Вы здесь

Куба – любовь моя

Автор этого материала посвящает его памяти своего мужа – Окладникова Анатолия Николаевича

Социалистическая Республика Куба... Так получилось, что для нас эта страна стала своеобразной семейной рели­квией.

Мой муж обожал Кубу…

Когда-то, в далёкие 80-е, Анатолий вместе с коллегами был на острове Свободы. В результате – семейный альбом наполнен кубинскими фотографиями, на которых изображены искрящиеся счастьем, молодостью, задором нарьян-марские и кубинские лица. В течение всей нашей семейной жизни я постоянно слышала: «А вот на Кубе…», «Когда мы были на Кубе…»
После тяжелейших дней прощания с мужем подумалось: «Всё-таки надо побывать на далёкой, но такой любимой Анатолием Кубе!» Решила, что идея ему бы понравилась.
Чем привлекала его жаркая страна? Чтобы узнать, лечу на остров Свободы.
Аэропорт Внуково. Впереди двенадцать часов в воздухе.
Самолёт из Москвы вылетает глубокой ночью, его прибытие в Гавану ожидается ранним утром. За иллюминатором всё это время – темнота. Ешь, спишь, снова ешь, читаешь…
Кубинцы – народ нетороп­ливый: долго проверяют документы, ручную кладь, багаж выдают с продолжительными перерывами. А мне так хочется скорей взглянуть на загадочную Гавану…
Большинство автобусов, встречавших наш самолёт, сразу отправляются в Варадеро, известный курортный город. И только наш автобус, человек двадцать из двух сотен прилетевших пассажиров, едет сначала в Гавану на три дня, затем –
пляжный отдых.

Гавана. И… Девушка Оля

С ней я познакомилась в холле трёхзвёздочного гаванского оте­ля. В центре столицы возвышаются шикарные статусные гостиницы и, конечно же, дорогие. Не для меня.
На Кубе заселяют в 16 часов. Вот мы с Ольгой и ждали своего часа. На острове Свободы говорят на испанском языке, моя новая знакомая специально его выучила для регулярных поездок в Гавану. Когда-то её дед служил здесь, с Фиделем Кастро был «на короткой ноге», полюбил Кубу и этой любовью заразил свою внучку. Мне же предстоит попытаться понять, почему и за что мой муж восхищался этой страной долгие годы…
Ольга сводила меня в свой любимый ресторанчик на набережной, где я насладилась кубинской кухней, соединившей в себе испанские, китайские, африканские и латиноамериканские традиции.
У неё впереди две недели в Гаване, встречи с друзьями, прогулки, в общем, грандиозные планы. Осуществились ли? Не знаю. Вскоре мы расстались. Звонить – очень дорого. Интернет только в некоторых маленьких зонах. В Гаване – два-три небольших сквера, где есть wi-fi, в отелях (не во всех) необходимо приобретать карточки, по которым можно лишь держать связь через смс на первом этаже в холле, да и то желательно поздней ночью. Вот такие дела.
Спасибо тебе, девушка из Подмосковья, за то, что подарила мне возможность почувствовать, понять и полюбить этот славный кубинский город.
Прелесть и очарование Гаваны и в разваливающихся особняках ХVI века, которые остались от колонизаторов, их не восстанавливают, нет денег, вот они и дряхлеют у всех на глазах, не теряя своего первозданного вида. Гавана начала своё существование в 1515 году благодаря испанским поселенцам. Окунуться в её атмосферу ХVI века помогают разрушенные и уже непригодные для жилья здания. Набережная сплошь застроена стоящими вплотную старинными домами самой разнообразной архитектуры.
Первое утро в Гаване было по-деревенски милым да по-русски звонким: меня разбудили петухи. Выяснилось, что в социалистической Кубе в месяц на брата положено пять яиц. Маловато. Вот и разводят гаванцы на балконах кур и петухов, чтобы полакомиться плодами их любви.
Кубинцы – народ шумный. Ходят приплясывая, напевая, притопывая. Кажется, прозвучит две-три ноты, и тут же пустятся в неудержимый залихватский пляс. Кричат, громко смеются, как будто и горя не знают. При встрече обнимаются, целуются и, смачно чмокая друг друга три раза, радостно восклицают «Ола, ола!» Дескать, «Привет, привет».
А ещё кубинцы – красивая нация со всеми оттенками кожи: от иссиня-чёрного до смуг­ловатого или почти белого. Что и говорить, кубинцы – потомки выходцев из Африки, Испании, Америки, Японии и даже вездесущих китайцев. Анна, экскурсовод высокого возраста, свободно говорящая по-русски, сообщила, что истинных кубинцев на острове не осталось. А было их всего 13 тысяч.
В общем, намешала природа совместно с историей множество кровей в кубинцах, отсюда все жители Кубы чертовски красивы, хорошо сложены, высокого роста. Кстати, у женщин в обтягивающих одеждах далеко не худенькие формы. Мужчины мужественны, подтянуты, с играющими бицепсами и лучезарными улыбками.
В самом центре Гаваны – величественный красавец Капитолий, фешенебельные гостиницы и туристы со всего мира.
В Варадеро же, куда я приехала после Гаваны на пляжный отдых, впечатления иные: кругом одни русские. На экскурсии особо не рвутся, оно и понятно: всё включено, океан, ласковое солнышко, ром, морепродукты, в общем – праздник жизни. Мне было не до веселья. Спасал номер с видом на океан, на который смотри – не насмотришься. Он всегда разный. Он помогал мне. Он спасал меня.

Эрнест Хемингуэй

С девушкой Олей мы много гуляли по улочкам старой Гаваны, пили кофе на крыше одного из отелей, где расположен уютный бар, откуда был потрясающий вид на город.
В том же отеле под названием Ambos Mundos на пятом этаже – 511 номер, который обычно снимал Хемингуэй, когда приезжал в Гавану. Дух знаменитого писателя чувствовался в небольшом скромном гостиничном номере, где уместилось много вещей, к которым прикасался автор «Старика и море», получивший за эту повесть Нобелевскую премию. Там я увидела его одежду,
обувь, печатную машинку, кровать и даже санитарную комнату, в которую гостеприимно была распахнута дверь. Побывали в баре, куда частенько приходил классик. Он и сегодня сидит в углу стойки, с интересом рассматривая посетителей, правда в бронзе, но как живой.
Живя в Гаване, Хемингуэй частенько не отказывал себе в удовольствии пропустить стаканчик-другой мохито (оригинальный и очень вкусный кубинский коктейль). Мохито стоит 10 куков. Это дорого. А что вы хотите? Оно того стоит.
Несколько слов о национальной валюте. Любопытно. Денежная единица страны – кубинский песо: для местных жителей – одни денежки – cup, для туристов – конвертируемый кубинский песо – cuc, с иной картинкой на купюре. Песо печатают на острове, за его пределами ценности они не имеют. Доллары США запрещены.
Кроме номера-музея в отеле туристов приглашают посетить «домик в деревне», вернее не посетить, а лишь заглянуть вовнутрь, где периодически жил Хемингуэй в течение двадцати лет.
Здесь он написал романы «По ком звонит колокол», «Праздник, который всегда с тобой». Перечитай их, дорогой читатель, и знаменитый писатель ХХ столетия станет ближе, понятней и, пожалуй, родней.
Вернувшись в США, Хемингуэй попадает в психиатрическую клинику. Он не мог писать, ухудшилась память, повсюду мерещились шпионы, жучки, прослушка (позже выяснилось, что слежка всё же была, а как иначе, ведь Хемингуэй – верный друг кубинского народа). Писатель покончил собой. «По-настоящему неповторима только смерть» – одна из самых знаменитых цитат писателя. И ещё. Никто не удостоился такой любви кубинцев, как Папа Хэм, так звали его на острове Свободы.
После его ухода, в 1961 году, четвёртая любимая жена Мэри Уэлш подарила усадьбу под Гаваной правительству Кубы. Вот так, не продала, а подарила. Это по-нашему, по-социалистически. Недаром же мы в своё время бод­ро распевали «Куба – любовь моя, остров зари багровой…» Сам Хемингуэй полученные за Нобелевскую премию деньги передал в одну из больниц Гаваны.
Я же полной грудью надышалась воздухом хемингуэевской и колониальной Гаваны, Карибского моря, Атлантического
океана.
Как всегда мои дальние путешествия заканчиваются поездкой в московском аэроэкспрессе: уютно и комфортно. Страх после длительного перелёта постепенно улетучивается: родная речь, воздух, страна. Оживлённо беседуют две моих соседки, не услышать их – невозможно. Я стараюсь не прислушиваться, но получается плохо.
Резанула слух фраза: «Мужа я похоронила, одна воспитываю дочь». А мне подумалось: «Когда же я смогу спокойно, без надрыва и дрожи в голосе произносить что-то подобное. Моего мужа больше нет. С этим нужно как-то жить, смириться. Не получается…
Но зато получилось полюбить твою Кубу, мой милый.

Татьяна Окладникова, общественный корреспондент «НВ»