Вы здесь

Комсомол – не просто возраст

Жизнь в Ненецком автономном округе всегда была неотделима от судьбы нашего огромного государства. Были ли это первые пятилетки, ликбезовские рейды, создание колхозов и массовые репрессии, строительство нового вслед за разрушением старого, ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, 1927–1948 гг.), ворошиловские стрелки и стахановцы, первые пионерские или комсомольские отряды, социалистические соревнования – все это происходило здесь, на территории заполярных тундр, с не меньшей активностью, чем где-либо в Рязанской области или Краснодарском крае.

Даешь, молодежь!

В 1918 году в стране появилось новое движение молодежи, названное РКСМ – Российский коммунистический союз молодежи. Новая эпоха требовала от людей нового отношения к жизни, поэтому уже через год после Великой Октябрьской на арену политической борьбы выходит Союз коммунистической молодежи. Эта организация позднее стала признанным объединением всех молодых людей Советского Союза, а главной ее целью стала защита интересов и идей советского государства.

Первые годы образования комсомола по праву можно назвать временем поиска, подъема, временем неиссякаемой веры в счастливое будущее, временем самоотверженного труда, великих перемен и стремления ко всему новому, что всегда и во все времена отличало молодежь, независимо от того, в каком государстве она проживала и с какими трудностями приходилось бороться.

Вспомните героя романа Николая Островского «Как закалялась сталь» Павку Корчагина, и вам все станет ясно. Хотя в последнее время об организации молодежи тех лет бытует разное мнение, но как бы то ни было, она стала объединяющим звеном, которое позволило собрать воедино разрозненную, жаждущую перемен молодежь новорожденного государства.

Молодые люди были движимы одной общей идеей – построить общество, где все будут равноправны, где человек человеку будет другом, товарищем и братом, где личные мотивы будут ничем по сравнению с общественными идеалами, где значимость личности будет определяться ее вкладом в общее дело.

Ленинский комсомол (это название он получил в 1924 году после смерти В.И. Ленина), к которому сейчас (видимо, из-за недостаточности информации) в среде той же молодежи сохраняется весьма неоднозначное отношение, сыграл большую роль в становлении, укреплении и сохранении нашей страны.

Комсомол сыграл немаловажную роль и в Гражданскую войну, и в годы первых пятилеток, и в Великую Отечественную. А во время послевоенного восстановления народного хозяйства именно комсомольцы стали той боевой и организующей силой, которая помогла преодолеть тяготы разрухи. Словосочетание «комсомольцы-добровольцы» было знакомо каждому, потому что именно коммунисты и комсомольцы были обязаны идти впереди остальных, жертвовать жизнью ради идеи. Вспомните клич наших дедов, идущих в бой и гибнущих «За Родину, за Сталина!», «За наше коммунистическое завтра!». Что ни говорите, но идейная составляющая тогда была крепка, как «броня наших танков».

«Они видели самого Сталина»

Такими заголовками в тридцатые годы пестрели многие провинциальные печатные издания Советского Союза. В конце тридцатых, к десятилетию Страны Советов и недавнему 20-летию комсомола, Москва собрала лучших людей, представителей многонационального советского народа: от туркмен и грузин до ненцев и коряков. Все, чьи трудовые достижения, успехи в учебе и общественной деятельности были достойны того, чтобы рассказать о них великому вождю, прибыли в столицу СССР.

В 1995 году в Нижней Пёше одна из моих собеседниц, которой тогда было немного за восемьдесят, вспоминала, как в 30-е годы многие дети завидовали знаменитой сборщице хлопка, двенадцатилетней Мамлакат Наханговой из Таджикистана, которая стояла рядом с «самим Сталиным», а он, как настоящий отец народов, посадил ее к себе на колени и даже погладил по голове. Оказаться на месте маленькой таджички мечтали в те годы многие пионеры.

Дети не отказывались ни от какой работы, уверенные, что труд на благо любимой страны каждому из них дает шанс оказаться на месте Мамлакат. Северная ребятня собирала металлолом, ветошь, мануфактуру, торф, яйца на птичьих базарах, гагачий пух, очищала оленьи шкуры от личинок овода… Но, к сожалению, оказаться на мес-те маленькой девочки из солнечного Таджикистана никому из детей Ненецкого округа не удалось.

Зато в середине тридцатых на встречу с верховной властью и «лично с товарищем Сталиным» ездила целая делегация из Нарьян-Мара. Лучшие труженики: комсомольские активисты лесозавода, рыбаки и оленеводы, охотники и летчики, стахановцы – представляли в Кремле весь многонациональный народ Ненецкого округа. В тот день Иосиф Виссарионович вышел на трибуну и начал речь словами: «Обращаюсь к вам, представителям всей многомиллионной армии ударников и ударниц промышленности, транспорта, знатным людям нашей страны с горячим большевистским приветом!».

Позднее участники встречи будут вспоминать, что зал просто застыл при первых звуках сталинского голоса. Он не читал текст, он говорил искренне, и каждому из слушателей казалось, что Сталин обращается именно к нему.

Юная тундра – любимица вождя

Молодой Ненецкий округ, которому недавно исполнилось шесть лет, на той московской встрече представляли десять человек. Среди делегатов были и женщины тундры: двадцатитрехлетняя колхозница-комсомолка Анна Явтысая из Большеземелья, тридцатидвухлетняя Татьяна Тайбарей из Варандейской тундры и активистка товарищества «Тет яга мал», восемнадцатилетняя комсомолка Матрёна Хатанзейская – студентка нарьян-марского педтехникума.

Если о судьбе Матрёны Андреевны Хатанзейской (Селяниновой), дочери одного из первых лидеров молодого Ненецкого округа, известно многое, то о двух ее «московских подругах» мало что удалось найти. Следы Татьяны Тайбарей так и затерялись где-то на просторах Большеземельской тундры, и сведений о ее дальнейшей судьбе мне не удалось найти. Единственное, что я узнала, общаясь с ветеранами и работниками музея поселка Красное, так это очень скудная информация о жизни Анны Явтысой – участницы кремлевской встречи со Сталиным.

Но обо всем по порядку...

Седьмого ноября 1938 года, накануне юбилея, газета «Няръяна вындер» в передовице в честь десятилетия комсомола, сообщала: «Большие шаги привели советскую тундру к небывалому расцвету. Люди раскрыли вековые загадки тундры, нашли несметные богатства в ее недрах. На берегах Воркуты, в горах Вайгача и Пай-Хоя, в далекой Амдерме воспитанные Партией и Сталиным люди открыли мощные пласты каменного угля, флюорит, цветные металлы, и сейчас там гремит движением и жизнью молодая промышленность округа. На берегах Белого и Баренцева морей, на Каре, в Индиге, Шойне, Варандее и в десятках других отдаленных пунк-тах округа растут корпуса новых социалистических поселков. На бескрайних просторах тундры тучнеют олени бесчисленных колхозных стад. Перешагивая через столетия кочевники-оленеводы, рыбаки и охотники смело идут к колхозам, к совместному выпасу оленей, к коллективной работе в рыбацких артелях и охотничьих бригадах. Новая жизнь рождает новых людей. Их счастье завоевано трудом. Стахановский труд вырастил большие имена знатных людей, они известны далеко за пределами округа, передаются из уст в уста. По всему необъятному Северу ходит в тундрах хорошая слава про этих людей, теперь их знают и в Москве».

Перелистывая старую газетную подшивку «НВ» со статьями, напечатанными в середине 30-х годов, не перестаешь удивляться, насколько сильна была вера людей в великую силу новой жизни, в то, что все делается им во благо, что руководство страны – это непререкаемый авторитет, достойный восхищения, бесконечной преданности и любви. Думаю, в 30-50-е годы людям сомневаться в величии ленинских и сталинских идей не приходило в голову. У каждой власти, говорят мудрейшие, есть свои символы: одни им верят беспрекословно, другие любую их фразу подвергают сомнению. Поэтому , говоря о властителях эпох, можно сказать, их любили или ненавидели. Как сказал Бернард Шоу, «только сильные личности могут вызывать сильные чувства».

Действительно, чувством бесконечного уважения и восторга были наполнены души наших землячек, побывавших в 1939 году в Москве.

Почему в Москву поехали они

Двадцатитрехлетняя Анна Явтысая – дочь оленевода Назара Явтысого, всю жизнь кочевавшего по бескрайним просторам Большеземельской тундры.

Почему именно эта девушка была отправлена в Москву? Этим вопросом тогда, наверное, задались многие. Оказалось, Анна одной из первых ненецких девушек в молодом колхозе «Харп» вступила в комсомол, стала активисткой по ликвидации безграмотности среди населения тундры. Сама недавно научилась читать, а уже делала все, чтобы знания, полученные ею, были переданы и землякам. Говорили, что Анна Назаровна в свои 23 года не боялась никакой работы: оленей пасла, стадо охраняла, из винтовки стреляла, рыбу неводила. Любая работа в ее руках спорилась, за это и ценили девушку в хозяйстве.

Писатель Пэля Пунух, работавший в те годы в «НВ», писал: «Могли ли думать ее мать и отец, ее предки, все ее земляки в далеком прошлом, что простая ненецкая девушка сможет быть в Москве вместе с представителями других народов России, сможет разговаривать на одном языке с членами правительства... В блистающем зале Кремля она видела товарища Сталина, разговаривала с руководителями партии. Она наяву видела волшебный сон, прекрасную сказку волшебного бытия. Новый неизвестный мир открылся для девушки из тундры. И теперь, когда меднолицая луна, устав бродить по синему небу, теряется в облачных складках горизонта, встает Анна Явтысая и, околачивая снежный чум, думает о Москве, о великом счастье равноправных народов, о железных печках, патефонах и радиоустановках, о зубном порошке и книгах, которые совсем скоро заполнят хамбуйские нарты отцов, чье прошлое было безрадостно, чье настоящее весенне красочно...»

После знакомства с этим материалом, мне стало интересно, как же сложилась судьба нашей героини в постмосковский период.

К сожалению, в музее поселка Красное, где последние годы жила Анна Назаровна, не нашлось ее фотографии. Правда, старожилы помнят, что Анна Явтысая когда-то ездила в Москву и видела Сталина, но на этом нить воспоминаний обрывалась. Мне рассказали, что после возвращения девушка удачно вышла замуж за знатного оленевода Мит-рофана Рочева. Правда, прожили они совсем недолго: Митрофан Тимофеевич ушел на фронт и назад не вернулся. По документам, пришедшим с войны, солдат пропал без вести.

Как у всех ее сверстниц, это было самое тяжелое время: труднейшая работа в тундре, няпойные бригады, труд во имя Победы, бессонные ночи при керосиновой лампе, когда тундровички, собравшись вместе, шили теплые рукавицы, шапки и либты, кисеты для солдат. Каждая, отправляя на фронт посылку, надеялась, что ей повезет, и попадет ее весточка в руки мужа, сына или отца.

Только, конечно, узнать об этом вряд ли придется, ведь большинство взрослых мужчин, так же, как и ее Митрофан Тимофеевич, были людьми малограмотными, а то и вовсе ни букв, ни цифр не знали. Так что весточки от своего первого супруга Анна Назаровна так и не получила, где он погиб, никогда не узнала.

В то время многие оленеводы числились пропавшими без вести. Родные до конца войны ждали и надеялись, но чаще всего солдаты не возвращались. Так и Анна Явтысая осталась вдовой. После войны осела в Кареговке, там работала в колхозе, а затем, когда уже окончательно перешла на оседлость, переехала с сыновьями в Красное: работала на ферме, в мехпошиве, пока руки и глаза не начали подводить.

К сожалению, информации о судьбе ее сыновей у нас никакой нет: первый – Никита – погиб, следы второго – Ивана, потерялись, и в Красном мне о его местонахождении никто сказать не смог.

Анна Назаровна Явтысая – героиня этого материала, умерла в преклонном возрасте.

Мы представляем вниманию наших читателей фотографию из газеты 1939 года, на которой молодая Анна Явтысая только что вернулась из Москвы, полная восторженных впечатлений. Тогда она привезла с собой неслыханные подарки: угольный утюг, отрез мануфактуры и патефон – символ новой жизни, который до сих пор хранится в музее поселка Красное.

Фото из архивов «НВ»