Вы здесь

Носовая: путешествие в прошлое

«Было все, да все ушло.
Быстро прокатилось…
Будем помнить мы всегда
О рыбацкой доле,
Носовские вечера
До сердечной боли…»

Тамара Лудникова –
жительница Носовой

В этом году деревне Носовой исполнилось бы 80 лет.
Если бы нам удалось создать «мертвую» карту российских просторов, то картографам пришлось бы отметить на ней печальными крестиками забвения 13 тысяч 600 сел, деревень, небольших городков, навсегда исчезнувших с карты нашего государства.
Загляните в историю НАО, картина окажется не менее печальной. В нашем округе нежилых населенных пунктов почти в два раза больше, чем ныне здравствующих. Этот перечень включает в себя 52 названия. И это не только Горбы, Торна, Просундуй, Хабарово, Скиты, Табседа, Юшино, Нарыга, Шапкино, Черное, Кутья, Кареговка, Ёрмица и так далее – до потерь дня сегодняшнего, каким стал для НАО поселок Старый Варандей. Где-то в середине этого списка есть и деревня Носовая.
Название специфическое: географическое имя деревня получила в 1937-м, потому что первые дома были поставлены здесь на берегу Болванского носа. Именно он и дал название семужь-ему берегу Болванской губы. Что значит слово болванская, нашим землякам можно не объяснять: с незапамятных времен русские поморы находили здесь святилищные места ненцев.
По воспоминаниям мореплавателей «эти места были просто утыканы устрашающими деревянными истуканами (болванами), они спускались прямо к берегу, многих из них поглощали суровые воды бушующего моря. Мыс всегда окружала кипящая бездна, поэтому пристать здесь к берегу было нелегкой задачей даже для бывалых моряков». Вышеизложенные строки написал Иван Попов в «Архангельских епархиальных ведомостях» в 1846 году.

Рождение Носовой
К середине 30-х в округе практически завершилась коллективизация. Для большей части населения Ненецкого округа была определена своя пространственная ниша: оленеводам – коммуны и колхозы, вольным рыбакам – артели, кулакам и эксплуататорам – тюрьмы и лагеря. В общем, каждому свое. Именно в этот период всеобщего народного подъема округ начал нуждаться в дополнительных рабочих руках. Как говорится, богатства в Заполярье много, а людей мало.
Поэтому и был брошен клич по соседним областям и краям. Устьцилемы, жители Вятского края, архангельские поморы начали собираться в Заполярье – осваивать неизвестные, но очень богатые рыбой морские тони. Так появились в это время Волонга и Белушье, а чуть позднее – деревня Носовая.
Произошло это в конце лета 1937 года. Недалеко от берега остановился большой пароход. С него спустили лодки, в них сели люди. Впервые холодный болванский берег был разбужен бодрыми человеческими голосами: громко командовали мужики, выгружавшие на берег бревна для будущих срубов, раздавались крики женщин, перетаскивавших с лодок свой нехитрый скарб – ухваты, чугунные горшки, сундуки и корзины. Еще один голос, совершенно не привычный для этих мест, тревожил тундровую тишину – рев единственной буренки, привезенной на болванский берег. Это позднее коров и лошадей здесь будет едва ли не по штуке на человека. А пока народ вытаскивал (высаживал – про живое существо) на берег этот первый груз новой жизни.
Все имущество было собрано в двух небольших рыбацких балках, а мужчины деловито пошли вдоль берега, определять места для будущих домов. К осени все должно было быть готово к приезду детей и рыбацких семей.
Так началось в те годы освоение Болванской губы семьями Петра Дуркина, Алексея Семёнова, Артемия Вокуева, Прокопия Чупрова, Емельяна Поташева, Меркурия Носова. Позднее в 40-х к ним прибавились семьи эвакуированных, вербованных и даже репрессированных из Украины: Татариновых, Титаревых, Рудных, Сазоновых, Слюсарей, Голубковых, Терентьевых, Кычиных, Краевых, Церуков и Черных. Им предстояло осваивать этот суровый край в колхозе с громким названием «20 лет Октября».
По воспоминаниям носовчан – тех, кто считал эту деревню своей родиной – Носовая разрасталась очень быстро. Дома стояли на высоком берегу, привлекая внимание своей прочностью; было видно, что поставлены они здесь не на год, а на века. Семьи у рыбаков были многодетные, поэтому строили с расчетом на большую семью. В 50-х годах здесь было около 60 домов, свой магазин, библиотека, школа, больница – все то, без чего невозможно представить полноценную жизнь любого населенного пункта.
Навага, белая рыба и самая главная – королева морей семга, составляли основу благополучия этого края. Колхоз «20 лет Октября» давно уже слыл миллионером, на счету хозяйства числилось около 3 миллионов рублей. А ведь буханка хлеба в то время стоила 18 копеек, пачка чая – 20, килограмм сахара – полтора рубля.
Колхозники деревни Носовой представляли наш округ на ВДНХ. Уже в 1940-м, на второй год после начала работы артели, рыбучасток получил II место на Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства; бригадир рыбаков с побережья Болванской губы Петр Дуркин награжден в Москве серебряной медалью. А его бригада за перевыполнение плана на 150% отмечена малой золотой медалью. В общем, в конце 30-х слава о Носовой долетела и до Москвы.
Великая Отечественная Война унесла многих. Тогда из 34 первых переселенцев в Носовую вернулись только 14 израненных и покалеченных мужиков. Рыбаков, обработчиков и мастеров консервного цеха (а в Носовой делали свои консервы, коптили и вялили рыбу) не хватало, их привезли из Кировской области. И в 1956-м Носовая вновь загремела на всю страну, приняв участие в празднике Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Там рыбаки Носовой за свой трудовой подвиг получили золотые и серебряные медали.
Люди тогда трудились не жалея своих сил, но новые веяния конца пятидесятых – начала шестидесятых сделали свое дело. Укрупнение хозяйств, затеянное Никитой Хрущёвым, привело к ликвидации многих и многих предприятий, приносивших в казну страны немалый доход. Под общий «молох» попала и Носовая. Поселок начал вымирать, когда правительство страны запретило промышленный вылов семги. Доходов не стало, не стало работы, и люди потерялись в этом огромном океане, называемом «государственная политика». Народ начал искать работу на стороне: в Нарьян-Маре, Красном, Лабожском, Шойне, Кирпичном, Оксино, Виске, Архангельске. Благо, трудолюбивым людям тогда были рады везде.
Так в шестидесятом году с карты Ненецкого округа официально исчезла Носовая – родина многих наших земляков. Их потомки разъехались не только по округу, но и по всей России. Их можно встретить в Вологде, Кинешме, Кирове, Москве, Питере, Коряжме, Мурманске, Архангельске. Кто знает, смогут ли они и сейчас признать Носовую своей родиной, точнее, родиной предков своих!? А Носовая все равно их ждет!
В 2007-м, в год 70-летнего юбилея деревни, здесь по инициативе и при финансовой поддержке сельчан установили памятник участникам Великой Отечественной войны. Эта стела стоит уже десятый год. Сюда, как в Мекку, пытаются попасть потомки носовчан. Здесь живет память о каждом земляке, ушедшем на фронт.
Этот материал появился в нашей газете благодаря Фатею Прокопьевичу Чупрову. Именно его отец был одним из первых усть-цилемских переселенцев, создававших вместе с другими славную историю Носовой.
Как быстро бегут годы! Но удивительное дело: в сердцах людей продолжает жить память об их малой родине, о далеком детстве, о родных и близких людях и о времени, когда деревня Носовая гремела на весь Союз. Носовой в конце лета 2017-го исполнилось бы 80 лет.
Ее жители, конечно же, очень хотели бы посетить свою родину и кладбище, где покоятся их родные. Все носовчане уже люди немолодые, но даже сейчас, по прошествии стольких десятилетий, прекрасно помнят, где находились хозяйственные объекты поселка, где стояла пекарня, детский сад, клуб, не говоря уже об отчем доме. Это удивительно еще и потому, что большинства этих домов, как впрочем и самой Носовой, уже почти 60 лет нет на карте Ненецкого округа.