Вы здесь

История: пересечение людей и судеб

Известного художника Дмитрия Константиновича Свешникова по праву называют летописцем времени  

За 40 лет поездок в округ народный художник РСФСР, член-корреспондент Академии художеств, первый почётный гражданин города Нарьян-Мара создал целую галерею картин. Большинство его известных полотен посвящены тундре и её людям.
Художник впервые попал на Север в 1937 году. Во время службы на флоте он понял, что Заполярье – совершенно иной, загадочный мир, который тянет магнитом и завораживает.
Позднее, пройдя Великую Оте­чественную войну, он скажет: «Зов тундры не давал мне покоя и снова звал в дорогу».
В начале 50-х Свешников начинает свой долгий путь по ненецкой земле. Встречается с оленеводами, сохраняет на бумаге свои мимолётные истории: взгляд, улыбка, поза, человек за работой, дети, беззаботно играю­щие у чума – ему всё было интересно.
Героями его картин становились люди уже именитые и совсем неизвестные. Он запечатлел Тыко Вылку и Евгению Соболеву, ненецкого поэта Василия Ледкова и совсем юную учительницу Клару Талееву.
Говорят, у художников уникальная память, даже мимолётно увидев человека, они с лёгкостью могут написать его портрет.
Однажды, проезжая на олень­ей упряжке, Свешников сквозь редкую сетку дождя увидел ненца, отдыхающего на нартах. В наклоне его головы, во всём облике было столько величия и скрытой силы, что художник был потрясён: это то, что он ищет, это герой его будущей картины.
Вернувшись в Архангельск, живописец закрылся в своей мастерской и уверенно начал творить. В 1958 году картина «Хозяин тундры» была готова. Она сразу вошла во Всесоюзную экспозицию, получила серебряную медаль Министерства культуры СССР и бронзовую медаль Всемирной выставки в Брюсселе. Сегодня шедевр живописного искусства хранится в Государственной Третьяковской галерее. Когда округ праздновал 50-летний юбилей, Дмитрий Свешников подарил краеведческому музею точную копию «Хозяина тундры». Сегодня в левом нижнем углу полотна вы сможете прочитать дарственную надпись, обращённую к жителям округа, сделанную рукой живописца.

Север – земля смелых и сильных

А пока обратимся к судьбе человека, ставшего прообразом хозяи­на тундры на этом знаменитом полотне.
Сегодня многие северяне, не говоря уж о тех, кто видит эту картину впервые во время тематических экспозиций в Третьяковке или окружном музее, затрудняются сказать, кто изображён на картине «Хозяин тундры». Большинство считает, что это собирательный образ ненца-оленевода, но они ошибаются: у картины есть свой, совершенно конкретный прототип – фронтовик, передовой оленевод, обладатель пяти серебряных и двух бронзовых медалей ВДНХ за успехи в развитии оленеводства – Прокопий Филиппович Тайбарей. Этот человек был так же знаменит и скромен, как и сам Свешников.
Кто знает, может военная биография героя, колоритная фигура и независимая натура тундровика сыграли здесь определяющую роль, но, так или иначе, Прокопий Тайбарей стал персонажем сразу двух полотен: «Переход на новое пастбище» и знаменитой картины Дмитрия Свешникова «Хозяин тундры».
По воспоминаниям родных, Прокопий Филиппович всегда стеснялся этого. Когда его спрашивали, старался отойти в сторону или перевести разговор на другую тему. Журналист Архангельской газеты «Правда Севера» Андрей Соколов в 1959 году побывал в Нельмином Носе и очень назойливо, как показалось тундровику, пытался выяснить, чувствует ли он себя хозяином тундры, гордится ли тем, что стал героем знаменитой картины Свешникова. В ответ Прокопий Филиппович сначала молчал, потом тяжело вздыхал, а затем, чтобы отмахнуться от Соколова, как от ненужного препятствия, сказал: «Вот и упряжки приехали, пойду оленей распрягу, они устали!». И... ушёл, оставив журналиста в недоумении. Он был из породы людей, которые не любили много говорить, особенно о себе. Даже в родном посёлке он не раз повторял: «С чего вы взяли, что это я на картине? Нос не мой, усы – не мои и голова вовсе не седая, тоже, вроде, не моя. Разве это я?! Малица моя – не спорю. Наверно, этот парень её просто надел...». Он, как и его собеседники, прекрасно понимал, что для настоящего ненца малица, как собственная кожа, ею никто не будет делиться. На этом все успокаивались, зная, что продолжения разговора не будет…
Прокопий Филиппович очень любил тундровые просторы, они его успокаивали. Он наслаждался красотой родной земли постоянно. Тундровые речки, озёра, лайда, где гнездятся птицы, всё вызывало в нём чувство любви. Но особую, граничащую с жалостью и восхищением, он испытывал к северным оленям – великим труженикам и страдальцам. Он видел их гибель на войне, помнил глаза своих упряжных, когда после взрыва олени разлетелись в клочья, а нарты в щепу.
Чёрные, всегда печальные глаза животных смотрели на своего хозяина в ожидании помощи, но… не дождались, потому что он, опытный оленевод, оказался тоже обездвижен: ранен и погребён под метровым слоем пепла, камня и снега. Кажется, эти истории сопровождали фронтовика все последующие его годы жизни.

Не хочу говорить о войне

Внучка Прокопия Филипповича, Марина Мартыновна Тайбарей, рассказала, что по воспоминаниям отца, дед всегда отказывался рассказывать о Великой Отечественной.
Ведь война – всегда ужас и смерть, но когда рядом гибнут твои товарищи, такие же оленеводы, плохо знающие русский язык, не видевшие ничего, кроме родного стойбища – эта трагедия усиливается вдвойне. Его пугали воспоминания, связанные с послевоенным прошлым: пришлось смотреть в глаза матерей, детей и вдов своих земляков.
Он ушёл на фронт в ноябре 1941 года, это был первый оленный эшелон, отправленный из Ненецкого округа. Уехал на своей упряжке вместе с Егором Васильевичем Канюковым, Афанасием Степановичем Апицыным, Василием Дмитриевичем Выучейским, Семёном Дмитрие­вичем Косковым и Дмитрием Николаевичем Лаптандером. Никто из них назад в родную тундру не вернулся. Пропал без вести в 43-м и младший брат Прокопия Андрей.
Для малоземельцев этот год вообще стал моровым, 90 оленеводов в очень короткий отрезок времени покинули родные стойбища. Тундра разом осиротела.
Сегодня очень трудно оценить и понять силу трагедии, с которой столкнулись малоземельцы, потеряв такое количество людей. Колхозы после 1945 года ещё долгое время не могли стать на ноги. И дело тут даже не в том, что хозяйства потеряли более половины поголовья оленей, отправленных на фронт. Война унесла жизни двух третей мужского населения. После же их ухода в колхозных стойбищах оставались лишь женщины и дети. Непосильный груз им пришлось взвалить на свои плечи.

У войны нет образа, а у потерь – лица

У эвенского поэта Ильчибина в сборнике стихов «О потерянной Родине» есть такие строки: «Только рождённый в гнезде знает, каковы они – ветры, только живущий на берегу понимает – каковы они реки...».
К этим строкам можно добавить: только рождённый и живший в тундре человек оценит, с какой бедой столкнулись женщины, когда их мужья, сыновья и братья ушли на фронт. Да, именно так: подростки, бабушки, дедушки шли в стадо. Надо знать, что каждый олень в годы войны был стратегическим объектом, за сохранность которого персонально отвечал пастух.
По воспоминаниям Александры Прокопьевны Явтысой, старшей сестры ненецкого поэта Прокопия Явтысого, женщинам тогда приходилось не только оленей охранять от волков, но ещё собирать и сплавлять брёвна по реке, выходить и летом, и зимой на рыбный промысел. Рыбу мороженую: сельдь, навагу, сайку отправляли на фронт в мешках (была определённая норма выработки). Собирали личинок оводов до 1000 штук, чтобы они не мучали оленей, шили тёплые рукавицы, шапки и тобаки для фронта.
Когда после победных залпов мужчины вернулись назад, в дорогие сердцу стойбища, они увидели состарившихся и уставших матерей, повзрослевших детей, измождённых жён. Правда, встретиться с родными удалось только 35 фронтовикам. Именно столько малоземельцев вернулось с полей сражений.
С такой же картиной столкнулся и Прокопий Филиппович Тайбарей в ноябре 1946-го.
Тогда он узнал о гибели младшего брата Андрея, увидел вернувшегося, но умирающего от болезни старшего брата Василия.
Именно поэтому Прокопий Филиппович не любил и не хотел вспоминать о войне. Он даже песни военного времени не слушал. Когда его земляки, прошедшие огонь Великой Отечественной, в канун великого праздника, заводили «Катюшу» или «Синий платочек», он уходил в сторону и молча смотрел на родные тундровые просторы.
Он ушёл из жизни в 1978 году, когда только исполнилось 62 года. Это был удивительный человек: фронтовик, награждённый медалями «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне», «За оборону Советского Заполярья». А самой важной для него была награда – «За успехи в развитии оленеводства». Тундровик – настоящий хозяин тундры. Художник Дмитрий Свешников увидел это при первой их встрече в 1956-м году. И именно Прокопий Тайбарей стал героем одного из лучших его полотен.