Вы здесь

Невозможно сделать? Поручите Чаповскому!

В начале 70-х годов прошлого века в 140 километрах к юго-востоку от Нарьян-Мара высоко взметнула свои металлические переплеты одинокая буровая вышка – первая на Верхне-Грубешорской структуре.

Как раз с нее начиналась трудовая биография многих молодых геологоразведчиков, которые в будущем навсегда связали жизнь с разработкой заполярных недр Ненецкого автономного округа и стали героями газетных очерков, документальных фильмов, научных исследований. 

 

Да будет нефть! 

Среди первых был и он – бурильщик, мастер, а затем инженер вышкомонтажного управления – Николай Николаевич Чаповский. Настоящий специалист своего дела, награжденный за трудовые подвиги орденами Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени. 

К сожалению, ветеран рано ушел из жизни, но корреспондент «НВ», будучи в командировке в Архангельске, встретился с вдовой известного геологоразведчика Людмилой. Она на протяжении многих лет рука об руку шла с супругом непростой дорогой самоотверженных людей от одной арктической буровой до другой. Людмила Петровна работала фельдшером и отлично знает, как это – трудиться в условиях, когда мороз за 45, а бураны и метели заводят снежные хоралы среди бескрайних просторов промерзшей тундры. Конечно, помнит она и счастливые моменты, когда буровая на Грубешорской дала первую нефть. Это было незабываемо! 

– Муж на вахте. Сижу в балке и вдруг слышу крики. Нефть, нефть пошла! Вижу, как люди бегут к буровой, сама выскакиваю на улицу. Чтобы не было большого выброса и не случилось аварии, фонтан отвели вбок. Все, кто находился там, радовались и мазали друг друга нефтью по сложившейся традиции.

Так испытывали скважину. Руководили той вахтой бурильщик Николай Чаповский и геолог Александр Сливка. Сработали четко и надежно.

Кроме того, через какое-то время было показательное испытание для партийных и хозяйственных руководителей из Ухты, Печоры и Нарьян-Мара. Бурильщик Виктор Ходырев открыл задвижку, черная струя полоснула по белому снегу – из обводной трубы ударил нефтяной фонтан! Чтобы нефть не растекалась по тундре, ее сразу подожгли. Как пишет в своей книге «Дороги к нефти» Виктор Толкачёв, специально подожженная нефть «заполыхала багровым клубящимся снопом и стала своеобразным автографом тех, кто после многолетних поисков и упорного труда, мог теперь отпраздновать свою победу». Это была первая скважина в НАО, где добыли нефть с глубины 4000 метров. На дворе стоял 1974 год. 

 

Почти в боевых условиях

Жить на буровых, особенно семейным работникам, было непросто. Людмила Чаповская вспоминает, когда они с мужем жили на объекте «Шапкино», с ними вместе какое-то время находился и их первенец. Сейчас она говорит о трудностях с улыбкой, а тогда бытовая сторона жизни была далеко не праздничной. 

– Часто оставались без воды, – вспоминает ветеран, – добывали ее как могли. Прямо из каких-то ручьев, озер. Зимой лунки во льду долбили и кружками черпали в алюминиевые бидоны. Ведь порой пеленки не в чем было постирать ребенку. Позднее родился второй сын. Я иногда снег топила и так получала воду. Это потом уже нам дали комнату в искательском бараке, а до этого времени проживали в вагончиках, которые отапливались специальными капельными печами.

Такие печки очень пожароопасны, иногда были возгорания. В огне гибли не только взрослые, но и дети семейных тружеников. По этой причине вышел приказ министерства, запрещающий проживание несовершеннолетних на полевых объектах. С другой стороны, следовало бы, наверное, прекратить использование таких опасных для жизни «капельниц».

 

Будни полевого фельдшера

Людмила Петровна, фельдшер по профессии, как никто другой знает, какой ценой давались пробуренные метры. Ушибы, травмы, несчастные случаи происходили на производстве регулярно. В основном – из-за нарушения техники безопасности. Буровая не прощает рассеянности, легкомыслия и халтуры. Не зря специальности этой категории отнесены к разряду профессий повышенного риска. Однако люди калечились не только на работе. Из-за беспечности некоторые работники могли пораниться и в быту. Что греха таить, были и те, кто мог позволить выпить лишнего и на этой почве найти себе неприятности. Все это порой, увы, приводило к трагическому исходу. 

– Есть такое выражение – сгорел от спирта, – рассказывает Людмила. – Это не фигура речи, а вполне реальный диагноз. Вспоминаю такой случай. Мужчина выпил чистого спирта. Не запил и не закусил, сразу решил закурить. Поднес спичку ко рту, сделал вдох и получил смертельный ожог внутренностей. 

Особенно часто приходилось иметь дело с травмами рук, ног, спины. Но самое распространенное в моей практике – это обморожения. Кто-то едет по зимнику и там застревает. А кругом на десятки и сотни километров – ледяная тундра. Помощи ждать не от кого. А еще как надо не утеп-лился. В результате получает обморожение или вообще замерзает. Такие случаи тоже были. 

 

Север – это не для всех 

По словам Людмилы Чаповской, в округ приезжали работать вахтовым методом люди из Украины и Белоруссии. Арктический климат на некоторых действовал иногда парализующе. У кого-то просто случался ступор. Самый яркий пациент запомнился ей на всю жизнь. 

– Приехал на буровую мужчина. Крупный, здоровый. Но вместо того, чтобы выходить на работу, он лежит в балке под одеялом, его просто трясет от мысли, что надо идти и трудиться, когда на улице минус 40. Им овладел панический страх. Никакие доводы о том, что другие-то приспосабливаются, привыкают, на него не действовали. Конечно, такого вахтовика сразу первым вертолетом отправили домой на Большую землю. Это был не единичный случай. Просто есть такие люди, которые физически не переносят очень низких температур. 

 

Обыкновенные герои 

По воспоминаниям нашей собеседницы, конечно, жить и трудиться в условиях Крайнего Севера могли не все. Но те, кто здесь оставался, прикипали к Арктике всей душой, как они с мужем Николаем. Свою работу в округе он начинал с пятой экспедиции, которой руководил легендарный Михаил Ардалин, именем которого теперь названо одно из крупных месторождений и улица в поселке Искателей. По прошлому свидетельству Николая Николаевича, это был величайший человек. Прекрасный организатор с уникальной памятью, так как знал и помнил все самые незначительные, казалось бы, мелочи по своему производству. Сам объезжал все буровые и обращался ко всем подчиненным по имени и отчеству. 

Сам Ардалин не менее высоко ценил орденоносца Чаповского. 

– Если что-то невозможно сделать, то поручим это ему! – в затруднительных ситуациях говаривал Михаил Семёнович. 

И пусть позднее циники и скептики, говоря о первопроходцах нефтяных дорог, будут переиначивать слова песни Юрия Кукина «За туманом» и петь – а я еду, а я еду за деньгами… Сами геологи прекрасно знают, что они ехали, чтобы проверить себя на прочность, чтобы разведывать и открывать кладовые природы на благо развития родной страны и людей здесь живущих. Конечно, большинство из них были романтиками, а не стяжателями. Ведь человека меркантильного и эгоистичного ни за какие сладкие коврижки не вытянешь на буровые, когда мороз под 50. Когда метели и бураны бьют в лицо, словно пытаются содрать кожу. Когда полчища комаров атакуют и день и ночь… Нет, выдержать это под силу только романтикам с горячим сердцем и сильным духом. Теперь, оценивая их заслуги в развитии геологоразведки в НАО, да и всей страны, уверенно можно сказать, что это были люди особой закалки и выдержки, и в то же время – обыкновенные люди, написавшие своими делами героическую страницу в истории освоения арктических недр.