Вы здесь

Тундра и тайга имеют право на свою письменность!

Первые буквари для малочисленных народов СССР

Середина 20-х годов – время удивительных преобразований.

Создаются национальные автономии, а в центре государственной политики стоит проблема ликвидации безграмотности, в том числе и среди коренных народов советского государства. Начинается поиск людей любой национальности, кто мог бы освоить языки коренных народностей и создать для них особую, понятную им грамматику. Идею подхватили сразу, на её осуществление было отведено 10 лет.

Одновременно по разным направлениям начинается колоссальная работа по формированию кадров руководителей из числа аборигенного населения страны. В 1925-м в Москве создаётся Университет народов Востока, здесь учились все будущие политработники (Афанасий Лымин, Григорий Оттке с Чукотки, Сергей Панкагир с Тунгуски) – все они в дальнейшем стали руководителями своих округов, областей или республик. Именно им была отведена сложнейшая роль по формированию кадровой политики в области образования.

В помощь этой когорте был создан уникальнейший институт, который сначала назывался Северным, а затем Институтом народов Севера (ИНС), объединившим в себе и обучение студентов с мест, и первых северных аспирантов. Правда, в числе первых выпускников аспирантуры ИНСа истинных северян было не более двух процентов. Среди них – наш земляк Антон Пырерка, нанаец Нани Пассар (оба погибли на фронте), позднее – Тайшен Токсами. Именно им, молодым, было доверено право продолжить дело своих преподавателей.

А выпускники аспирантуры 1934 года, работой которых руководил великий лингвист и этнограф Георгий Прокофьев: Григорий Вербов, Александр Жулёв, Людмила Варковицкая, Людмила Васильева (Хомич), Елизавета Уляшева, Геннадий Прохоров – сделали в своё время всё, чтобы у народов Севера, Сибири и Дальнего Востока были своя грамматика, алфавит, буквари и переводные книги на родных языках.

 

Скупые строки биографий

 

Списки первых студентов ИНСа из числа жителей нашего округа невелики. Да и рассказать что-либо о них по скупым строчкам, которые удалось обнаружить в архивах музея Арктики и Антарк­тики, практически невозможно. Но в этом, надеюсь, нам сможете помочь вы, уважае­мые читатели! Ведь у каждого из этих людей где-то остались родственники, которые могли бы что-нибудь о них рассказать. 

Ледкова Ульяна, ненка, Малоземельская тундра, адрес: п/о Нарьян-Мар.

Ноготысый Семён С., ненец, родился в 1907 году в Тельвиске. Он – один из будущих корреспондентов газеты «N’ar’ana winder». Его изображение с трудом я нашла на фотографии студентов ИНСа рядом с Иваном Павловичем Выучейским и снимке первого коллектива «Няръянка-34».

Талеева Клавдия, ненка, поступила в ИНС в 1926 году, п/о Нарьян-Мар.

Тайбарей Илья Семёнович, ненец, родился в 1914 году в Большеземельском районе. В ИНС поступил в 1936 году, п/о Нарьян-Мар. Погиб на Ленинградском фронте в 1942 году.

Сулентьева Настя, ненка, уроженка Канинской тундры, поступила в ИНС в 1936 году, погибла в годы блокады.

Выучейская Феня, ненка, поступила в ИНС в 1930-м. В 1934 году следы её теряются.

Терентьева Марфа, ненка, поступила в ИНС в 1932 году, п/о Нарьян-Мар, больше никаких сведений.

Вылка Афанасий, ненец, поступил в ИНС в 1935 году, уроженец Новой Земли, сын Тыко Вылки.

Вылка Николай, ненец, поступил в ИНС в 1935 году, уроженец Новой Земли.

Ардеева Степанида, ненка, поступила в ИНС в 1936 году, уроженка Канинской тундры, п/о Нарьян-Мар. Следы её теряются в годы блокады.

Талькова Фёкла, уроженка Канинской тундры, поступила в ИНС в 1937 году. Следы теряются в годы блокады.

На сегодняшний день, благодаря многолетней работе, связанной с поиском родных и близких студентов ИНСа, мне удалось установить внешности шести из них: Тальковой Фёклы, Сулентьевой Насти, Ардеевой Степаниды, Ноготысого Семёна, Вылки Афанасия и Вылки Николая. 

К сожалению, более конкретной информации, связанной с судьбами студентов ИНСа, найти не получилось. При обращении по этому поводу в музей Арктики и Антарктики там пояснили, что очень многие материалы, связанные с биографиями студентов, и их художественные работы хранятся в фондах Российского этнографического музея Санкт-Петербурга. Но получить туда доступ – дело практически нереальное.

 

Здесь только знакомые имена 

 

Научные сотрудники музея очень интересовались судьбами Вылки Афанасия и Вылки Николая. Афанасий – сын Тыко Вылки, поступил в ИНС вместе с двоюродным братом Николаем в 1935 году.

В 1937 году оба вернулись в округ, так и не закончив обучение. Николай Вылка, член ЛитО «Заполярье», являлся двоюродным племянником президента Новой Земли Тыко Вылки. Родился на Новой Земле, и её красоты врезались в память молодого человека с детства, потому-то, как и Тыко Вылка, он рано взялся за карандаш и перо. Сначала рисовал палочкой на морском песке, затем карандашами, доставшимися ему от дядиных щед­рот. Судя по его иллюстрациям к собственным рассказам, можно сделать вывод: он прекрасно владел графическим искусством. По воспоминаниям родных, мог рисовать слишком долго, что раздражало людей рядом с ним находящихся. Николай и Афанасий обучались в новоземельской школе, их учителем был Синицын Тимофей (будущий писатель – Пэля Пунух), а вот рисование в школе преподавал Вылка Илья Константинович.

Если всмотреться в их рисунки, они во многом по стилю и манере будут напоминать нам картины Тыко Вылки, хотя говорить о подражательстве здесь совершенно неуместно. Художественный стиль, которым написаны картины Тыко Вылки, его сына Афанасия и племянника Николая, всячески поддерживался в молодые годы великого самоеда и в 30-е послереволюционные. Как писал в своё время преподаватель ИНСа Лев Мессе, обучавший в это время не только ненцев, но и хантов, эвенков, бурятов, якутов: «У этих народов веками выработан свой определённый стиль, который совершенно не вписывается в общепринятые рамки изобразительного искусства». После выставки в Париже он же писал: «Здесь наблюдается собственное, ни на что не похожее восприятие жизни». 

Поддержка странного и непонятного для европейской культуры детского стиля. Кстати, именно этот новый стиль, как позднее писал сам художник, повлиял на творчество известного художника-авангардиста Петрова-Водкина, автора знакомого всем «Красного коня». 

Пётр Соколов, преподававший в 30-е годы художественное творчество в ИНСе, запомнил по результатам творческого конкурса немногих молодых людей, но главными фаворитами здесь, по его мнению, были ненец Константин Панков и эвенк Семён Энкагир (оба погибли в 1942-м при защите Ленинграда). К сожалению, многих других (талантливых и, наверное, не очень) Соколов отдельной строкой не упоминал. Нет в его записях и оценки творчества родственников Тыко Вылки, хотя о самом будущем президенте Новой Земли Соколов вспоминал много и часто, так как знал его лично ещё по прошлой жизни, у них была общая столичная молодость.

Когда начинаешь по крупицам собирать страницы жизни этих людей, то невольно начинаешь осознавать, как скоротечно время, насколько тесно могут переплетаться судьбы человеческие. Ведь даже в этом материале, несмотря на разницу времён и эпох, рядом оказываются и знаменитые учёные-лингвисты, и именитые художники, и студенты Института народов Севера, и даже Надежда Крупская, давшая старт просветительской деятельности.

 

Фото из архивов музея Арктики и Антарк­тики, ИНСа, личных семейных архивов потомков Тыко Вылки