Интервью с научным сотрудником Центра паразитологии Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова Российской академии наук.

Кандидат ветеринарных наук Ольга Логинова занимается гиперважной темой – изучает гельминтов северного оленя. Звучит страшновато, но это реалии жизни, которые надо досконально знать для пользы и самих рогатиков, и их хозяев-оленеводов.

С молодым исследователем я познакомилась в соцсетях благодаря проекту «Упряжка Победы». Пятый год веду группу ВКонтакте, посвящённую оленетранспортным батальонам, и регулярно отслеживаю новости по этой теме.

Когда в тематической ленте высветился человек, жаждущий получить книгу Юрия Канева «Оленная армия», сразу же откликнулась. Заглянув на страничку новой знакомой, сначала испугалась, потом задержалась и наконец задружилась с удивительной особой.

Уроженка Ленинграда, а ныне москвичка, Ольга Логинова объездила много регионов, где живут олени. Изучая червей, она уверена, что как раз учёные таковыми, чисто книжными червями, быть не должны. Исследователь создаёт атлас-монографию о гельминтах северного оленя, попутно изучая всё, что связано с символом тундры.

Слово за слово, и вот уже я везу в Москву в отпускном чемодане «Оленную армию» с подписью автора. Часовая встреча с Ольгой в аэропорту вылилась в интересный разговор, подробностями которого с радостью и большой ответственностью за необычную тему делюсь.

– Ольга, когда увидела вас в сети, прониклась той основательностью, с которой вы погружены в тему научного исследования. Давно занимаетесь паразитологией и гельминтами северного оленя в частности?

– Я ветврач по образованию. В 2017 году защитила кандидатскую диссертацию по паразитическим червям крупного и мелкого рогатого скота северо-западного региона. С 2018 года работаю над докторской по паразитическим червям северного оленя. Преподавала в Санкт-Петербургском госуниверситете ветеринарной медицины на кафедре паразитологии. В 2020 году познакомилась с будущим мужем и перебралась в Москву. Устроилась в Центр паразитологии Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова Российской академии наук.

Поскольку черви – моя отдельная любовь, но паразитируют они у северного оленя, трудно было не поддаться обаянию этого животного как их хозяина.

Стала узнавать про оленей всё что можно. Была в государственных и частных зоопарках Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Москвы и Московской области, на убойных пунктах в Ловозере (Мурманская область), Нельмином Носе (НАО), Тазовском (ЯНАО), в Байкальском и Керженском заповедниках, в частных зверинцах Нижегородской, Тверской и Самарской областей.

С момента работы в НИИ профессиональные связи расширились, ведь там трудится много териологов (изучают млекопитающих), а среди них много «копытников» (изучают копытных животных). Материал шлют со всей страны. Охват у исследования очень широкий: от Кольского полуострова до Командорских островов (с запада на восток) и от Земли Франца Иосифа до Забайкалья (с севера на юг). Это не считая Норвегии, Казахстана, Монголии и Китая.

– Черви – моя отдельная любовь, – говорите вы. Как расшифровать это странное для многих утверждение?

– Тема неаппетитная для большинства, но безумно интересная. Паразитология не знает понятия «отвратительно». Даже то, что эти организмы выбрали для себя в качестве среды обитания организменную же среду, восхищает с научной точки зрения.

Это уникальная история. Если есть водная среда (пресная, солёная), почвенная наземная, то у них – организменная. Хозяева гельминтов рассеяны в пространстве, передвигаются, мигрируют. Им надо каким-то чудом перескочить с «одного автобуса на другой», и шансов занять вакантное место очень мало.

– Тогда какова цель ваших исследований?

– В фундаментальной науке как таковой цели, помимо расширения наших представлений о том, как устроен мир, нет. Но от нас ждут информацию прикладного характера.

Это вопросы ветеринарно-санитарной экспертизы, насколько опасно мясо оленя для человека, что передаётся, что – нет. Если гельминтов много, то состояние оленей ухудшается вплоть до падежа, снижения продуктивности, яловости. Надо понимать суть процесса и профилактику.

Северный олень – уникальное животное, может существовать в диком и домашнем состоянии. За годы доместикации (одомашнивания) произошли изменения, которые отразились на его восприимчивости к червям. Сейчас разрабатываем версию, что домашнего оленя можно отличить по определённому червю, который пока ни разу не попался в диком.

– В связи с этим вопрос практический: как можно улучшить здоровье оленей?

– В советское время всё было понятно. Хороший гельминт – мёртвый гельминт. Но природа не терпит пустоты. У тех организмов, где гельминтов нет, появляются аутоиммунные болезни. Черви так долго с нами эволюционировали, что иммунная система воспринимает их как неизбежное зло, а если не находит, – устраивает ложную тревогу.

Механизмы для борьбы с гельминтами и поддержания равновесия есть, но, если объект внимания убрать совсем, сложно сказать, что будет.

– Следуя этому утверждению, практически нет животных, у которых отсутствуют гельминты?

– Это прекрасный сложный вопрос, над которым фундаментальная наука думает. С одной стороны, в дикой природе они должны быть везде, так всё устроено. Но если популяция хозяев сокращается до определённого критического момента, гельминты перестают там существовать, чтобы её окончательно не уничтожить.

Так, в 2023 году у малочисленной группировки (14 особей) хамар-дабанского северного оленя в 35 пробах не обнаружили ни одного следа гельминтов. Хотя рядом были и благородные олени, и кабарга, и косули, а значит шансов заразиться тоже было много.

– Закономерный вопрос про НАО. Стоит ли опасаться нашествия паразитов?

– Наличие разнообразных гельминтов свидетельствует о том, что популяция стабильна. К тому же человек от оленя заразиться не может. В плане опасности, зачастую от подкожного овода больше беды. А ещё есть гельминтоз псовых. То есть в круге «лайка – олень – человек» надо держать руку на пульсе.

– Сколько оленей вы обследовали за время работы над докторской диссертацией?

– С 2018 года – в районе тысячи. Защита планируется в 2027 году. Тема пока предварительная: «Гельминты северного оленя Палеарктики».

Изучаю районы Российской Федерации, Китая, Монголии, Казахстана, Британии, Шпицбергена. Готовим интересный материал по островным оленям.

Чтобы защитить диссертацию, надо провести сами исследования, осмыслить их результаты и сформулировать значимые идеи, которые смогут принести реальную пользу оленеводству, опубликовать не менее десяти статей в журналах, рекомендованных высшей аттестационной комиссией. Приветствуется монография, но я хочу сделать книгу, которой мне самой не хватало в работе. В конце 2021 года я объявила об этом в соцсетях и начала собирать атлас-определитель гельминтов северного оленя.

– На кого равняетесь в своей работе? Кто для вас признанные авторитеты?

– Безусловный авторитет из советских времён – Вера Юлиановна Мицкевич. Она работала по северному оленю, выпустила монографию, которая до сих пор считается фундаментальной в этой сфере. Отец-основатель оте­чественной гельминтологии Константин Иванович Скрябин создал с нуля эту науку и в советской России, и за рубежом.

Сейчас в Якутии этой темой занимается локально Людмила Михайловна Коколова с коллегами и учениками, чуть раньше – Исаков и Решетников, также (в других регионах) Рудковский, Закревский, Лещёв, Николаев и другие, в мировом масштабе – канадцы, финны, шведы. По большому счёту, масштабной ревизии гельминтофауны не делали с 50-х годов прошлого века.

В нашем институте работает испанец Хосе Антонио Эрнандес-Бланко. В своё время он впечатлился подходом советской научной школы и переехал в Москву. В одном интервью он рассказал о русском научном феномене, когда одну тему исследователи разрабатывают годами и передают ученикам. На Западе же учёным обычно выделяют гранты. Заканчиваются деньги – завершается проект. Позанимались одной темой – переходят на другую. Нет преемственности и глубины исследований. А та же Мицкевич занималась только оленями. Надо отдать должное отечественным учёным.

– Ольга, ваш научный интерес к северным оленям перерос в увлечение темой оленеводства в целом, культуры и обычаев жителей тундры. Насколько вы продвинулись в деле оленьей этнографии и истории?

– Дома собрала коллекцию книг об оленях, коренных народах Севера, национальные сказки и фольклор. Открыла для себя творчество ямальской писательницы Анны Неркаги, лесного ненецкого и хантыйского поэта и писателя Юрия Вэллы.

Досадно, что зачастую оленя воспринимают лишь как сказочный персонаж, помощника Санты. Мы обследовали 50 зоопарков. Покупают оленей, как собачек, ничего про них не знают, посетителям чушь рассказывают. Многие до сих пор не в курсе, что эти мирные животные внесли большой вклад в победу над фашизмом.

В качестве гужевого транспорта северные олени были непревзойдёнными ребятами. Проходили там, где никто не может пройти. В отличие от собак и лошадей тихо шли и тихо умирали. Олень в принципе из категории «животное-жертва» (в противовес «животному-хищнику»), он до последнего не будет показывать, как ему плохо.

В предисловие своего атласа обязательно включу эту информацию. Эпиграф уже есть. Это слова Юрия Вэллы из книги «Азбука оленевода»:

Человек уверен, что он

решает судьбу оленя.

А олень знает: оленевод

без оленя – нечеловек.