Скажу прямо, что к православию, как и к любой другой религии, отношусь с осторожностью. Советское воспитание, сами понимаете. Но когда встречаешь таких, как супружеская чета Семяшкиных из старинного села Тельвиска, начинаешь верить. Если не в Бога, то хотя бы в хороших людей.

От Нарьян-Мара до Тельвиски, первой столицы округа, долетели по зимнику в мгновение ока. Буквально за несколько лайков в instagram. Только отвлеклась на возню с бесовским гаджетом, как показалась маленькая деревянная часовенка, что стоит на краю села, аккурат возле кладбища.
На улице сугробы и мороз, а в помещении тепло и солнечно. Золотом горят оклады икон и лампадки. Со стен строго глядят на некрещёную гостью многочисленные святые. Мол, зачем тревожишь нас, простоволосая? Пришлось повязать платочек, чтоб интервью чин чинарём прошло, по-божески.

Человек-улыбка
И как передать буквами этот неповторимый народный говор, которому тесно в рамках русской грамматики? Снимаю диктофонную запись, а бесчувственный компьютерный редактор подчёркивает красным все «вкусные словесные изюмины», которыми щедро сыплют рассказчики.
– Ненормальный я так-то, – смеётся Василий. – Меня в армии кликали Улыбаем. Каждый вечер в казарме полы мыл. Проверка придёт, командир подойдёт ко мне, посмотрит и говорит: «Семяшкин, два шага вперёд и наряд вне очереди!» Всё время ему казалось, что я над ним насмехаюсь. А так служилось очень хорошо. Как дома.
Служил старший сын большой оленеводческой династии Семяшкиных в Мурманской области. Вначале парня определили в радиовойска, затем по специальности – ходить за оленями. Отдавать долг Родине довелось в той самой части, где в военные годы воевал его отец Фёдор Ильич. Даже олени были те самые – из Ненецкого округа, точнее их потомство. В памяти мужчины сохранились точные цифры – 78 голов, 12 важенок.
– Пограничные посты в горах были, – вспоминает рассказчик. – Машины не пройдут, вертолётов не было. Только олени и люди могли проходить бездорожье. Мы возили на упряжках топливо, военные грузы и людей.

Половинка моя
Демобилизовался Василий Фёдорович в 1959 году. Через четыре года молодой оленевод женился на верной голубке своей Анастасии Деомидовне. В минувшем году супруги Семяшкины отметили изумрудную свадьбу – 55 лет совместной жизни. Мыслимое ли дело – полвека друг с другом прожить! Наверное, надо обладать такой солнечной улыбкой, как у нашего оптимиста Василия и вселенской добротой его заботливой супружницы.
– Ты на меня не смотри! Я тебе подсказывать не буду! – улыбается Анастасия на немую просьбу мужа.
– В то время работала на звероферме в Хонгурее, – рассказывает женщина романтические подробности первого свидания. – Приехала с подружкой Лизой в город на звероферму ОПХ шкурки обрабатывать. Шли по реке к Малому Качгорту, а он нам навстречу стадо гнал. Потом на звероферму ко мне пришёл, там пообщались.
– Да я всё время пьяненький ходил, – не может удержаться Василий от очередной хохмы. – А так-то она симпатичная была, пухленькая такая. Хозяйственная, много терпела. Варить умела, а что ещё оленеводу надо?
На самом деле невесту внуку Василию нашёл дедушка. Намётанным глазом сразу определил подходящую особу среди девок на выданье. Раз Анастасия сама из многодетной оленеводческой семьи, значит к походному быту, тяготам и лишениям приучена. К тому же в правильной вере воспитана – православной.
За мужем молодая девушка поехала в тундру. Кочевой жизнью Семяшкины пожили четыре года, в 1967 году перешли на оседлость из-за плохого здоровья супруга. С детства у Василия болели ноги. Мальчишка порой криком кричал, да в тундре врачей нет. А во взрослом возрасте не жаловался, тишком мучился, пока совсем худо не стало.
– Иной раз проснётся, а встать не может, – делится женщина наболевшим. – Сама его в тундре лечила народными средствами. Спирт на сковородку наливала и на печке грела. Целую бутыль спирта ноги выпили! После этого опять работать можно было. Когда спина у него болела, люди научили делать опар – прокисшее тесто. Бабушки в Коткино мне рассказали, что молитвой лечили, старинные рецепты и обычаи знали. Добавляла в опар разное, всё по записи, я сейчас уже и не помню, что класть надо было. Эту лепёшку к больной спине прикладывала, и она хворь вытягивала.

Бог есть любовь
Периодически беседа с супружеской четой прерывается – за святой водой в часовенку приходят посетители.
– На нашем кладбище похоронены мой папа и сын. Сколько прихожу сюда, всегда молюсь и нахожу утешение. Низкий поклон Семяшкиным, люди они очень добрые, хорошие и приветливые, – бесстрашно наговаривает в диктофон землячка Ирина Ильинична Осташова.
И вот в часовенке новые гости – молодая мама с маленьким сыном.
– О, Макарик пришёл! Кто крещёные, тем здравствуйте, – встречает парнишечку Василий Фёдорович. И такая в его словах любовь и ласка, словно к родному внуку обращается. Разговаривает с маленьким посетителем наклоняясь, уважительно, как с равным.
А мама парнишки смеётся, мол, Макар сам захотел туда, где мама с папой крестились.
Хоть неловко на эту тему говорить, а приходится – всемогущий милостивый боженька не дал Семяшкиным своих деток. И рассуждать на эту тему не будем, Всевышнему виднее.
– Когда молодыми были, то церкви не было ни в тундре, ни здесь, – поясняет Василий Фёдорович. – В душе просишь и молишься, а образам поклониться негде было. Видимо Богу неугодно было нас детьми одарить.
Настоящим отдохновением для души стала часовенка в Тельвиске, куда Семяшкины переехали на постоянное место жительства. А до этого в 1989 году на собственные средства супруги вместе с единомышленниками восстановили на Урдюжских озерах часовню, построенную когда-то богатым купцом для местных рыбаков и оленеводов.

Ангелы-хранители
Часовню в Тельвиске возвели в самое трудное время – в 1994 году. Супруги Семяшкины стали за ней приглядывать, вкладывая в это неприбыльное занятие всю нерастраченную любовь и заботу. Отремонтировали протекающую крышу, установили вместо прожорливой печки газовый котелок, поставили вокруг аккуратную ограду, посадили деревья. Конечно же, всё делали с Божьей помощью и помощью односельчан. Деньги на хозяйственные нужды собирали всем миром. Теперь у сельской часовенки и звание выше – называется она церковью Николая Чудотворца.
– Ещё в Хонгурее в 70-х годах, когда сильно болела, он мне дважды приснился, – говорит Анастасия Деомидовна. – Сначала дедушка с бородкой над землёй летит, а потом лесенка в небо, и он хочет спуститься. Сестре про это рассказала, а она твердит: «Николай Чудотворец тебе привиделся». Теперь он мой ангел-хранитель.
– Для оленеводов он главный святой, – вторит жене Василий. – В тундре, когда заблудишься, всегда просишь: «Отче Николай, помоги нам, грешным, выбраться». И сразу просвет какой-то появляется. Помню, в армии с сержантом блудили три дня голодом, потом здесь ходили девять дней по тундре, думали, что не выберемся. Нас троих Николай Угодник спас, крепко ему тогда молились...
Оказалось, что в 90-х поехали братья Семяшкины в Индигу на снегоходах проведать стадо. Из-за плохой погоды и нулевой видимости не там свернули. Когда бензин кончился, пошли пешком.
– Такой буран был, с ног сбивал, дышать не давал, – вспоминает, невольно волнуясь, Василий. – На девятый день вышли в Белушье. Оттуда позвонили, нас вертолёт забрал. Брат был в сапогах, а я в валенках. Хотели поменяться, когда замерзать стали. Но нога отекла, липты примёрзли, не мог вытащить. Так и шли: на одной сапог, на другой валенок.
И тут в это драматическое повествование вмешивается жена Анастасия:
– А ещё он шейные позвонки ломал, выжил только с божьей помощью. Ой, посмотри туда, там радуга!
Женщина толкает супруга в бок. И они, замерев, смотрят в окно, где горит солнце нового года.