Сотрудники социальных служб посетили городскую свалку с очередным рейдом, в котором принял участие и журналист «НВ»

Утро четверга корреспондент окружной газеты встречает на полигоне бытовых отходов. Сегодня свалка интересует меня не как мусорная язва на теле нашей хрупкой северной природы, а как место обитания наших сограждан, которым по разным причинам лучше живётся именно здесь.
На свалку регулярно выезжают специалисты Комплексного центра социального обслуживания (КЦСО) вместе с медиками и представителями УМВД – проверить, не нужна ли людям (которые, несмотря на выбранный ими образ жизни, остаются членами нашего общества) поддержка.

Задача медиков – обследовать, помочь

Пункт назначения – мусорка за городом. Мы проезжаем мимо живописной троицы мужчин в видавшей виды камуфляжной одежде. Они явно держат неспешный путь в ту же сторону.
– Видимо, «наши», – предполагает моя спутница, специалист отделения срочной помощи КЦСО Ирина Артеева.
И то верно – кто, кроме клиентов социальных служб зимним днём будет праздно гулять в сторону свалки? Мы вот – не гуляем. Мы – по делу. Как и следующая за нами машина с медиками окружного противотуберкулёзного диспансера. Их задача – выявить людей, ещё не охваченных флюорографией, обследовать, и, если необходимо, подлечить.
Сотрудница диспансера Ирина Голань рассказывает, что прошлый выезд был весьма продуктивным:
– Мы сразу троих убедили поехать с нами, они у нас помылись, переоделись и обследовались. Один с городской и с искательской свалки пара.
Хозяйственного мужчину Александра и его молчаливую спутницу я сразу вспомнила, знакомились в одном из рейдов, о котором была написана статья «Генералы помойных карьеров» («НВ» № 117 (20748) от 25 октября 2018 г.).
Болезнетворных палочек Коха при обследовании ни у кого не обнаружили, и люди пожелали вернуться в свои свалочные «пенаты».

Сложнее всего – найти

Мы подъезжаем. В каком именно месте свалки проживают люди, как всегда в таких рейдах, подсказывает местный сторож:
– Есть тут один сейчас, не знаю, проедете ли до его избушки…
И указал направление.
Наша серая «буханка» долго бороздит помойные карьеры.
Когда многотонный экскаватор проезжает рядом, под ногами вибрирует, будто ты находишься на вершине огромного желейного пласта. Ходить по утрамбованным трактором кучам страшновато. Провалиться в припорошенную снегом, но толком не схваченную морозом мусорную бездну –
проще простого. Поэтому идём осторожно.
И замечаем плотно натоптанную тропинку – точный признак того, что она ведёт к жилищу людей. Правда, собачьих следов на ней гораздо больше, чем человеческих. Рядом с тропинкой брошен внушительных размеров нож.
Впереди виднеется деревянный балок, украшенный потёртым «триколором» и фанерным гербом. Из домика, почуяв приближение непрошеных гостей, выбегают собаки и приветствуют нас угрожающим лаем. На лай выходит хозяин.
– Не кусаются? – кричит ему Ирина Артеева.
– При мне – не тронет, – успокаивает хозяин.

Уж лучше на свалке

Приблизившись, я узнаю уже знакомого нашим читателям молодого человека, который тогда назвался Василием. О встрече с жителями свалки после того, как сгорел их балок, я писала в материале «Помогая им – помогай себе!» («НВ» № 30 (20661) от 24 марта 2018 г.).
Он, кстати, тоже меня узнал.
– Вы опять фотографируете меня? Я тот номер газеты видел, вы так меня сфотографировали, что я на себя не похож!
И отворачивается от камеры.
– А где ваши соседи? – не могу я удержаться от вопроса.
– Они в город перешли жить, сюда приходят в гости. Постоянно проживаю тут только я.
– Вам, может, помощь нужна? Продукты, тёплая одежда? – вступает в разговор Ирина Артеева.
– Нет, у меня всё есть. Одежда какая хочешь, продукты вон, «Хороший» привозит. На всё остальное я зарабатываю.
Как я писала в прошлых материалах, основной заработок жителей городской свалки – добыча цветных металлов. Они собирают провода, обжигают и сдают предприимчивым горожанам, которые сами приезжают за ценным ресурсом. Тем же сейчас живёт и наш герой. И на себя хватает, и на питомцев – у него три взрослых собаки и пятеро щенков.
В этот раз молодой человек оказался более разговорчивым. Он рассказал, в каком населённом пункте его отчий дом. Но намерения вернуться к родительскому очагу, как и прежде, не выразил.
– А что мне там делать? Кому я там нужен? Здесь мне лучше.
Словно в подтверждение этих слов к его ногам преданно льнут пушистыми комочками щенята, а издали за безопасностью хозяи­на бдительно следят ещё три кудлатых.

И стоит этот дом, позаброшенный…

В населённый пункт, где родился и рос наш собеседник, я позвонила сразу по приезду в город, и оказалось, что говорил парень правду. Он из многодетной семьи. Дети рано потеряли маму: она тяжело заболела и умерла. Братья и сёстры рассыпались по разным местам, а дом так и стоит, пустует. Как говорят жители посёлка, запущен порядком, но при желании всё можно восстановить.
– Мама у меня здесь похоронена, на заводском кладбище, – говорит хозяин балка, – Отец в деревне, есть ещё брат и сестра. Они тоже в городе живут.
– Вы с ними встречаетесь?
– Да, звонят иногда.
Телефон у мужчины есть, но своего номера он Ирине Сергеевне не даёт, говорит, что не знает. И позвонить с него, чтобы высветился номер, тоже никак: оставил в сторожке на зарядке. Но листочек с номером отделения срочной помощи берёт охотно:
– Если что, позвоню…

Работать, пока есть надежда

Но позвонит он вряд ли. Как показывает многолетний опыт работы с бездомными Комплексного центра социального обслуживания, эти люди всем довольны. Не надо вставать и идти на работу, оплачивать счета за коммуналку, оправдывать ожидания общества. С годами формируется особая философия бродяжничества, определённый образ жизни. Не раз бывали случаи, что усилиями специалистов маргиналов возвращали в нужное социальное русло, но люди через некоторое время возвращались к прежнему. Тем более, что профессиональный термин «лица без определённого места жительства» к нашим героям редко применим – у всех есть и жильё, и родственники.
К счастью, есть и обратные примеры. Специалистам центра социального обслуживания удавалось устроить подопечных на работу, восстановить им документы и убедить отказаться от асоциального поведения. И пока есть надежда вернуть в общество хотя бы одного человека, вылечить хоть одного больного, спасти от вечного сна в ледяной пустыне хоть одного замерзающего, эти рейды будут продолжаться. Ведь помогая тем, кто оказался в худших условиях, каждый из нас помогает себе.