Говорить о любом народе сегодня невозможно, игнорируя его историю, поскольку именно прошлое является определяющим фактором в формировании его самосознания, культуры и самобытности. Прошлое накладывает отпечаток не только на обычаи, обряды, традиции, но и на язык – главную составляющую культуры любого народа.

Любой народ, даже самый малочисленный, имеет в своей многовековой истории все: войны и победы, поражения и взлеты. Говорят, историю нельзя перечеркнуть или переписать набело. Ее можно или знать, или забыть. «Человек, забывший свою историю, не знающий и не желающий знать прошлого своего народа, – дикарь, в каком бы цивилизованном обществе он ни жил...» – писал Константин Паустовский.
Представители ненецкого народа, как и многие другие коренные этносы России, начинают все чаще возвращаться к истокам, желая найти в прошлом ответы на многие вопросы дня сегодняшнего.

Нянэй хибяри’’ – «гиперборейцы» или первопроходцы Севера?
Территория проживания ненцев протянулась вдоль всего побережья Северного Ледовитого океана. Ненецкий народ так сжился с этой землей, что на протяжении ряда веков никто и не сомневался в том, что именно ненцы являются истинными аборигенами этих мест. Да и наши прадеды в этом не сомневались вовсе.
Но в научных кругах разных стран есть две версии – южного и северного – происхождения самодийских племен (самодийцы – это этническая группа народов, относящаяся к финно-уграм).
В 30-е годы ХХ века советские ученые Вербов и Прокофьев серьезно занялись разработкой теории о южном происхождении ненцев. По их гипотезе самодийские племена начали свое продвижение на север в I-II веках нашей эры под влиянием ряда причин, основной из которых является завоевание этих земель тюркскими племенами.
Финский ученый Кастрен связывает этот переход с великим переселением народов. К IV-V векам самодийские племена, которым суждено было стать прародителями нынешних ненцев, дошли до побережья Северного Ледовитого океана. Двигаясь вдоль побережья, самодийские племена вытесняли местное население, частично смешиваясь с ним. И вот эту «смесь», по-видимому, можно считать истинными аборигенами наших мест. В древнейшем ненецком эпосе люди не ставили чумов, жили в землянках, в земляных дырах «си». Отсюда и название этого исчезнувшего народа «люди из земляных отверстий».
Иван Лепёхин, совершивший в XVIII веке путешествие по ненецким тундрам, писал: «Вся самоедская земля в нынешней Мезенской округе наполнена опустевшими жилищами некоего древнего народа. Находятся оные на многих местах, при озерах на тундре и в лесах при реках, сделанные в горах и холмах наподобие пещер с отверстиями. В сих пещерах обретают печи и находят железные, медные и глиняные обломки и, сверх того, человеческие кости. Русские называют си домовища чудскими. Сии запустевшие жилища, по мнению самоедов, принадлежат некоторым невидимкам, называемым по-самоедски «сирти».
В ненецком эпосе сохранилось и описание этих людей, из которого следует, что сихиртя (сирти) были низкорослы, светловолосы и светлоглазы. Но опять же, следуя эпосу, можно сказать, что к моменту появления на Севере самодийных племен чудь представляла собой очень немногочисленное племя. Вопрос об этническом происхождении чуди занимал многих ученых, которые в конце концов сошлись на одном: чудские племена имеют непосредственное родство с финскими.
На территории обитании самодийских племен сихиртя исчезали по мере продвижения прародителей ненцев вдоль побережья Северного Ледовитого океана в сторону теперешнего Канинского полуострова. То есть Канин был последним прибежищем этого народа на территории нынешнего Ненецкого округа. Возможно, этим объясняется и тот факт, что именно здесь еще сохранились названия местностей, не имеющих аналогов в ненецком, да и русском языках. Взять хотя бы названия поселков Канино-Тиманья, данных по названиям рек, по берегам которых они были построены: Шойна, Ома, Сояна, Кия, Несь, Чижа, Вижас и т.д. Каждый из этих поселков, равно как и река, имеет появившиеся в более поздний период ненецкие названия: Кия-Седияха, Несь-Хэйяха и другие.
Говоря о южном происхождении ненцев, некоторые ученые делают упор на историческую топонимику. Доказательством того, что ненцы изначально не являлись истинными аборигенами этих мест, по мнению Вербова и Прокофьева, является и современный ненецкий язык. В языке до сих пор сохранились названия предметов, животных, растений, которых нет на территории нынешнего обитания ненцев здесь, на Севере. Например, названия: дуб – тыбыева, журавль – харё, бобер – лидянг и другие.
В то же время названия исконно северных животных и рыб носят чаще всего описательный характер, то есть являются новообразованиями. Например, такие рыбы как семга, голец, проходят под названием нарьяна хале (красная рыба). Сельдь – сэври, что в переводе с ненецкого значит «одни глаза» (или глазастая). Морж называется тивтей (клыкастый). Нет в ненецком языке слова для белого медведя, но есть название для бурого – варк. Некоторые термины являются заимствованными из финно-угорских языков.

Дунай, Дунай, а ну узнай...
Вот что пишет об этом известный этнограф и журналист Александр Тунгусов, юбилей которого совсем недавно отмечали в Архангельске. Судьба этого человека тесно связана с нашим округом, и для него история ненецкого народа – это не пустой звук.
– Скажу сразу: речь пойдет о ненцах и венграх, – предупреждает Александр Тунгусов. – Иной из читателей, взглянув на карту, усмехнется: да что может быть общего у кочевников заполярных тундр с обитателями солнечного цветущего Дуная? И у меня самого возникал этот вопрос, но обо всем по порядку. В 1945 году, сразу после окончания войны, наш полк перебросили из Чехословакии на юг Венгрии, в шахтерский город Печ. Мы, офицеры, жили на частных квартирах. Меня подселили в семью железнодорожника. Объяснялись на немецком, который хозяйка знала куда лучше, чем я. А тут в одном из магазинов увидел «Русско-венгерский разговорник», только что выпущенный в Будапеште. Как было не купить! И уж никак подумать не мог, что он мне когда-нибудь пригодится. А ведь понадобился. Волею судьбы мне, газетчику с Северной Двины, в 50–70-е годы, почти четверть века, довелось жить и работать на Печоре, в Ненецком округе. Вдоволь поездив по здешним тундрам, простирающимся от моря Белого до Карского, без привычных взору лесов, полей и деревень, я близко познакомился с их хозяевами, и открыл для себя (в наше-то время и почти что рядом, за мезенскими лесами) сказочную страну кочевого народа, о котором, конечно же, был наслышан. Раскосые, смуглолицые, скуластые азиаты с непонятной гортанной речью, в непривычном для нас одеянии, они словно опустились сюда со своими оленями с какой-то планеты… В действительности же путь их в наши края был далеким, долгим, тяжелым. Как считают многие ученые, прародина уральских народов, к которым относятся самодийские племена (ненцы, энцы, нганасаны, селькупы) находилась в Западной Сибири. Отсюда они двинулись к Саянскому нагорью, отрогам Алтая и заселили их. Но в самом начале новой эры под давлением тюркских племен, часть «алтайских самодийцев» покинула свою вторую родину и из Южной Сибири переместилась на Обско-Енисейский Север. Другая же часть уральцев ушла на северо-запад, вплоть до Дуная и Скандинавии. На побережье Ледовитого океана ненцы, по примеру аборигенов-охотников и зверобоев, занялись охотой на дикого оленя, а, приручив его, стали использовать для хозяйственных надобностей. Первыми из славян узнали о кочевых народах новгородцы. Стремясь расширить свои владения с целью получения дани, они, как сказано в первой древнерусской летописи, добрались до Полярного Урала, где встретились с древней югрой: остяками и вогулами, которые и сообщили им, что они «соседят с самоядью на полуночных странах». Ханты (остяки) и манси (вогулы) вместе с родственными им венгерскими уграми кочевали ранее в Западном Приуралье, куда переместились с территории Южной Сибири. Но в конце IX века последние отделились и двинулись на юго-запад. Как сообщает та же летопись, в 1098 году «венгерские угры» прошли «мимо Киева горою, которую стали называть Угорскою». Ну а где они остановились и какое государство создали, мы уже знаем. Удивительно, но с тех стародавних времен в памяти и культурном наследии обоих народов остался целый этнографический словарь, где среди тысячи слов есть и такие, как Сутуга (у ненцев это железная проволока) или тюркское слово Сирче (сиртя – колдун). И сутуга, и сирча до сих пор встречаются в языках родственных тюркских и поволжских народов, далеких, как нам кажется, от ненецкого языка.

Их всегда манил Север
Самодийские племена перебрались через Полярный Урал и оказались в тундрах Европейского Севера. Из сказанного выше следует, что ненцы вполне могли стать соседями венгров, не поверни те из Приуралья на юго-запад. И все же, хотя судьба и разбросала эти народы по разным уголкам евроазиатского континента, изменила образ жизни, их внешность, все равно исторически эти народы родственны.
Я держу в руках тот самый «Русско-венгерский разговорник» 1945 года выпуска и сверяю с «Русско-ненецким словарем». Сколько в них одинаковых или очень схожих по звучанию и значению слов! А все потому, что в глубокой древности у них был один общий праязык – «дед», от которого и произошли другие языки уральской семьи.
Приведу только некоторые примеры: венгерскому слову ЕЙЛЕ, ИЛ – жизнь, соответствует ненецкое – ИЛ, ИЛЕБЦ, финское – ЕЛЕМА, ЕЛО, марийское – ИЛЫШ, ИЛЕН.
Ненецкое слово СЭВ – глаз, по-венгерски звучит как СЭМ.
НЕ – женщина (ненец.), НЁ – женщина (венг.).
ВЭЯ – кровь (ненец.), ВЭЙ – кровь (венг.).
ТО – озеро, звучит совершенно одинаково и на венгерском, и на ненецком языке.
Вот еще несколько аналогий:
Рыба – ХАЛЕ (ненец.) ХАЛ (венг.)
Огонь – ТУ (ненец.) – ТЮЗ (венг.) – ТУЛИ (по-фински).
Это и многое другое служит доказательством того, что в прежней своей жизни самодийцам не приходилось сталкиваться со многими природными явлениями и представителями животного мира, олицетворяющими северную природу. Они появились гораздо позднее, и нашим предкам пришлось придумывать для них свои названия, которыми мы и пользуемся по сей день.
Южная теория происхождения ненцев считается на сегодня самой обоснованной и наиболее доказанной, чем все остальные гипотезы, выдвигаемые исследователями параллельно с нею.
Первые сведения о ненцах встречаются в письменных памятниках XI века. Рассказы о них в то время носили фантастический характер. Так, в воспоминаниях первых россиян, побывавших в странах полуночных, ненцы описывались людьми с лицами на груди, с телом, покрытым шерстью. Первые же реальные описания ненцев появляются в XII веке в «Летописи временных лет» от Нестора «О челевецех незнаемых в восточных странах»: «Сии же люди невелики ростом, плосковиды, носы малы, но резвы вельми и стрельцы горазды. Там же приведен рассказ новгородца Гюраты Роговича: «Сказа ме Гюрата Рогович – новгородец, и пришедшю страну моему и ним, оттуда иде в Югру. Югра же людьё есть язык нем и соседят с самоядью на полуночных странах».

«На ногах у них деревянные кони»
Так уж устроен человек, что его всегда притягивает все неведомое и непонятное. Так и тут: неизвестный доселе народ, с его непонятным языком и совершенно иным – по сравнению с российским – укладом жизни вызывал немалый интерес у жителей остальной части страны. Поэтому все чаще в рассказах новгородцев начинают мелькать невесть откуда взявшиеся «самоеды». Так отныне будет именоваться в рассказах россиян, летописях и в иных документах наш народ.
Самоназвание же «ненэця», «няней хибяри», что в переводе значит «настоящий человек», так и останется для внутреннего пользования в среде представителей ненецких родов вплоть до первой половины XX века. Но за прошедшие столетия письменные источники, царские указы и документы Святейшего Синода прочно закрепили за ненцами название «самоеды» или «самодийцы» – самодийские племена.
Финский ученый Миддендорф считает, что в далеком прошлом самодийские племена были многочисленны и занимали пространства на южных и северных склонах Саянских гор. На самоедском наречии говорили многие племена, обитавшие в пространствах от Алтая до северной тундры, вдоль водных путей Енисея, Оби и Иртыша. Великое переселение народов, а также завоевание Алтая тюркскими племенами, возглавляемыми Хионг-Ну, привели к тому, что алтайские самодийцы стали перемещаться к северу, смешиваясь с другими народами, встречавшимися на их пути.
В древних китайских письменах VII века есть повествование о некогда многочисленном народе дубо, жившем в предгорьях Алтая и на восточном берегу озера Косогола. Его представители не занимались земледелием и скотоводством – скорее рыбалкой и охотой. Два же родственных племени дубо, согласно преданиям, живут севернее, на ногах у них якобы деревянные кони (вероятно, лыжи), опираются они на подпорки как на посохи, и каждый их шаг во сто раз больше шага обыкновенного человека...
«Эти три племени, – пишет в XVII веке Вильгельм Радлов, – были самоеды-охотники, которые хорошо стреляли из луков. В настоящее время эти племена совершенно исчезли и слились с тюрками и татарами».
«Не являются ли нынешние малочисленные самодийцы той малой каплей, оставшейся от некогда великого в количестве своем народа? – задавался позднее вопросом Миддендорф. – Не остались ли они печальным воспоминанием о некогда могучем племени, исчезнувшем по причине междоусобиц и войн?»