Вы здесь

Отговорила школа кочевая...

Кочевая школа, которую сейчас преподносят как нечто новое и современное, на деле таковой вовсе не является. Это скорее забытое старое, нежели современный подход к национальному образованию в нашем регионе.

На недавнем съезде оленеводов тема кочевых школ и кочевого детского сада приводилась в качестве возможного альтернативного варианта обучения детей тундры. Упор делали на новаторство и эксклюзивность. Однако это далеко не так. 

Дело в том, что кочевая школа (как понятие современное и тем более своевременное) сегодня мало кем воспринимается в качестве альтернативного способа обучения детей коренных малочисленных народов.

На протяжении десятилетий ее признавали вынужденной мерой, напрямую связанной с ликбезом. Это было «дитя» начала 30-х годов. Первая кочевая школа в стране появилась именно на территории нашего региона. 

Ее родиной по праву можно считать Канинскую тундру, а родителем – Николая Степановича Карпова. Тогда во исполнение партийных директив с целью подготовки будущих национальных кадров для ненецких тундр и создали эту школу, которую назвали кочевой. Но ее следовало бы признать передвижной. Она перемещалась параллельно кочующим оленеводам от поселения к поселению: с Канина до Неси через Горбы, Шойну, Чижу, Яжму.

Для взрослых в те годы при Красных чумах, а они по праву считаются ровесниками Советской власти на Крайнем Севере, организовали ликбезы. А вот для детей нужны были иные формы обучения. 

Тогда и заговорили о передвижных школах для юных кочевников, где бы с ними занимались не уполномоченные, «революцией мобилизованные и призванные», а настоящие учителя, владеющие навыками педагогического мастерства. Учебный год для тундровых детей в то время ограничивался отрезком от трех до пяти месяцев и был связан с периодом многодневных перекочевок с одних пастбищ на другие. Процесс организации подобного обучения был непростым, ведь для школы, кочевавшей параллельно с оленеводами, нужно было возить с собой не только традиционные предметы быта, но и книги, тетради и другую литературу, необходимую для организации учебного процесса.

Потому-то с таким облегчением вздохнули учителя и ученики, когда в 1935 году в Шойне открыли стационарную школу для канинской детворы. Журналист Валентин Левчаткин писал в газете «Няръяна вындер»: «С тех пор многое изменилось. Теперь уже веселая ненецкая детвора собирается к началу учебного года в Шойне, где их ожидают просторные классные комнаты стационарной школы, приветливые и теплые, убранные заботливыми руками спальни интерната». Кочевая школа даже в те годы была вынужденной мерой. В 1930–1935 годах подобная организация была единственно приемлемой для кочевого населения. Долгожданным финалом, точнее продолжением, стало создание в Ненецком округе традиционных школ. 

 

А что на сегодня?

В настоящее время снова обсуждается тема возвращения кочевых школ в качестве альтернативы общепринятому школьному образованию.

Во-первых, в 30-е годы кочевые школы были необходимы хотя бы для того, чтобы дать детям элементарные знания по русскому языку, так как большинство тундровиков плохо говорили или вообще не говорили по-русски. Теперь мы сталкиваемся с диаметрально противоположной ситуацией: ненцы в тундре, особенно дети и молодежь, не знают ненецкого языка, предпочитая разговаривать только на русском. О какой адаптации тут можно говорить, если для большинства представителей ненецкого народа, что называется, деревня дом родной? Говорить тут нужно о ликбезе по ненецкому языку. Тем более что сейчас практически все население тундры обучалось в школах, имеет жилье в населенных пунктах округа. Например, среди кочевников на Канине немало людей, имеющих среднее специальное и даже высшее образование. Поэтому создание кочевой школы на Канине – дело ненужное и бесперспективное. А уж если все же заговорили, то лучше связать ее не с Канинской тундрой, где кочуют оленеводы СПК «Восход» и «Канин», а с «Ямб то», где люди сохраняют традиционный быт и говорят на ненецком языке.

 

Вопросов больше чем ответов

Создание кочевых школ чревато многими сложностями – многочасовыми перекочевками по тундре со всем школьным инвентарем, небезопасным ямданием через тундровые реки. Кто будет отвечать за безопасность учителя, кто согласится его перевозить по тундре с грузом, ведь у школы должна быть отдельная палатка или отдельный чум.

Где гарантия, что школяры, получив начальное образование в тундре, смогут его качественно продолжить в обычной школе, не век же им в тундре учиться. Научившись писать и читать в родном чуме, многие ребята просто не захотят продолжать образование дальше. Или все же их станут отправлять в села для обязательного продолжения учебы? Если же нет, не будет ли это способствовать падению числа образованных людей среди оленеводов? 

Говорить сейчас о создании в НАО кочевых школ несвоевременно. Дело в том, что по новым образовательным стандартам, кроме крыши над головой, кочевая школа, как и любая другая, должна иметь необходимое оборудование, интерактивные доски, компьютеры, библиотеку, интернет, школьную мебель и так далее. Каким образом это можно осуществить в наших условиях, пока трудно представить. 

Считается, что опыт создания кочевых школ хорошо себя зарекомендовал в Якутии и на Ямале. В Республике Саха они распространены в отдаленных эвенских улусах. Стойбища эвенов-оленеводов разбросаны практически по всей тайге, люди живут обособленно и практически оторваны от Большой земли. Большая часть кочевых эвенов даже сейчас плохо говорит по-русски, ведет традиционный образ жизни вдали от цивилизации, поэтому создание школ кочевого типа там вполне оправданно. Та же ситуация и на Ямале, хотя здесь в разряд кочевых включены только этностойбища на факториях (например, стационарная семейная школа Анны Неркаги ) и летние школы (в конце 90-х – начале нулевых подобная школа работала в общине «Ямб то» ). Главным достижением наших соседей из Ямала, где практически каждый ребенок знает и разговаривает на родном ненецком языке, можно признать работу постоянно действующих 22 кочевых (летних) школ и школ-садов в 7 районах ЯНАО. В них на сегодняшний день числятся 139 дошколят и 43 ребенка в возрасте от 7 до 10 лет. 

Два года назад и в Ненецком округе запустили пилотный проект тундрового детского сада, главной целью которого была подготовка детей дошкольного возраста к будущей школьной жизни. Трудно сказать, что из этого получилось, поскольку детишки из СПК «Канин» вполне и без того адаптированы к поселковой жизни, все прекрасно говорят по-русски. Да и охват детей здесь минимальный, поэтому, мне кажется, продолжать эту работу ради эксперимента можно лишь в том случае, если денег некуда девать. Как ни крути, а разговор о создании в НАО кочевых школ можно признать несвоевременным и совсем несовременным и не новаторским. 

В общем, многие вопросы здесь пока остаются без ответа. Как сказал известный нивхский писатель Владимир Санги, «когда идущий вперед человек видит, что он вышел на свой собственный след, это значит, что он заблудился!» Поэтому вряд ли стоит в XXI веке возвращаться к тому, от чего отказались наши предшественники уже в середине тридцатых годов.