О развитии Арктической зоны России и привлечении сюда туристов в последнее время говорят много и многие. Как правило, главными аспектами при обсуждении этих тем становятся подъем экономики, повышение уровня жизни северян. Словом, превалируют сугубо практические интересы. Но не ошибаемся ли мы, принимая во внимание исключительно материальную сторону дела? Мыслями об этом с редакцией «НВ» поделился правящий архиерей самой северной епархии епископ Нарьян-Марский и Мезенский Иаков, соратник полярников, разработчик и исполнитель Патриаршего проекта «Русская Арктика и Антарктида».
Историография в нашей стране на протяжении фактически всего XX века находилась в чрезвычайно жестких идеологических рамках марксистской концепции, известной в СССР как «единственно верное учение» обо всем на свете, начиная от происхождения мира и заканчивая ответом на вечный вопрос о смысле жизни.
С позиций исторического материализма религия и вера в Бога – рудимент, обреченный на ампутацию. Все, что было так или иначе связано с этой областью человеческого бытия, расценивалось как помеха прогрессу и поступательному движению к тому самому «светлому будущему», которое в несколько ином виде предстает в древних мифах вожделенным «золотым веком» – совершенной гармонией и абсолютным довольством.
Увы, с ломкой общественного строя, произошедшей в России в начале 90-х годов XX века, и заменой идеологических декораций, ситуация в области отечественной историографии не изменилась к лучшему.
Это относится и к Русскому Северу.
Многочисленные труды, среди которых достойное место занимают основательные работы академика В. Ю. Визе, Н. А. Окладникова и Н. Н. Матафанова, имеют больше описательный характер. В той или иной форме авторы пересказывают события давно минувших дней, констатируя факт окончательного присоединения северных новгородских земель к владениям Москвы и повторяя обстоятельства знаменитого похода 1499 года и основания Пустозерска как первого города русского Заполярья.
С большей или меньшей отчетливостью попытки экономического обоснования (торговля с Сибирью через Югру, «Уральский камень») присутствует в каждой работе, посвященной теме освоения Русью ее северных земель.
Однако основание величественному зданию московской государственности, с XV века начавшей «прирастать» Севером, было положено много раньше. И заслуга в том, что устроение Земли Русской было столь успешным (это не означает, конечно же, беструдности или легкости дела), принадлежит преподобному Сергию – единственному подвижнику из многочисленного сонма русских святых, стяжавшему славное имя игумен, вождя, покровителя и заступника Святой Руси.
Одним из самых значительных его свершений было устроение монашеских общин в пределах Русского Севера. Ученики и сподвижники преподобного Сергия Радонежского пошли из обустроенных обителей Московии далеко на север, они созидали монастыри и скиты, несли свет православия, преодолевая скудость, лишения, нередко людскую злобу и косность. Они явили в подвиге своей жизни по заповедям Христа и заветам преподобного игумена Земли Русской откровение Царствия Божия, пришедшее в силе, славе и истине, – не в силе меча, не в славе мирской власти, не в хитросплетенных силлогизмах мудрости века сего, а в силе добра, непременно побеждающего всякое зло, в славе Христовой любви, в Божественной истине, которая сильнее всего.
До времени эта сокровенная работа была незаметна, но тем очевидней ее грандиозный масштаб и замысел, ибо только на прочном, мощном и пространном фундаменте может быть воздвигнуто великое здание.
И таковым – уже видимым – строением стало государственное приращение Руси Севером, начавшееся во второй половине XV столетия присоединением новгородских земель, походом четырехтысячного войска на Югру и созданием форпоста русской государственности и русского православия в Заполярье – града Пустозерска.
Так что движение Руси на север было предопределено преподобным Сергием Радонежским, сомолитвенником и единомышленником святителя Алексия митрополита Московского, своей мудрой политикой обусловившего подготовку освобождения Руси от татаро-монгольского ига. Движение Руси к заветной цели стало необратимым после Куликовской битвы, на которую благословил великого князя Димитрия преподобный Сергий.
Следующим этапом судьбоносных деяний для Отечества стало создание Северной Фиваиды – монастырей, скифов, обителей в северных землях Руси, о чем вкратце говорилось ранее. Сокровенная стезя, по которой вел преподобный Сергий Русь, была путем к свободе. Не случайно же поморы не знали тягот крепостного права, в их судьбе довлели иные трудности, присущие жизни в Заполярье.
Исследователи, как правило, приводят сведения о церквях Пустозерска, однако – и это самое удивительное – никак не осмысливаются причины, обусловившие посвящение пустозерских храмов Преображению Господню (соборная церковь), Введению во Храм Пресвятой Богородицы, Святителю Николаю Чудо-творцу, великомученику Георгию Победоносцу.
А между тем все это имеет глубокое символическое значение. Трудность работы для абсолютного большинства историков заключается в отстраненности, неизвестности для них реалий церковной истории Руси.
Вряд ли может возникнуть сомнение в мотивации посвящения главного храма Пустозерска Преображению Господню.
Суровая святость Русского Севера с его сияющими снегами, ослепительным светом полярных солнечных дней и таинственным, мистическим сиянием полярной ночи очень созвучны Преображению, о котором говорит Евангелие. Даже наша северная храмовая архитектура рубленых шатровых церквей, словно устремленных к небесам, отвечает содержанию того, что заложено в столь емких реалиях православной жизни: Преображение Господне и преображение духа человеческого.
Это очень верно определил Борис Ширяев – замечательный писатель трагического для России XX столетия: «Не на поиск новых земель, не за прибыльной рухлядью, рыбьим зубом и пушистыми мехами зверя полуночного края шли на север первопроходцы духа, а за тем, что не купить было на шумных торжищах, за познанием света Премуд-рости Божией, сокрытого в безмолвии северной пустыни. Шли, искали и находили…»
Пустозерская церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы тоже очень символична в сакральном архитектурном ансамбле первого заполярного города Руси. Христианская Русь всегда осознавала себя пребывающей под кровом Богородицы.
И с Никольским храмом все более чем очевидно. Поборник Православия, победитель народов оружием Христовой веры и любви, покровитель русских первопроходцев, мореплавателей, миссионеров есть и покровитель Русского Севера, преображенного светом спасительной веры, введенного и вошедшего как неотъемлемая часть единого целого в пределы Святой Руси.
Наконец, Георгиевская церковь. Изображение Святого Георгия Победоносца было на гербе Московского государства. Икона Георгия Победоносца осеняла вход в Московский Кремль, и устроение Георгиевской церкви в городе – форпосте Русской Арктики, конечно, несло огромный семантический смысл. Есть еще одно обстоятельство церковной жизни Пустозерска, которое, увы, осталось вне осмысления историков. Пустозерск по численности своего населения совсем не нуждался в четырех храмах, а тот факт, что «порубленный град» имел четыре церкви, свидетельствовал прежде всего о силе духовной жизни, о том, какое важное место занимало в жизни северного форпоста православие.
Именно эта духовная сила и обусловила успех грандиозного государственного строительства на Русском Севере, которое продолжается и поныне. Не зря же Ричард Ченслор, узнав жизнь православной Руси XVI века, сообщал королеве Елизавете: «Русские не знают своей силы, если бы они знали ее, то владели бы всем миром».
