Мой отец, Владимир Ильич Чуклин, родился в 1932 году, он не был фронтовиком. В победном 1945-м ему было только 13.

В 1942 году их семья наполовину осиротела. Его папа и мой дед Илья Михайлович, воевавший в районе Печенги, умер от ран в одном из мурманских госпиталей.

Похоронен в братской могиле. Теперь его имя, как тысячи других защитников Отечества, на века высечено на мемориале павшим воинам Заполярья в Мурманске, а также на обелиске погибшим землякам в Тельвиске.

Его гибель оставила незаживающую рану в душе сына, и когда пришла пора ему заступить на защиту Родины – идти на службу в Советскую армию, он не колебался.

Направо! налево! в ружьё!

Когда он проходил курс молодого бойца, новобранцев учили правильно ползать по-пластунски, не касаясь спиной натянутой сверху проволоки, овладевать различными видами оружия на стрельбище, заниматься спортивными упражнениями на турнике.

Отец вспоминал, что служить он пришёл физически подготовленным. С 11 лет работал молотобойцем в кузнице кирпичного завода. Поэтому в руках силища была немереная, и на первых занятих на перекладине, когда учились делать разные кульбиты, инструкторы кричали ему: «Чуклин, турник сломаешь!»

Техники исполнения ещё не хватало, и он брал мощью. Но через короткое время уже с лёгкостью делал разные «вылазки», перевороты и другие гимнастические элементы, крутил «солнышко».

С песней в строю

Всем известно, что когда солдаты идут строем, то для слаженности движений и создания общей позитивной атмосферы поют песни. Звучит команда: «Песню запееее-вай!» – и вот уже по окрестностям несётся «По долинам и по взгорьям, шла дивизия вперёд…» Подобные строевые были в первые годы создания Красной армии.

Когда служил я, в начале 80-х, самой распространённой была «Не плачь, девчонка», которую со сцены исполнял Лев Лещенко. На маршах мы пели её хором.

Во время службы отца в середине 50-х ещё сохранялась традиция строевых запевал, то есть начинал песню солист. Кто видел фильмы тех лет, например, «Максим Перепелица», тот знает, как это было. По рассказам отца, он тоже был ротным запевалой. И его «хитом», в переводе на современный, была песня, первый куплет которой был таков:

«Над родной сторонкою – ясный день.

Вот команда звонкая – «На ремень!»

Шаг печатает путь прямой.

Наше дело ратное – долг святой!..

От ненависти до жалости

Место службы отца – город Архангельск. Часть стояла где-то на окраине. Род войск – стрелковый.

После прохождения учебки он был определён во взвод пешей разведки. В условиях, приближённых к боевым, постигали навыки несения службы во время военных действий. Тогда, как и теперь, шла холодная вой­на с Западом. В любой момент она могла перерасти в реальное большое столкновение.

А ещё их подразделение однажды было направлено охранять пленных немцев, которые в те годы привлекались на строи­тельство домов и объектов в Архангельске и Северодвинске. Выжившие фрицы восстанавливали порушенное ими же во время бомбёжек столицы Поморья.

– Многие деревянные и кирпичные здания ремонтировали или заново возводили они. Мы наблюдали за происходящим на расстоянии. Пленные работали хотя и не бойко, но слаженно. Мы их не подгоняли, без нас было кому это делать. Наше дело, чтобы сохранялся порядок на объекте, – вспоминал отец. – Среди строителей были и власовцы. Относились к ним хуже, чем к фашистам. Считали, что все предатели.

Как-то раз пожилой немец подошёл к нему и попросил закурить. Вступать в контакт с охраняемыми было запрещено. Тем не менее этот почти старик выглядел так плохо, что отец его пожалел. Дал несколько папирос, выговаривая сквозь зубы: «Может, ты… моего отца убил, а я тут тебя табаком угощаю».

Таков уж русский воин – к пленённому врагу относится по-человечески. Так было и так остаётся.

За особые заслуги – особая честь

Охрана военнопленных – это был лишь эпизод в службе.

Были у разведчиков и специальные задания. Например, их с сослуживцем, как отличников боевой и политической подготовки, направили на выполнение особого задания на Кольский полуостров. На скалистом берегу Белого моря два разведчика вели наблюдение за акваторией.

Подробностей отец не рассказывал об этой командировке, как и о других, но после выполнения задания они с напарником были удостоены почётных грамот и фотографирования под боевым знаменем полка. И это считалось очень круто, если говорить современным языком. Затем были и другие поощрения, награды, благодарственные письма на родину. Повышение в звании.

В итоге после двух лет и восьми месяцев службы Владимир Чуклин был уволен в запас в звании гвардии старшего сержанта. Ему предлагали остаться на сверхсрочную, но он был человеком гражданским – и вернулся в родной округ.

Вместо эпилога

Не помню, чтобы отец целенаправленно готовил нас с братом к будущей военной службе. Но исподволь рассказами о боевом героическом пути своего отца, нашего деда, о своей службе, которой очень гордился, настраи­вал наши юные головы на правильную волну.

Сейчас становится особенно очевидным, что быть готовым к защите своего Отечества надо всем и всегда. Независимо от политических раскладов в мире. Потому как большая война всегда приходит внезапно.