История о том, как заслуженный врач России оленеводов НАО лечил

Леонид Зубов знает Ненецкий округ гораздо лучше многих его жителей. И это не хвастовство заезжего, а данность, подкреплённая фактами биографии.

Лично для меня, уж простите за громкое словцо, Леонид Александрович личность по-своему героическая. Сами посудите – не единожды прожить три месяца среди оленеводов, завоевать их доверие, да так, что тебя не захотели отпускать. Это дорогого стоит. В ноябре прошлого года известный кардиолог в составе делегации из города на Северной Двине приезжал в Нарьян-Мар и осматривал детишек. Именно тогда в НАО провели акцию «Дети Арктики». Увидев в списке приезжих врачей фамилию Зубов, я понял: с «чумовым» доктором надо обязательно пообщаться.

Дядя Ваня Швецов

Пока мы разговариваем, наша беседа не раз прерывается – доктор нарасхват. То про участие в видеоконференции спросят, то помощники заглянут, попросят в родильное отделение забежать – кардиопатологии у малышей, увы, тоже случаются.

– Год жили в Амдерме, мне тогда лет пять было, а потом отца перевели в Нарьян-Мар. Прекрасно помню дом, в котором мы жили. Адрес: Тыко Вылки, 2. Раньше улица называлась Тундровая. На этом месте теперь магазин «Мясопродукты». С нами на одной лестничной площадке жил тогдашний главный редактор «Няръяна вындер» Валентин Левчаткин. В соседнем подъезде – первый секретарь окружкома партии Швецов, именем которого названа улица в Нарьян-Маре. Моя старшая сестра с его дочкой дружила. Мы его называли дядя Ваня. Этажом ниже жил ненецкий писатель Александр Канюков, а ещё с нами соседствовал директор местной типографии, – вспоминает Леонид Александрович.

Папа у будущего кардиолога заведовал отделом культуры Ненецкого окрисполкома, мама работала инспектором окрсобеса. Она и брала сына в командировки по округу. Маленький Лёня увидел Андег, Оксино, Нельмин Нос и другие сёла. Затем отца перевели в Северодвинск, и семья уехала в город корабелов, а затем и поморскую столицу. Там Зубов окончил мединститут. Герой нашего материала уехал, чтобы спустя время снова вернуться на Крайний Север…

– Я работал на кафедре педиатрии, у нас была курация районов. Никто не хотел брать Нарьян-Мар. А я согласился, тем более уже здесь бывал. И меня сделали куратором этого региона. Так что с 1983 года я очень часто бываю в НАО. Объездил все сёла, – как всегда бодро чеканит доктор, но на полсекунды осекается. Ан нет, всё-таки не был в Харуте.

– Оказывал плановую помощь. А ещё у нас была система медицинских отрядов. Студенты старших курсов мединститута приезжали: фельдшеры уходили в отпуск, а мы работали. Объездили тогда все населённые пункты по Печоре – от Оксино до Тошвиски, – перечисляет Зубов.

«Чумовой» проект

В начале нулевых ассоциация «Ясавэй» пригласила медика поучаствовать в проекте «Красный чум».

– Я три раза, начиная с 2002 года, участвовал в этом проекте, – Леонид Александрович поясняет его суть. Медик, ветеринар и культработник на два-три месяца выезжали в тундру к оленеводам – лечили, культурно просвещали, помогали чем могли.

Вот такое медико-культурное сообщество образовалось вдали от цивилизации, на Канине. 11 бригад из Неси, 6 бригад из Омы, 68 оленей, 17 саней – Зубов до сих пор помнит в подробностях тот вояж в тундру. А как иначе? Все события скрупулёзно заносились в дневники и позже были опубликованы. Наш герой, даром что человек неопытный, но оленьей упряжкой научился управлять. 6-8 дней культврачебный тандем жил в одной бригаде, а потом перемещался дальше. И путь этот мог занимать многие часы. Штормовой ветер, дождь и гнус иногда портили настроение, но не настолько, чтобы это стало большой ложкой дёгтя в бочке мёда незабываемых впечатлений.

– Возили видеоплёнки с собой. Большие коробки с видеокассетами, всё отсыревало. Худо-бедно сушили. А оленеводы они такие – пока 50 фильмов не посмотрят, не отпустят. Телевизор ещё большущий взяли. Это уже потом фильмы с флешки показывали, – романтика первой поездки в тундру точно никогда не сотрётся из памяти заслуженного врача России. Тем более боевое крещение наступило почти сразу.

– День оленя. Вечером прибегают мальчишки из одной бригады – отец случайно опрокинул на себя чайник с кипятком, сильный ожог, надо срочно помочь. Пришлось идти пешком – около десяти километров. Оказал помощь, вызвал санрейс. Они поблагодарили, это их подкупило – что я проделал такой путь, – продолжает врач.

Говорит, непросто завоевать доверие оленеводов. Сначала они воспринимают чужака настороженно, но многодневное пребывание с ними бок о бок постепенно делает тебя своим среди своих – за беседами, откровенными разговорами, неспешным чаепитием и, конечно, дальними ямданками. За разговорами жители тундры открывали душу…

– Однажды приехал в бригаду. Стоит оленевод – рука кровит, кое-как рана тряпкой обмотана. Я ему – давай перевяжу, а он отказывается, мол, сначала моего заболевшего оленёнка посмотри, а затем меня. Только потом дал мне руку. Для них олень важнее, чем собственная жизнь, – рассуждает кардиолог.

Пособие для оленеводов

Cпрашиваю у Леонида Александровича – что ещё возили с собой участники «Красного чума». Зубов помнит всё:

– У нас была аппаратура, которой в то время обследовали даже космонавтов. Конечно, возили ЭКГ-аппарат, аппарат для измерения давления. Его мы оставляли в каждой бригаде. Обучали оленеводов, чтобы они умели им пользоваться. Фишка была в том, что мы находили заинтересованных чумработниц и обучали их основам доврачебной медицины. Мы даже разработали «Практическое пособие для санитарных помощников» (Леонид Зубов – один из соавторов пособия – Прим. авт.) с картинками. Как оказать первую помощь, вызвать санрейс. Все эти вопросы мы рассматривали. Ведь иногда в тундре по пустяку вызывали санитарный рейс, а порой не звонили, когда всё серьёзно. Сначала оленеводы нам не очень доверяли, но потом привыкли.

Тут наша беседа прерывается. Зубову снова звонят: «Да, Володь, я ещё в роддом сбегаю, ты уже прочитал доклад? Не удалось посмотреть, потом расскажешь».

– С телемедицины звонили, – извиняется доктор, возвращаясь к «чумовому» вопросу. Надо всё успеть.

– Оленеводы, наверное, не хотели вас отпускать потом? – интересуюсь у преподавателя СГМУ.

– Это правда. Нам завтра уезжать, а они мне говорят – ваши олени отбились, мы их не нашли. Не знаем, что делать. Так они тянули время, не хотели, чтобы я уезжал.

Упряжкой, говорит Леонид Александрович, управлять нетрудно.

– Главное – правильно упасть, – смеётся доктор. – Обычно я был налегке – с собой только рюкзак. Весь груз был у оленеводов. Всё оборудование они тянули, а это 17 повозок. Бывало, что по 10-12 часов по тундре ехали, чаще ночью, по росе. Ещё записки тундрового врача успевал писать. Наверное, ещё напишу продолжение. Незабываемое время было …

Справка «НВ»

Леонид Зубов – доцент кафедры педиатрии СГМУ, кандидат медицинских наук. Специализация: врождённые и приобретённые пороки сердца у детей, заболевание сердца и сосудов, нарушение ритма, вегетососудистая дистония.

Из «чумового» дневника Леонида Зубова, 2005 год.

Формируется даже очередь в палатку, если так пойдёт дело, то в больших бригадах придётся вводить талонную систему, как в поликлиниках.

Сегодня к ночи поднялся сильный ветер. Мою палатку полностью пригнуло в земле, вползаю в неё по-пластунски, а в ней передвигаюсь на четвереньках.

Днём занимался лечением и оленей (вероятно, за мной потянулся слух о ветеринаре-совместителе): по всем хирургическим правилам, даже в резиновых перчатках, скальпелем вынул громадную личинку овода, растущую в течение нескольких месяцев под шкурой у оленя. Сюда бы посылать на практику студентов-медиков или ветеринаров.

Сегодня мясная суббота – оленеводы забили шесть телят. «Красный чум» всю ночь будет жевать мясо, пока бригада смотрит фильмы. Особой популярностью у проводника Коли Нюрова пользуются сказки.

На приёмах иногда просто отводят душу, говорят о трудностях быта, социальных проблемах, мне приходится выполнять функции и психотерапевта.

Хлеб здесь пекут в уличной пекарне, в бочке, зарытой в песок, у подножия холма, которую предварительно сильно протапливают, затем удаляют угли и ставят формы с тестом – получается более пышный.