Начать очерк о поездке в Нижний Новгород мне захотелось с имени Натальи Терентьевны Парфёновой, заслуженного учителя Российской Федерации
Влюблённые в слово преподаватели русского языка и литературы, журналисты и писатели идут по жизни с именем своего Учителя, верные, как и она, её Величеству литературе. Отслужила Наталья Терентьевна свой век достойно, простояв у школьной доски всю свою профессиональную жизнь, большую часть её посвятив школе №1 Нарьян-Мара.
Фотография Натальи Терентьевны точно передаёт богатство её внутреннего мира, настойчивость, требовательность, целостность.
Мы побаивались нашу учительницу. Казалось, обычные женские заботы (кухня, стирка, мытьё полов) точно не для неё, она живёт в каком-то другом, возвышенном мире. И нам хотелось дотянуться до неё, быть удостоенным похвалы, доброго взгляда, слова.
Почему на страницах очерка о Нижнем Новгороде я вспоминаю о Наталье Терентьевне Парфёновой? Потому что, узнав о существовании дома-музея деда Каширина, где прошло детство Алёши Пешкова, я мчусь в бывший город Горький с единственной целью: побывать в нём. Вот так, на всю жизнь Наталья Терентьевна воспитала в нас любовь к творчеству Максима Горького и, конечно же, ко всей русской литературе.
С высоты своих лет, большого педагогического опыта, часто спрашиваю себя: как удавалось Наталье Терентьевне научить всех, без исключения, любить и знать русский язык и литературу? И анализируя методические приёмы Учителя, прихожу к убеждению, что для этого нужен педагогический талант, умение хорошо делать своё дело и верно служить выбранной профессии. Так, как служила ей Наталья Терентьевна Парфёнова.
Я испытала огромное удовольствие, узнав, что в трёхдневную экскурсию по Нижнему Новгороду включена поездка в пушкинское Болдино, где я ещё не бывала. Ну что, в путь?
На пути в Нижний
Мой путь начался в электропоезде с ласковым названием «Ласточка». Скорость – обычного поезда, но без остановок и только комфортные сидячие места. Был предложен дорогой напиток из кофе-машины, который мои соседи дождались как раз к окончанию поездки. Компания собралась озорная, весёлая, много и громко говорящая. Как оказалось, виной всему бутылка под названием «Ессентуки», которая передавалась из рук в руки, увеличивая всеобщее возбуждение. Выходили дружной толпой, неся за плечами огромные рюкзаки, в них угадывалось снаряжение для сплава на байдарках. Молодцы, что и говорить.
А меня ждало разочарование: домик деда Каширина не был включён в программу тура. Что ж, доберёмся самостоятельно.
Я с большим удовольствием села в нижегородский трамвай и эх, прокатилась! Удивительное явление этот старинный вид транспорта: чистенькие, ухоженные, стилизованные под старину вагончики, но с обязательными устройствами для зарядки мобильников.
Весь скрипучий на поворотах путь сопровождался интересными и полезными сведениями о городе, его истории, людях, прославивших Нижний Новгород. Информация раздавалась из динамиков, расположенных по всей длине вагона. Вот что я узнала о славном городе, который стоит на двух великих русских реках: Волге и Оке. Проезжая по Ямской слободе, удивилась, что ямщики – это привилегированная каста, и поступить на службу было сложно. Нижегородская ярмарка – грандиозное событие для всей страны; не зря же считалось, что Санкт-Петербург – голова, Москва – сердце, а Нижний – карман России.
Для Ивана Пётровича Кулибина Нижний Новгород – родной город. Обладая уникальными способностями, он оставил после себя более тридцати изобретений, среди них: карманные механические часы, станок для шлифовки и полировки линз и зеркал, самоподъёмное кресло, (прототип современного лифта), однопролётный деревянный мост через Неву.
Ещё его сравнивают с Леонардо да Винчи. Интересно, почему? Оказывается, автор Моны Лизы был не только гениальным художником, но и изобретателем, писателем, музыкантом, то есть ярким примером «универсального человека». Становится понятно, почему нашего Кулибина ставят в один ряд с великим итальянским деятелем эпохи Возрождения.
Евгений Евстигнеев – известный артист, с его именем связано пять адресов бывшего Горького. Валерий Павлович Чкалов – талантливый лётчик-испытатель, мастер высшего пилотажа, совершивший первый беспосадочный перелёт из СССР в США. Александр Иванович Маринеско – потрясающая личность, командир подводной лодки, неординарный человек с трагической судьбой тоже имеет отношение к городу. Рубка корабля, изготовленная на старейшем нижегородском заводе «Красное Сормово», послужила подводнику номер один для успешной «атаки века». Был потоплен теплоход «Вильгельм Густлов», но остаётся много вопросов по поводу одной из крупнейших морских катастроф. Кому интересно – загляните в интернет.
Дом Каширина
Прошло уже много времени, а мне до мельчайших подробностей помнится начало поездки в дом Каширина. Надо признаться, я немного волновалась: доберусь ли до начала Почтового съезда, где спрятался музей, заросший деревьями по обеим сторонам. Но благодаря приветливым прохожим вскоре увидела «приземистый, одноэтажный, окрашенный грязно-розовой краской, с нахлобученной низкой крышей и выпученными окнами» дом деда –
«сухонького старичка с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелёными глазками».
С трепетом в сердце, с небывалым волнением в груди переступила я порог дома. Хотелось вдохнуть воздух, которым дышали многочисленные обитатели – герои повести «Детство». Почувствовать удивительную атмосферу красильной мастерской, заставленной чанами с густой разноцветной водой. Увидеть двор, завешанный огромными мокрыми тряпками. Посмотреть на низенькую полуразрушенную пристройку в углу двора с печью, в которой жарко горели дрова, в котлах что-то кипело, и разносились странные слова: «Сандал – фуксин – купорос…»
В доме – сначала сени, как выяснилось, современная молодёжь не знает назначение этого помещения, считают, что в них хранилось сено. Сени – это холодный коридор, в котором держали различную утварь, необходимую в хозяйстве. Прямо из сеней – дверь в кухню, где собирались шестнадцать человек, теснота была невыносимая. Вечерами работали при свете сальной свечи, сшивали крашеные полотна в рулоны. Около печки – лохань, в ней обычно мокли прутья, которыми дед порол детей, провинившихся за неделю.
Парадная – главная комната в доме Кашириных, была запретной для всех обитателей, кроме деда. А вот маленькое уютное помещение бабушки, Акулины Ивановны, Алёша любил больше других. Очень захотелось процитировать несколько строк из повести «Детство», которые мы учили в школе наизусть, как выяснилось, на всю жизнь. «До неё как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком…» В комнате бабушки Алёша впервые почувствовал беспокойное внимание к людям, точно у него «содрали кожу с сердца и оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, чужой и своей».
Почти всю площадь занимает деревянная кровать, украшенная горкой подушек. Множество икон размещены на самом почётном месте. И каждый вечер бабушка советовалась с Богом во всех своих делах, рассказывала о том, что случилось за день. Комфортно, хорошо, тепло было и мне в комнате Акулины Ивановны, никто не мешал представить Алёшу, слушающего бабушкины сказки.
Раннее утро, понедельник, музей пуст. Выходя, я столкнулась с двумя молодыми людьми, разговорились. Оказалось, они тоже специально приехали из Москвы, чтобы побывать в доме деда Каширина. Я была удивлена, но они заверили меня, что это на самом деле так. Ну и дела…
В музее-заповеднике Пушкина
Пушкин и Болдино. Два понятия неразделимы. Только возникает вопрос: как конкретное географическое место может влиять на внутренний мир человека, заряжать его гениальностью, потрясающим всплеском творчества?
Болдино было пожаловано далёким предкам поэта ещё в конце XVI – начале XVII века за ратные подвиги во имя Отечества.
«Всего же в селе Болдине Нижегородской губернии Александру Сергеевичу Пушкину довелось побывать трижды – в 1830, 1833 и 1834-м годах – период высшей зрелости его дара. Здесь произошло чудо Болдинской осени – это был ни с чем несравнимый взлёт пушкинского вдохновения, когда за три осенних месяца 1830 года из-под пера поэта вышло около пятидесяти произведений различных жанров», – прочитала я в путеводителе.
«Насилу дотащился до Нижнего, (ехал 5 дней), город мне понравился», – писал поэт Наталье Николаевне. Здесь он много занимается в архивах, ищет сведения о Емельяне Пугачёве, нашёл сюжет для «Капитанской дочки». Не забывал и о своей внешности. Как сообщила экскурсовод, Пушкин был большим модником. А ещё Александр Сергеевич слыл блестящим менеджером, так сегодня охарактеризовали бы его деловые качества. Сумел в Болдине восстановить разрушенное хозяйство. Так-то вот.
«Что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь: соседей ни души; езди верхом, сколько душе угодно, пиши дома, сколько вздумается, никто не помешает», – писал Пушкин из Болдина.
Здесь же для внучки я купила «Сказку о рыбаке и рыбке», в предисловии к которой сказано, что она напечатана в первозданном виде, без сокращений, такой, какой в Болдине написал её великий русский поэт. С интересом искала отличия, нашла, правда незначительные.
Как хорошо, что я побывала и в доме деда Каширина, и в Болдине. И опять Наталья Терентьевна! Она на всю жизнь во всех своих выпускниках сумела зажечь непотухающую любовь к литературе. Настолько безгранично уважение и память об этом замечательном человеке, что мы с одноклассницей решили побывать на её могиле в Кировской области. Надо успеть. Не так много времени в моей жизни остаётся для поездок. Всё сложнее срываться с насиженных мест, всё выше становятся цены на любой вид транспорта. Но всё ещё дорога зовёт, манит, притягивает, поэтому снова в путь! До новых встреч, уважаемый читатель.
