Нынешний март богат на события, и большинство из них связано с Годом оленеводства в НАО.
16 марта в Нарьян-Маре прошел Съезд оленеводов Ненецкого округа, в работе которого приняли участие представители всех окружных СПК и семейно-родовых общин региона.
А 17 марта на Качгортинской курье состоялись традиционные соревнования «Сямянхат Мерета», главным действом которых были гонки на оленьих упряжках.
Представители многих северных цивилизаций не представляют жизни без оленеводства: для них это не просто традиционная отрасль – это жизнь народа, его культура, его историческое наследие.
Оленеводством занимаются коренные народы 14 государств: от Аляски, Канады, Гренландии, Новой Зеландии, Монголии до Швеции, Финляндии, Норвегии и России. На земле существует огромное стадо в два с половиной миллиона голов. В 28 регионах России проживают оленеводческие народы, занимающиеся как тундровым, так и таежным оленеводством, выпасают порядка полутора миллионов оленей. По информации Союза оленеводов России, большую их часть составляют так называемые северные породы, но в то же время в азиатских странах нередко используют одомашненных пятнистых оленей и маралов. Так что привычный для нас северный олень – не единственный представитель рогатого стада Земли. В Китае братьев северного оленя называют лухайтан, в Монголии – доха, а в Норвегии – поро, в Канаде – карибу, на Аляске – эхе. В общем, разноименных и разнопородных братьев у нашего илебца немало.
Оленина или черепашьи яйца!
В 90-е перестроечные годы российский Север растерял треть всего поголовья, и результаты этого мы пожинаем до сих пор. Восстановить утраченное нам не удается и в двухтысячные. Сейчас в связи с санкциями многие экономисты, политики и производители обратились к внутреннему рынку. Любой россиянин спросит, зачем нам экзотические кенгурятина или верблюжатина, когда у нас есть свой экологически чистый рынок, где среди прочих – диетическое мясо северного оленя. Европейцы давно готовы отдавать за килограмм деликатесной оленины 150 евро, а это более 7 000 рублей, наши нынешние российские цены для них – это как «поле чудес» – не иначе. Первыми, в отличие от нас, это поняли оленеводы Якутии и Эвенкии, где всегда считалось, что эвенкийский олень, гордость края, – существо уникальное. Людям несведущим, хочу сказать, что эвенкийская и якутская порода – это олени ездовые – вьючные, на них эвены и якуты ездят верхом, как на лошадях. Они, действительно, похожи на наших северных оленей, но порода этих сибирских красавцев совершенно иная: они крупнее, сильнее и устойчивее своих северных собратьев.
Эвенкийские фермеры, следуя правительственным указам, решили организовать промышленный выход мяса для продажи, предварительно пересчитав своих оленей. Заявили об этом громко, очередь выстроилась немаленькая, среди прочих оказались не только рестораторы Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, но и китайские бизнесмены. Здесь к оленю-лухайтану исторически сложилось очень трепетное отношение.
Только вот результаты просчета не просто не устроили, но даже напугали эвенков: из десятитысячного поголовья за все это время потерялось более 6 тысяч голов. До сих пор никто не может сказать, куда же исчезло это эвенкийское стадо. Такая невеселая картина, к сожалению, была типична и для нашего региона.
По информации Нарьян- Марской СХОС Российской Академии наук, 90-е годы, действительно, отразились на сохранности стада оленей и в НАО. В Ненецком округе даже сейчас не в состоянии восстановить утраченное. В конце 80-х годов, когда количество оленей составляло 180 тысяч, мы стояли на 2-м месте в России по численности поголовья оленей и ныне находимся там же. Говорить о восстановлении прежних позиций не приходится. Если в ЯНАО за последнее десятилетие поголовье выросло с 500 тысяч до 700, в нашем регионе цифра держится на одном уровне – и то за счет вливаний со стороны. Поголовье пополнилось благодаря «Ижемскому оленеводу и Ко» и единоличникам общины «Ямб то». Они дали окружному стаду прирост более чем в 45 тысяч голов. И все же округ еще не дотягивает количественно до прежних доперестроечных стандартов.
Все последние годы оленеводческие СПК по большому счету ежегодно подсчитывали не рост, а потери и непроизводственные утраты. В девяностые–двухтысячные поголовье уничтожалось браконьерами, по причине недосмотра пастухами. В 90-е обычным делом стала нелегальная продажа оленей налево: нужно же было на что-то жить оленеводам и их семьям.
Возьмем для сравнения несколько окружных хозяйств. СПК «Индига» в начале перестройки (в 90-е) имело поголовье в 16 тысяч 135 оленей, тогда здесь было 9 оленеводческих бригад. На 1 января 2018 года в хозяйстве осталось 7 тысяч 419 голов. В «Няръяна ты» в 90-е поголовье составляло 9 218 оленей, а сегодня – 2 856. Сократилось и число бригад с пяти до двух.
За эти годы перестал существовать колхоз имени Выучейского с поголовьем в 18 тысяч. Он распался на восемь семейно-родовых общин, общее количество оленей в которых и сейчас, в 2018-м, едва дотягивает до 9 тысяч. Бывший колхоз-передовик «Россия», ныне СПК «Восход», сократил свое поголовье с 14 тысяч в 90-е до 5 702 в 2018-м. И так во всех хозяйствах. Как видим, картина налицо! Если бы не федеральные и региональные дотации, вряд ли колхозы смогли бы дожить до наших дней.
Браконьер или кто?
Недавно депутаты окружного Собрания в очередной раз подняли проблему нападения браконьеров на общественное поголовье.
К сожалению, до сих пор невозможно наказать тех, кто отстреливает домашних оленей. Даже если их удается выследить, отделываются они, к сожалению, лишь небольшим штрафом за браконьерство. Только ведь любому понятно, что браконьером называют человека, который без лицензии отстреливает диких животных, а тут речь идет уже о домашних оленях, являющихся чьей-то собственностью. Так что пора бы поднять вопрос об изменении статьи с браконьерства на воровство или грабеж. А это уже совсем иные правила и уровень наказания.
По словам вице-президента Союза оленеводов России Александра Комарова, к сожалению, подобная картина является типичной для всех северных регионов России. На сегодняшний день из-за непроизводственных утрат, отсутствия знающих и опытных пастухов на грани исчезновения оказалась кольская или саамская порода оленей. Если дальше так пойдет, то мы скоро вообще можем потерять этот вид оленей.
Как рассказала мне председатель родовой общины «Пуаз» («олень») Елена Толстенко, представителям оленеводческих кланов Ловозера сегодня приходится выживать в прямом смысле этого слова. Олень стал объектом охоты браконьеров. Частная собственность оленеводов Мурманской области вообще никак не защищена. Люди не могут найти общий язык с правоохранительными органами Колы. Елена Владимировна привела вопиющий пример, когда после пропажи оленей мясо оказывается на прилавках частных магазинов Мурманска или Лов-озера. Продавцы просто скупают его у браконьеров, которые, в свою очередь, выдают его за свое личное.
– Я зашла в один из магазинов, а там продается мясо. Ранней осенью никто оленей не забивает. А тут несколько сотен килограммов сдано. Спросила у продавца, толком ничего не смог объяснить, – рассказывает она. – И продают они это ворованное мясо за 180–200 рублей, а у браконьеров скупают еще дешевле. Пошла в милицию, а там говорят: нет доказательств, что это ваши олени были. Нет «тела», говорят, значит и дела тоже нет никакого! Вот так и приходится выживать.
Массу подобных историй могут рассказать и оленеводы СПК «Канин», чьи стада кочуют на территории мезенских лесов, и оленеводы СПК «Харп» и «Ерв», и тундровики «Ямб то», и пастухи «Дружбы народов».
НАО и «Чайна» – пути сотрудничества
Северянам может показаться удивительным, что представители Китая так активно интересуются развитием оленеводства в России. Но, как оказалось, ничего необычного тут нет: во-первых, в северной части Китая живут оленеводы, во-вторых, опыт по стопроцентной переработке оленины в Поднебесной заслуживает особого внимания. В общем, у китайских оленеводов, которые по своему происхождению являются эвенками, а не китайцами, всем остальным товарищам есть чему поучиться.
Лухайтан – так по-китайски называют оленя – стал для многочисленного населения КНР особым животным. Буквально каждая его «клеточка» идет здесь в дело: кости, рога, копыта, шкуры, железы внутренней секреции, кровь, не говоря уже о мясе.
Большим спросом здесь и в соседней Монголии пользуется и оленье молоко, оно стоит здесь дорого, поскольку обладает уникальными лечебными свойствами. Особенно это касается оленей, пасущихся в горной и таежной части Поднебесной. Кстати, эти олени гораздо крупнее наших северных и нередко используются азиатскими оленеводами в качестве вьючных животных: на их спинах перевозят грузы, на них умудряются ездить верхом – как на лошадях.
Большинство китайских оленеводов живут в провинции Аулугуйя. В оленеводстве здесь занято 244 человека. Все они являются представителями народа, который китайцы называют хуэйцзу. Эта группа оленеводов живет на севере Китая и вот уже более трехсот лет выращивает оленей.
Общая численность китайских оленей не превышает 20 тысяч голов, в то время как в соседней Монголии численность стада духа (монгольское название оленей) перевалило за сорокатысячную отметку. Так что на сегодняшний день для Китая оленеводство – дело экзотическое. В последние годы здесь напрямую занялись работой по поддержке, сохранению и развитию этой отрасли.
В Китае плотно занимаются изучением лекарственных свойств оленьей крови, пантов и желез внутренней секреции. Сейчас только из крови и костного мозга оленей здесь выпускают более 80 лекарственных препаратов и косметических средств.
Еще в 2015 году между Союзом оленеводов России, Международным центром оленеводства Норвегии, предприятием «Заполярный олень» и университетом китайской провинции Цзилинь было подписано соглашение о сотрудничестве. Главной целью этого соглашения должны были стать совместные работы по изучению полезных свойств северного оленя и китайского лухайтана. Совместное китайско-российское предприятие «Заполярный олень» («Бэйцзи луе») в нашем округе планировалось как производственная база, где в перспективе начнется глубокая переработка оленины, стопроцентное использование всех компонентов крови и костных тканей на примере китайского опыта.
Наряду с переработкой мяса оленины, изготовлением кожи и обработкой оленьих шкур – здесь будут производить биологически активные пищевые добавки и косметические средства с использованием компонентов крови и эндокринных желез оленей. Кстати, китайцы, так же как и представители северных народов России, пьют оленью кровь, называя ее эликсиром жизни. Так что опыт китайских хуэйцзу мог быть очень полезен для населения нашего региона и всех северных территорий. Как считают жители Поднебесной, у оленя нет никаких отходов – все должно идти в дело, все может приносить пользу людям. Как раз этому-то нам, представителям оленеводческих народов России, нужно учиться у наших китайских братьев-оленеводов. К сожалению, предприятие «Заполярный олень» так и не начало работать в НАО, хотя все: и китайцы и мы – прекрасно осознавали перспективность этого проекта, его выгоду для бюджета нашего региона. Но, как оказалось, проект приостановили на уровне Министерства сельского хозяйства, что-то пока не срослось.
От «Бэйцзи луе» до «Лухайтана»
Сейчас в НАО есть небольшое совместное предприятие, называется оно ООО «Лухайтан: продукция оленеводства», зарегистрировано в городе Телин Китайской Народной Республики и в Ненецком округе. Законными представителями «Лухайтана» являются генеральный директор оленеводческой компании Сунь Цзинлян и экономист СПК «Харп» Михаил Пырерка.
В 2016-2017 годах китайская сторона приобрела у оленеводов различных хозяйств НАО сотни килограммов окостенелых рогов, пантов и желез внутренней секреции.
По словам Михаила Пырерки, многие оленеводы почувствовали, что сбор и сдача сырья в «Лухайтан» приносит им реальный доход. Китайцы платят наличными за каждый килограмм продукции оленеводства и нередко разовые выплаты пастухам составляют внушительные суммы: от 50 до 100 тысяч рублей. Конечно, могут возникнуть проблемы с хранением и доставкой товара, но за это отвечает российская сторона в лице Михаила Николаевича, и тут пока сбоев не было.
Товар до Москвы по зимнику доезжает своевременно. Жители Поднебесной готовы расширять бизнес на территории НАО, пока же объемы принимаемой продукции ограничиваются 50–100 тоннами. Сюда входит приобретение закостенелых рогов, в период массового забоя закупка хвостов оленей, жил ног, шкур и другой побочной продукции оленеводства.
