Вы здесь

Печорское дело Михаила Сидорова

Кто-то верно назвал Михаила Константиновича Сидорова (1823-1887) «Ломоносов в практике» – невозможно не заметить сходство их судеб, определенную синхронность их жизненного пути. Оба поморы, коренные северяне, оба физически и нравственно сильные личности, тому и другому всю жизнь приходилось доказывать, что они – лучшие. Оба верили в Россию и русский народ и с большим подозрением относились к иностранцам, на словах радеющим о нашем Отечества.

То, что сделал, поражает
Толща времени, как лупа, имеет двояковыпуклый характер – мелкие фигуры превращает в микроскопические, крупные – в еще более значительные. Сидоровский масштаб громаден – от Лапландии до Якутии. При жизни Михаила Константиновича именовали красиво – ревнитель Севера. Весь свой капитал, все свое здоровье, весь свой талант он вложил без остатка в наши северные территории. Российское купечество разительно отличалось от своих западных собратьев. Рокфеллеры и Ротшильды, Морганы и Круппы сколачивали капиталы центик к центику, пфенниг к пфеннигу, строили синдикаты, тресты и корпорации, любовно растили торгово-промышленные империи из поколения в поколение. Русские купцы исходили из того – Бог дал богатство, поэтому тратить его нужно с толком, на благо народное: Третьяков собирал картинную галерею, Бахрушин создавал музей, а Сидоров – созидал Север. К сожалению, его сил и золота хватило не на многое, но даже то, что он сделал – поражает.
Первогильдейский купец, статский советник и кавалер орденов, геолог и моряк, исследователь и историк, меценат и путешественник – все это в одном лице – Сидоров. Уроженец Архангельска с детства запомнил двинскую ширь, заполненную поморскими, норвежскими и британскими судами. Разноязыкий, разноликий, пропахший рыбой и лесом город, распахнутые ворота в Ледовитый океан. В 1845 году он покинул град Архангела Михаила и отправился на поиски счастья в Сибирь, обнаружив через десять лет на Енисее богатые россыпи золота. Практически всю жизнь находился в переездах между Иркутском, Красноярском, Печорою, Архангельском, Петербургом и Европою. Сибирское золото, ухтинская нефть, печорская лиственница, туруханский графит – всему он желал найти применение.
«Открытие морского пути в устья Енисея и Оби будет иметь для нашего Отечества громадное значение», – писал он в середине 1860-х годов, убеждая правительство в своей правоте. В своем обширном докладе рисовал ослепительные перспективы развития нового торгового пути: «Дорогие рыбы Сибири: осетр, стерлядь, нельма, таймень и муксун, при улучшенных способах их соленья и копченья, найдут себе сбыт на всех иностранных рынках. …а в воды Оби сельдь заходит несметными рунами». А еще дешевые сибирский хлеб, мед, сало, масло. А ведь имелась еще Печора, которая «всегда в состоянии дать значительный груз леса и в особенности лиственницы, она даст грузы нефти, семги, копченых оленьих задков и языков, куропачье перо».
Неугомонный купец предлагал построить шесть сотен торговых судов, и отправить грузопоток через Печорский порт и далее через порт Дагмара (о. Кильдин), «откуда выход в море возможен во всякое время». Но молчала имперская бюрократия – не хватало финансов, а главное – людей. Кто будет все это ловить, солить, коптить, пилить, бурить, возить, наконец.
Стоит отметить, что Сидоров со товарищи успешно строил в Усть-Цильме из лиственничного леса суда. Михаил Константинович нанял опытных соломбальских мастеров и в селе Усть-Цильма создал небольшую верфь. В 1861 году в первое плавание отправилась яхта «Эмбрио», в 1868 году спустили на воду яхту «Святитель Николай», в 1869-м – две 600-тонные баржи.

Пароход «Печора»
В 1864 году ценой неслыханных затрат Сидоров привел из Волхова на Печору маленький пароход «Печора». 1 июня 1864 года его доверенный Николай Олейников на этом 12-сильном винтовом пароходе, длиною корпуса 70 футов (21 метр), весом 400 пудов, вышел из речушки Волосница на реку Печору, впервые разбудив эти места протяжными гудками и непривычным шумом. В августе 1864 года пароход благополучно добрался до села Куя, что в устье Печоры, успешно преодолев 1300 километ-ров.
«Этот пароход встретили на Печоре с особым торжеством и молебствием, как предвестника оживления их страны», – вспоминал один из современников.
Казалось, наступали на матушке Печоре новые времена. Целое десятилетие – с 1864 по 1874 год – Михаил Сидоров вынашивал идею построить порт в устье Печоры. В эти времена здесь было оживленно: дымили и сипло гудели пароходы, подняв белые крылья парусов, из печорских ворот выходили в открытое море бриги под английскими, прусскими и голландскими флагами. Все эти суда отправлялись полностью загруженные прекрасной печорской лиственницей в Кронштадт, Лондон, Гамбург, Роттердам.
В 1867 году Сидоров отправил 10 000 кубических футов отборной печорской лиственницы в Кронштадт на собственном паруснике «Ломоносов». Доставленная Сидоровым лиственница – золотая на срезе, просмоленная, твердая, как железо – была использована при строительстве новой царской яхты «Держава» и броненосцев адмирала Попова.
Одновременно Сидоров занимался, выражаясь современным языком, маркетинговым продвижением продукции Севера. За двадцать лет он принял участие в 25 выставках (из них 9 всемирных!)
Урожай медалей, собранный за два десятка лет только на всемирных выставках, казался впечатляющим – четыре золотых, семь серебряных и семь бронзовых.

Хватать и не пущать
Еще в 1875 году очередной архангельский губернатор по завершении 10-летнего контракта отобрал у Сидорова навигационные башни, знаки и карты, а затем предложил их выкупить… тому же Сидорову. К этому времени неугомонный купец понял, что открыть порт в устье Печоры ему не дадут. Основать настоящий морской порт в печорском устье Михаилу Константиновичу так и не удалось.
Архангельские губернаторы не давали земель Сидорову, задерживали его грузы, заставляли писать унизительные прошения – хватали за фалды, цеплялись к мелочам, волокитили и крючкотворили. Один из властителей губернии откровенно сообщал в столицу: «Воскресить и поднять на Севере промыслы, торговлю, мореходство – это такие задачи, которые испугают не только меня, но и самого гениального администратора». Поэтому – хватать и не пущать, а то как бы чего не вышло!
«Долг каждого гражданина, – писал императору М.К. Сидоров за несколько лет до смерти, – чтобы его Отечество было счастливо и пользовалось благосостоянием и спокойствием. Наш Север в три-четыре года можно превратить в такую страну, в которую будут приезжать из других мест нашего Отечества для приобретения капиталов...»
К началу 1880-х годов финансовое состояние Сидорова оказалось сильно подорванным. Человек-эпоха, человек-глыба растратил свои миллионы на освоение богатств Севера, которые принесли ему лишь огромные убытки. Только на печорские операции он потратил около одного миллиона рублей! Попытка освоить ухтинскую нефть обошлась почти в 700 тысяч полновесных целковых. К этому времени его сибирские прииски истощились, а на поиски новых не хватало времени и сил. Со всех сторон Михаила Константиновича осаждали кредиторы. Сломленный, больной и усталый, почти банкрот, он выехал на лечение в Германию, где скоропостижно скончался в лечебнице Кайзербад города Аахен 12 (25) июля 1887 года. Похоронили его на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры рядом с земляком и тезкой Ломоносовым.

Заслуга громадна
Труды, статьи и выступления Михаила Константиновича оказали влияние на умы целого поколения молодых патриотов. Тайный советник К.А. Скальковский, современник и товарищ, подытожил деятельность нашего героя: «Заслуга Сидорова по вразумлению на этот счет русского общественного мнения, громадна. Статьи его в Русском вестнике, в Севере России, напечатанные двадцать лет тому назад, были своего рода откровением… Двадцать пять лет Сидоров упорно продолжал свою проповедь в защиту значения Севера для России: разные ученые экспедиции, многочисленные правительственные комиссии, некоторые законодательные меры – все это было вызвано великодушной инициативой Сидорова…»
Уже в следующем десятилетии по его следам двинулись Макаров, Толль, Вилькицкий, Колчак.
Вечным памятником нашему герою высится на северо-востоке острова Эдж архипелага Шпицберген с координатами 78 градусов 13 минут 2 секунды северной широты и 22 градуса 54 минуты восточной долготы гора, названная в его честь. Абсолютная высота Sidorovberget – 200 метров. Любопытный факт: после Февральской революции 1917 года, по инициативе моряков Мурманского пароходства, местный пароход «Император Николай II» получил имя «Михаил Сидоров». Вскоре пришедшая Советская власть предпочла вычеркнуть знаменитого купца из истории на долгие годы. Даже надгробие на его могиле не сохранилось.
При жизни Михаила Константиновича именовали красиво – ревнитель Севера. Весь свой капитал, все свое здоровье, весь свой талант он вложил без остатка в наши северные территории.
В 1909 году журналист А. Панкратов в одном из очерков подвел горький итог жизни нашего героя – ни убавить, ни прибавить: «Перед нами изумительная история Сидорова. Это один из незаметных героев. Безусловно, замечательный человек, с редкой, удивительной, какой-то нерусской энергией. Но родился он не вовремя, а вся его жизнь была сплошной неудачей, борьбой с непреодолимыми препятствиями. Вот кому Россия когда-нибудь поставит памятник…»
Пока памятника Михаилу Сидорову в России нет. А жаль.

Юрий Канев,
член окружного общества краеведов, член Общественной палаты РФ