История семьи Звездиных через призму метафизического исследования повседневности.
На могиле деда моей матери, Виктора Николаевича Звездина, я побывал впервые лет пять назад.
Из людей Лесозавода
Пригорок лесозаводского погоста, место, утонувшее во мху, низкорослых деревьях и крестах приверженцев старой веры. Живописно, уютно, по-билибински тихо и таинственно там.
Память о прадеде сохранили и старожилы Печорского лесозавода. В недавно открывшемся музее, посвящённом истории предприятия, портрет строителя, прораба Виктора Звездина возвышается в правом верхнем углу на стенде «Люди лесозавода».
Об его умелых руках и трудолюбии ходили легенды по посёлку.
Благодаря нашему главному окружному историку Марине Михайловне Коловангиной, удалось прикоснуться к учётной воинской карточке прадеда.
До этого в семье никто не знал подробностей его участия в Великой Отечественной войне. Теперь знаем.
Призван по мобилизации в 1942 году. Воевал стрелком на Калининском фронте в составе 659-го стрелкового полка, был тяжело контужен, до демобилизации в 1945 году несколько месяцев отвечал за склад с горючим, награждён медалью «За победу над Германией».
Тайной осталось, почему его жена Дарья Ивановна, моя прабабушка, отправившаяся на Божий суд в год моего рождения, никогда про это не рассказывала – ни детям, ни внукам.
А сам прадед умер задолго до этого, в 1961 году, ровно через два месяца после полёта Гагарина.
Родился же Витя Звездин в 1906-м, был первенцем у своих родителей, Николая и Инны. Первенцем среди их девятерых детей.
Плач Серки
Семья Звездиных жила на левом берегу реки Кокшеньги в деревне Пугачевская (Исаково) Вельского района Архангельской области.
Мой прапрадед Николай Петрович построил большой дом из кругляка – своими руками. Да и всё убранство внутри было сделано им – от шкафов, кроватей, полочек повсюду до изящной резной и расписной зыбки (люльки).
Был он рукастый, умел всё, большой труженик.
Звездины выращивали лён и на кустарной маслобойне своими силами добывали из него масло, держали живность – несколько коров, свиней и любимицу семьи лошадь Серку.
Священник, который заезжал в деревню для исполнения тех или иных треб, покрестить, отпеть, – останавливался именно в их доме. Ценил и любил его за чистоту и тепло, а к хозяйке обращался подчеркнуто уважительно по имени-отчеству: Инна Сергеевна.
В этот же дом старший сын Виктор привёл свою молодую жену Дарью.
В 1929 году семью раскулачили. Живность пошла под нож, дом отдали под школу, а затем в нём разместился сельсовет.
А Звездиных в количестве семи человек (к этому времени старшие дети разъехались) переселили в баню. Полное разорение. Всё имущество продавалось.
Когда соседка покупала их семейную люльку, Инна Сергеевна ей сказала: «Дай Бог и тебе столько детей вырастить».
Однажды дочь Николая и Инны, моя двоюродная прабабушка Аполлинария, в Вельске увидела, что их лошадь, на тот момент уже старая кобыла, Серка тащит телегу с бочкой.
Поля закричала: «Серка, Серка!». Лошадь как заржёт, как бросится к ней. «Я её глажу, она плачет, и я плачу» – вспоминала Полина Николаевна.
Вокруг этой сцены, застывшей во времени, столпился люд. Новый хозяин лошади прибежал, начал бить Серку, отогнал её.
Бабушка Инна не перенесла семейного горя. Вся эта история подорвала её здоровье и рассудок. Под закат жизни сидела тихо в углу, плакала и причитала: «Война начнётся, всех убьют, война начнётся…». Похоронили её 19 июня 1941 года.
Вперёд в прошлое
Многодетность в те времена не была чем-то уникальным. Но многие дети умирали либо сразу после родов, либо в течение первых нескольких лет.
У Звездиных из девятерых выросли все. Лишь дочь Катя ушла в двенадцатилетнем возрасте.
Виктор, мой прадед, через лишения, заключение, войну, тяжёлый труд крепко обосновался у нас в Нарьян-Маре. С женой Дарьей у них образовалась большая семья – шесть детей: пять сыновей и дочь.
Дом их славился гостеприимством и хлебосольностью. Его брат Сергей, самый младший в семье, служил в артиллерии, а на вопрос родни – «Что ты на войне делал?». Отвечал, не отвечая, с иронией: «Из-под пушек мы гоняли лягушек».
Встретил Победу он в Румынии. Младший брат неоднократно приезжал к старшему в Нарьян-Мар, сначала один, а потом и со своей семьей.
Их брат Григорий единственный в семье после раскулачивания смог обзавестись паспортом. Для детей из семьи лишенцев это было невероятно трудно, приходилось всеми правдами и неправдами скрывать свой статус.
В будущем он станет главным бухгалтером на большом предприятии в Ярославле. А с таким трудом выбитый паспорт Григорий передал брату Дмитрию, чтобы тот смог сесть на пароход. Так Дмитрий и прожил всю жизнь под именем Григорий, а его две дочери с отчеством – Григорьевны. Лишь жена говорила Мите: «А я знаю, что ты не Григорий». Он был первоклассным краснодеревщиком, унаследовал талант от отца. Вся их семья пропала в блокадном Ленинграде.
Брат же Иван успел написать в последнем письме сестре: «Завтра уходим в бой». Из боя живым он не вернулся, погиб где-то на Украине.
Брат Пётр с войны вернулся, но сразу же заболел туберкулезом и умер в победном году. Много в болотах просидел, организм ослаб.
Сестёр Полю и Анастасию эвакуировали под Саратов, здесь у них и сложилась судьба, вышли замуж и создали семьи. До этого они прошли большой и трудный путь – работа на лесоповале, работа в няньках у чужих людей, скитания.
Под Саратовом же меня и встретили все эти истории.
С этого света
Конец сентября, сижу за большим столом в загородном доме в небольшом селении под городом Маркс Саратовской области.
Передо мной как при игре в пасьянс выложены чёрно-белые фотографии.
Они идут в ряд – от моего прадеда Виктора до его младшего брата Сергея, а за ними фотографии уже их детей. Венчает этот расклад фото с похорон. У гроба жены в кожанке с окладистой бородой стоит прапрадед Николай, его дети – уже взрослый Григорий, молодая девушка Анастасия, и двое мальчишек – Петя и Серёжа.
За столом передо мной – Галина Константиновна, моя двоюродная бабушка, дочь Поли Звездиной, по левую руку от неё – Марина Сергеевна – дочь Серёжи Звездина.
Они сохранили живую память от своих родителей про наших общих предков. Сейчас потомки семьи живут в Нарьян-Маре, Твери, Ярославле, Калининграде, Латвии, Саратове, Ростовской области, Северодвинске и скорее всего много ещё где.
…В этой статье отражены лишь общие контуры того, что я услышал за тем столом. Для семьи сохранилось видео той беседы.
Правило герменевтического круга сработало и здесь. Чем больше узнаешь – тем больше вопросов появляется, и область твоего незнания становится только больше.
Но есть вещи, которые выходят за пределы классического понимания того, что принято считать знанием.
В конце нашей встречи Галина Константиновна достала помянник, небольшую тетрадь, в которой от руки записаны имена от родителей Николая и Инны до всех её родных, уже ушедших из жизни. Имена людей, за упокой которых она молится.
Тетрадь открыта, имена зачитываются, свет из окна точечно и ярко бьёт именно в эти листы. Ничего более красивого в своей жизни я не видел. И эта красота со мной теперь навсегда.
