Номинация «Земляки»
Какие разные авторы присылали свои материалы на конкурс «Снежные дали». Но особенно приятно было читать зарисовки, посвящённые Ненецкому автономному округу: молодёжь узнавала новое, старшее поколение вспоминало былое.
Своими рассказами о жизни в Нарьян-Маре поделился и Игорь Иосифович Чупров, отметивший в этом году 84-летие.
Интересно, что работа со словом для Игоря Иосифовича – совсем не основное ремесло. Даже так – занялся он этим лишь в 67 лет: начал писать серию книг «Летопись моя», посвящённую размышлениям о прошлом и настоящем.
А до этого ум и сердце нашего автора было занято физикой. В 1963 году он окончил физический факультет Ленинградского государственного университета (сейчас СПбГУ). В 1985-м – стал лауреатом Государственной премии СССР в области науки и техники. В 1987-м – получил учёную степень доктора технических наук.
С 1991 года был организатором и директором курского специального конструкторского бюро «Риф» и профессором Курского технического университета.
Награждён орденом Трудового Красного Знамени за создание радиоизмерительных приборов и комплексов для нужд обороны, двумя золотыми и серебряной медалями ВДНХ, а также нагрудными знаками «Почётный радист СССР» и «Изобретатель СССР».
А начался его жизненный большой путь в Нарьян-Маре: учился в школе №1, как и все мальчишки, был сорванцом, мечтателем, в чём-то новатором. Об этом и отрывок из произведения «О жизни в Нарьян-Маре. Детские забавы» Игоря Иосифовича Чупрова.
Взрослым было не до нас
Поэтому мы с Игорем Хатанзейским, жившим над нами, сколотили из досок и дверей плот и поплыли на нём по двору техникума.
В какой-то момент Игорь поскользнулся и бултыхнулся в ледяную воду. Старше меня на два года, он был щуплым и на голову ниже ростом. Уйти на дно ему не дал полушубок, раскрывшийся веером. Игорь отправился в свободное плавание, поддерживаемый полушубком.
В это время на крыльце дома стоял его старший брат Борис, который очень плохо видел. Поэтому, услышав крик младшего брата: «Помогите!», он ответил флегматично: «Смотри, утонешь, домой не приходи» – и ушёл в дом. Игоря спас завхоз техникума Андриян Носов.
У Игоря был ещё один брат – Витольд, вернувшийся с Отечественной войны по контузии. Он возглавлял школу «Юный техник», в которой мы с Игорем принимали участие в изготовлении огромных воздушных змеев из красной материи, которые запускали в небо 1 Мая, планеры и даже самолёты с моторчиками.
Приобретя опыт в строительстве, после неудачного плавания на плоту, решили к следующей весне изготовить лодку из доски-вагонки, которой во дворе техникума были целые штабеля. Лодку построили с плоским дном. Чтобы легче её было таскать до воды и обратно, мы приделали ей киль из толстой доски. Все дырки и щели проконопатили и лодку даже просмолили.
Когда в весеннее половодье вода подошла вплотную к нашему дому, мы решили свою лодку испытать и поплыли на ней по улице в сторону кармановского болота. Но, к своему великому огорчению, попались на глаза строгому дяде из местных начальников, который дал команду нас вернуть, пока не утопли, а лодку пустить на дрова.
Зимы в послевоенные годы стояли суровые. Реки и озёра покрывались льдом порой в начале октября, а снег выпадал значительно позже. Первым делом после школьных занятий детвора бежала на ближайшее озеро проверить толщину льда.
Проверяли её с помощью тяжёлого камня или обломка кирпича. Если от подброшенного вверх и вдаль камня на льду не оставалось дырок и трещин – значит, уже можно осторожно выходить на лёд. А дня через два-три по глади озёра уже катались все, от мала до велика. Бывало, что кто-нибудь из детей проваливался под лёд. Но не могу вспомнить ни одного трагического происшествия со смертельным исходом.
Наиболее памятный случай произошёл с одним из младших сыновей банщика городской бани. Парнишка был, как тогда говорили, сорвиголова. Катаясь на санках с крутого берега протоки, проходившей от морского порта к бане, он на скорости провалился в промоину, ушёл под лёд и умудрился в двух метрах от места, где нырнул, головой пробить лёд и выбраться на берег. При этом санки и один валенок утонули, за что отец в порыве гнева его чуть не убил. Жили они очень бедно, а валенки были совсем новые, только что купленные.
В 12-13 лет с приходом зимы я с нетерпением ожидал момента, когда лёд окрепнет настолько, что по нему на коньках можно будет скататься в Тельвиску, в гости к дяде Исаю.
Однажды при возвращении из Тельвиски мои коньки вдруг прорезали лёд, и я головой вперёд нырнул в промоину, образованную протокой, вытекающей из Казённого озера в Городецкий Шар. Немного придя в себя от спазм, сковавших всё тело, я попытался выбраться, но это не удавалось. Лёд был очень скользким, да к тому же под моей тяжестью обламывался.
На моё счастье случилось это на глазах учеников тельвисочной школы-интерната, катавшихся поблизости. Они попробовали приблизиться ко мне, но лёд начинал трещать. Тогда они легли на него и задом наперёд поползли, придерживая друг друга за коньки. Ребята вытащили меня из промоины с помощью образованной ими цепочки из тел.
Спасатели помогли мне вылить воду из валенок, к которым были прикручены верёвками коньки, отжать носки, тужурку, шапку и вачеги (рабочие суконные рукавицы, обшитые замшей). После чего я решил не возвращаться в Тельвиску, а катиться домой в Нарьян-Мар, до которого было ещё четыре километра.
Приехав в обледеневшей одежде домой, я, опасаясь нахлобучки от матери, ещё какое-то время не решался войти, выжидая, не выйдет ли она во двор, чтобы незаметно от неё прошмыгнуть и переодеться...
Игорь Чупров,
уроженец Нарьян-Мара
