Большая прогулка продолжается. Медленно, но верно мы с вами, дорогие читатели, будем двигаться к посёлку Искателей, познавая историю городских микрорайонов.

В детстве за путешествия по городу без разрешения мне доставалось шнуром от кипятильника. А теперь – признание читателей и зарплата работодателя. В этом выпуске «Линии жизни» нашим экскурсоводом стал Александр Ляпунов, настоятель старообрядческой Поморской общины Нарьян-Мара.

На лодках вместо автобуса

От микрорайона Центральный до места назначенной встречи – минут двадцать быстрым шагом сначала по городу, потом через мост. Современную переправу через Качгортинскую курью построили в 1982 году. А до этого времени единственная дорога, связывающая административный центр с дальними микрорайонами, шла через мост деревянный. Ежегодно во время весеннего половодья жители Малого Качгорта играли в лотерею – затопит или нет. Его остатки можно увидеть и сейчас. В воде – уцелевшие железные балки-основания, а по берегам ещё можно различить песчаные дорожные насыпи.
Местечко под названием Малый Качгорт располагается сразу от моста направо. Ориентир – ржавая конструкция недостроенного торгового центра. Но мне надо пройти дальше, по улице 60-летия Октября к автобусной остановке РСУ мимо двухэтажных кирпичных домов. Сразу за ними – старенький деревянный частный дом № 18.
– В распуту вода доходила до середины окон, – показывает Александр Ляпунов. – Их приходилось забивать досками. Курья разливалась до места, где сейчас стоит магазин «Электробензоинструмент», мы на лодках ездили. А где сейчас переулок Снежный и магазин «Хороший», до войны была транспортная контора с конюшней. Моя мама и отец там работали – возили на лошадях различные грузы. Познакомились они в Носовой.
Этот маленький дом отец Александра Ивановича начал строить в 1940 году. Участок был в низине, поэтому пришлось подсыпать. Но и это не спасало от весенней воды. Каждый год на протяжении многих десятилетий район Малого Качгорта «плавал» и «плавает» до сих пор. Традиция, однако...

Дом, милый дом

– У деда Акима было шесть сыновей, все ютились в землянке в Кармановке, – рассказывает мужчина. – Мой родной отец Иван вместе с другом Василием Чупровым договорились поставить дом на двоих. Стали строиться, но в 1941-м грянула война. Дом подвели под крышу, поставили печки, меня принесли сюда маленьким. Когда Печора встала, мама на лошадях отвезла моего отца и деда Акима в деревню Бедовую, откуда они отправились в сторону Коми и дальше на Северный фронт. Под Ленинградом на Синявинских высотах 9 сентября 1942 года погиб Иван, а через две недели – Аким.
Дом остался недостроенным, его потихоньку привели в порядок после войны, когда мама героя этой публикации снова вышла замуж – надо было поднимать детей.
– Будущий отчим Аким Хозяинов приехал с фронта и поселился у своего дяди, через четыре дома от нашего, – улыбается Александр Иванович. – Мамина сестреница и надоумила, мол, красивый здоровый мужик, ни кола ни двора, вам вдвоём веселее будет. Ещё и тёзка погибшего свёкра Акима Гавриловича. Аким Хозяинов женился на солдатской вдове с двумя детьми, у меня есть старшая сестра Женя. Потом родили ещё шестерых и все мы, слава Богу, живы…
Теперь в родовом гнезде живут внуки и сын, которого в честь погибшего деда назвали Иваном. Потихоньку реставрирует здание, не даёт пропасть доброй памяти. А Александр Ляпунов соседствует совсем рядом – в двухэтажном многоквартирном доме № 16 на этой же улице имени забытого советского Октября.

Три буквы и Агрушкино озеро

После блиц-фотосессии у отчего дома идём в сторону Малого Качгорта мимо двухэтажных кирпичных домов, построенных в начале 70–80-х годов.
– Раньше здесь была контора РСУ, то есть ремонтно-строительного управления, – показывает Александр Ляпунов через дорогу на кирпичный дом. – А в 40–50-х годах в этом районе был маленький хлебный магазинчик, рядом почта и конюшня. Продавцом в хлебном была Елена Ляпунова, а уборщицей Аграфена Овчинникова. С мужем Николаем Аграфена Петровна жила напротив через дорогу в частном доме. Николай был человеком старой веры, знатным охотником и рыбаком. Овчинниковы держали корову, овец и много ездовых собак.
В конюшне окружного узла связи, а почту доставляли на санях и телегах, держали по 30–40 лошадей. От нынешнего РСУ почту возили через Харитоновку на Кривое, Юшино и Носовую. На Кривом тоже была конюшня и усталых животных там меняли.
Возле дома № 10 сворачиваем во дворы. Как оказалось, на месте котельной и нового трёхэтажного дома было небольшое озерко, которое называли Агрушкиным, в честь вышеупомянутой Аграфены Петровны.
– Она была маленькая, красивая, весёлая, ходила в сарафане, говорила с прибаутками, – вспоминает Александр Иванович. – И муж Николай был лёгкого нрава, добрый и хозяйственный, косоворотку носил по старой вере. На этом озерце они мостки ставили, здесь мы воду брали, летом купались, рыбачили, а осенью уток стреляли.
Воистину, добрая память дольше нас живёт. Мой спутник легко называет имена и фамилии людей, которые давно обрели вечный покой. Только в его памяти возникают маленькие деревянные домишки вместо современных кирпичных. А нынешним ребятишкам даже не представить той цветной и живой картинки...

Воронья слободка или сорочье гнездо?

По официальной версии название Качгорт в переводе с коми означает место, где обитают сороки (катша – сорока, горт – дом). На этом месте была когда-то деревенька Носово, названная по фамилии первого поселенца.
По народной версии, то есть по воспоминаниям качгортинца Андрея Кислякова, название переводится как воронье гнездо. Андрей Иванович сообщил, что посередине Малого Качгорта когда-то стояли склады и ледники. В 60–70-х годах из рыбокомбината на берег вывозили и утилизировали отходы. Поэтому было много воронья и чаек. В дальнейшем птицы мигрировали за пропитанием на городскую свалку.
– Давно по Малому Качгорту не прогуливался, – говорит Александр Ляпунов. – Вот здесь в одноэтажном доме № 22 была ветстанция, а напротив него в двухэтажном доме № 23 размещалась ветеринарная лаборатория.
Заброшенное здание ветлаборатории 30-х годов выстроено в стилистике того времени и отличается от соседних ветхих построек какой-то особой статью. Плюс большая зелёная лужайка вокруг, а какой вид открывается на курью и старый аэропорт! В моём раннем детстве оно выглядело сказочным замком и, кажется, до сих пор хранит какую-то тайну.
– В городе было много лошадей, коров и всякой живности, поэтому работы хватало, – говорит мой спутник. – Когда кастрировали молодых жеребцов, местным мальчишкам была забава. После операции коней надо было прогуливать, чтобы кровь не застаивалась, а мы с удовольствием на них катались.
Двигаемся дальше, вглубь «сорочьего места». Именно по этой дороге шли горожане на День рыбака. На канувших в лету широких народных гуляньях варили уху, пели, танцевали, состязались в гонках на моторных лодках. Теперь здесь – индивидуальная жилая застройка разной степени достатка. Доходим до самого конца улицы, обрывающейся в протоку, которую старожилы называют Ленина Виска – в честь вышеупомянутой продавщицы хлебного магазина Елены Ляпуновой. Её дом – одно из самых старых строений Малого Качгорта, но не догадаться – его обшили и теперь в нём магазин «Фортуна».
P.S. – ретро-экскурсия по Качгорту возобновится через месяц, после возвращения автора из отпуска. Не скучайте, продолжение следует!