Тундра в кружевах. Или как мы не сняли зарисовку

– Идем туда, вон к тем березкам, – заявила я, стоя по колено в снегу на обочине дороги.

Собственно дороги-то нет. Вода. Весна. Вот по поводу весны мы и поехали в тундру снимать зарисовку.

– Не дойдем! – огорченно заявил телеоператор Вадик.

– Думаешь, провалимся?

– Нет, вы нет, а я обязательно.

Ну и что тут скажешь? Во мне килограммов… ветром сдувает, а вот Вадик весит все сто десять! А к ним, этим килограммам, еще камера и штатив прилагаются. А зима была снежная, тундра на метра два к небу поднялась. Но я же – режиссер?

Вздохнула, мечтательно глядя на березки, и жалостливо попросила:

– А мы потихоньку. Там так красиво, пошли. Такой материал снимем, полный восторг!

Все-таки я – это что-то, умею убеждать. Вадик, зная меня не первый год, понял: спорить бесполезно, проще согласиться, провалиться в снег по самую макушку и будь что будет. Так оно когда еще будет?

И мы пошли. Два метра прошли.

И тут я увидела это и заорала:

– Стой!

– Кто идет? – ехидно продолжил Вадик. – Ну что еще?

– Смотри-и-и…

Над просевшим снегом парили ледяные кружева. Я осторожно просунула ладонь между снегом и кружевным льдом. Выглянуло солнце, и они засверкали, эти причудливо сплетенные ледяные шарики. Вспыхнула тундра от края до края. Глазам жарко стало.

Все-таки солнце молодец. Ишь, творит себе, развлекается. Из подножного материала такое чудо сотворило. И улыбается хитро-хитро. Я знаю, оно весну задумало.

А Вадик стоит столбом, улыбается, что наше солнце.

– Вы как хотите, Мария Алексеевна, только я по такой красоте сапожищами не пойду. А с одной точки у меня плана три будет.

– Да, мало. Хотя, мы сегодня получили в сто раз больше, чем заказывали. 

Если ты приедешь к нам в гости

Ну, надо же, ты мне ответил! И начал письмо так мило: «Ань торова!» И тебе – ань торова.

Правда, хорошее слово? Уютное и приглашает улыбнуться. А твой вопрос: «Как принято знакомиться с девушкой?» – заставил задуматься и пойти к старейшинам. (Я с ними дружу и по всем вопросам – к ним. Видел бы ты, как они деликатно мне объясняют трудные для меня вопросы, такие естественные для них.)

Понимаешь, они не знакомятся. В том смысле, что им это не надо, они и так всех знают с пеленок. И дети знают всех родственников и их друзей. Многие из них никогда в жизни не встретятся, но они знают друг о друге. А если случай сведет их вместе, то будут общаться, как старые знакомые, и в любом деле помогут друг другу. Такой вот человеческий закон. Поразительно, правда? Я призадумалась и стала вспоминать поименно всех своих. Оказалось, родителей каждого второго не только не видела никогда, но и имен не знаю. Просто прореха в душе какая-то.

Старейшины сказали, что мы живем в современном мире.

Да, они кочуют по тундре с оленями, живут в чумах, смотрят новости в интернете (там, где есть возможность), чтут свои традиции и общаются на европейском уровне. А объективное чувство безопасности делает их открытыми и доброжелательными. Добавь к этому жажду общения и новых знаний, и ты сам поймешь, что можешь просто подойти к любому ненцу, мужчине, женщине, девушке и поздороваться. Тебе ответят, и можешь назвать свое имя, сказать, откуда ты приехал и зачем тут. Все, вы уже знакомы. И поскольку ты в этом мире не одинок, тебе придется рассказать о своих родителях. Без этой информации картина твоего мира не полная, понимаешь?

Вот оно как оказывается.

Кстати, у нас в округе три тундры: Большеземельская. Малоземельская и Канинская (Тиманская). Ненцы других регионов называют наших евроненцами. И неспроста, приезжай, сам увидишь.

Лакомбой, дружище.

Мария Кравченко