Что можно увидеть при свете давно погасшей «Стелла Поларе»?

Испуганной куропаткой промелькнула неделя, мы снова вместе с вами, дорогие читатели. В этом выпуске «Линии жизни» прогуляемся по самому историческому району окружной столицы.
Знаете ли вы, что Лесозаводской район на тридцать с лишним лет старше Нарьян-Мара? Образно выражаясь, когда маленький посёлок Белощелье, на месте которого вырос административный центр Ненецкого округа, ещё пешком под стол ходил, крупнейшее лесоперерабатывающее предприятие уже первую седину в бороде оглаживало.
В этом году Нарьян-Мар отмечает 85-летие, а давно исчезнувший Печорский лесозавод – 117 лет.

От нового до старого

Мои новые экскурсоводы: председатель совета ветеранов лесозавода, начальник производственного отдела предприятия Нина Васильевна Романчук и Адель Яковлевна Авдеева, начальник отдела реализации. Всю жизнь они проработали бок о бок, теперь и живут рядышком на улице Калмыкова в домах № 10 и № 8а.
От Нового посёлка до Лесозаводского микрорайона срезаем дорогу по дощатым мосточкам. И сразу накрывает ностальгия по былым временам, когда длиннющие змеи деревянных тротуаров расползались по всей округе.
– Самый старый посёлок был именно около предприятия, – говорит Нина Васильевна. – Там первые дома в 30-х годах построили, они были квартирного типа. На второй этаж конторы вела такая крутая лестница!
– Было четыре таких дома, – добавляет Адель Яковлевна. – В первом доме была заводская контора, во втором жила я. Мне так хорошо дремалось под стук пилорамы! Когда в другой дом переехала, не могла спать поначалу – слишком тихо казалось.
Посёлок в ту пору заканчивался возле сгоревшей в 1992 году заводской школы, которая стояла напротив нынешнего магазина «Стелла Поларе». А широкая мостовая почти упиралась в конюшню. Во время летних каникул ребята возили из неё удобрения на пришкольный участок, где выращивали картошку, капусту, турнепс, морковь… и много чего. Позже конюшню перенесли за баню. И на этом месте стали строить дома, которые назвали мезенскими. В них жили семьи бывших выпускников Мезенской школы фабрично-заводского обучения – их в изрядном количестве приглашали работать на Печорский завод.
Сейчас от той конюшни даже щепочек не осталось. Зато щепу, которой был когда-то усыпан весь посёлок, помнят до сих пор. Отходы производства шли в дело – щепой подсыпали топкие места, опилки использовали для утепления каркасных домов. В 80-х годах иностранные гости из капиталистических стран удивлялись, мол, по деньгам ходите, отходы не перерабатываете. Ныне барханы из опилков по краям улицы Юбилейной давно заросли ивняком. А в низинке, где сейчас сквер и памятник Печорскому лесозаводу, – густая рощица. Деревья работники предприятия сажали на воскресниках.

Легенды заводского проспекта

Вся жизнь посёлка, по рассказам моих спутниц, проходила на главной мостовой. Широченный деревянный помост местного арбата на улице Заводской начинался возле заводской проходной и заканчивался возле школы.
– Всё наше детство и юность здесь прошли, – тепло улыбается воспоминаниям Нина Романчук. – Мостовую всегда подметали и чинили. В навигацию на завод прибывали заграничные суда за лесом. И взрослые нам говорили, что если придут иностранцы, то у нас должно быть всё красиво. Чтобы гости удивлялись тому, как хорошо живут в Советском Союзе! В 50-х годах заводской директор Николай Антипин привёз много молодёжи из Мезени, парни с девушками тут парочками гуляли, а мы на них между делом поглядывали. А связи с иностранцами не допускались, пограничники строго следили. Не дай бог жвачку взять, такой страх был!
Романтические прогулки по улице Заводской стимулировало местное градостроение. Молодым семьям с маленькими детишками требовались жилые квадратные метры, места в детсадах и школах. Сейчас деревянных двухэтажных новостроек тех времён почти не осталось.
– На месте клуба построили новое здание школы, – показывает Нина Васильевна. – В этом году образовательное учреждение отметит большой юбилей – 115 лет. А новый заводской клуб после пожара заново так и не поставили. В 1959 году его строила молодёжь предприятия во время воскресников. Своими силами поднимали, старались скорее закончить, чтобы веселее жить было!
– В заводском клубе была интеркомната, куда иностранные гости приходили, и организовывались вечера дружбы, – дополняет тему международных отношений Адель Яковлевна. – Приезжали переводчики, наши девчонки на танцы ходили или на дежурство – следить за порядком.

На маленьком плоту, взяв только сны и грёзы

Пока шли по Заводской, вспомнили и про стоявшее в районе этой улицы двухэтажное здание больницы, где позже располагалось окружное инфекционное отделение. Когда пересекали перекрёсток Заводской и Юбилейной, мои экскурсоводы показали на маленькое кирпичное здание. На этом месте стояла заводская столовая, где пекли самые вкусные в Нарьян-Маре пышные оладьи. По ходу движения добрым словом помянули заводской универмаг и удивились сохранившимся серым до черноты дровяным сараям. Такие дровяники были у каждой семьи, они служили складом, мастерской, холодильником, игровой комнатой и даже вытрезвителем для перебравших лишнее мужиков.
За разговорами добрались до бывшей заводской проходной и без помех прошли на территорию бывшего градообразующего предприятия. Грустное зрелище – как по кладбищу идёшь. В 2010 году лесозавод после многолетней агонии окончательно умер. Практически всё имущество было распродано. О былом величии и размахе напоминают лишь полуразрушенные здания цехов и мастерских.
– Почти тысяча человек трудилось, – вспоминают мои спутницы. – В лесопильном подразделении работали в три смены, круглосуточно. Весь посёлок по гудку жил! Побудку сигналили в шесть утра, потом гудели в половине седьмого, затем в сорок пять минут и семь утра, когда начиналась первая смена.
Качеством своей продукции печорские лесопильщики гордились. Пиломатериалы в основном шли на экспорт. Иной раз у причала в очереди семь судов стояли. Мои спутницы тоже постояли у причала, посмотрели на водную гладь, которую когда-то не видно было из-под вереницы плотов. Затем посидели с устатку на полусгнивших брёвнах. Молча повспоминали, погрустили.
– По молодости баловались: на длинных досках качались, – вздыхает о былом веселье Нина Васильевна. – Напарник прыгнет на свой край доски, и ты в небо летишь, только юбки подбирай, чтоб лишнего не увидели…
На обратном пути – маленькая радость. У здания бывшей конторы замечаем памятный знак Григорию Хатанзейскому, чьё имя лесозавод носил с 1938-го по 1942 год.
– Смотрите-ка, восстановили добрые люди! – удивляются женщины. – Когда завод умер, памятник спилили и выкинули. Нашёлся, значит… Не забыли.