Вы здесь

Вайгачский робинзон

Вертолет долго кружил над открытым морем. Оно было внизу справа и слева от иллюминаторов, и ничто не предвещало скорой посадки. Наша «бригада», состоящая из представителей Ассоциации «Ясавэй» и экологов Международного фонда дикой природы, только что покинула Варнек. Здесь, в столице Вайгача, мы взяли на борт двух проводников: старосту поселка Владимира Бобрикова и молодого человека по имени Виктор Ледков. Этим людям предстояло выступить в роли штурманов: проложить маршрут в воздушном пространстве нашему вертолету до Семиликого. Правда, перед священной миссией все решили посетить дом Андрея Вылки – неофициального хранителя этого святилища.

О том, что в районе бухты Лямчина, совершенно оторванной от мира, живет человек, который считает латаную деревянную хибару своим домом, а свою судьбу отшельника– жизнью настоящей, а не трагической, для меня стало полной неожиданностью. Более всего поразило то, что самому Андрею другой жизни и не надо: в поселке жить он не хочет (да наверно и негде), а вот каменное побережье бухты, окруженное скалами, продуваемое сразу всеми ветрами одновременно – это его территория, земля свободная от разного рода условностей, где выживают только сильные духом люди, где соседи – это нерпы, моржи, белые медведи и верные до беспамятства ездовые собаки.
Но обо всем по порядку...

Здесь все не так, как там... у вас
Большинство из нас знает, что Вайгач – одна из самых недоступных, потому и редко посещаемая территория Ненецкого автономного округа. Это почти закрытое от посторонних людей место, где время сжато до такой степени, что человек начинает просто теряться в пространстве. В этом мы не раз убеждались, разговаривая с местными жителями. На вопрос, когда происходило то или иное событие, большинство отвечали: «давно», «недавно» или «очень давно»!
Так вот, Андрей Рудольфович Вылка, местный робинзон, многолетний вайгачский отшельник и хранитель святилища Семиликого, живет в своей избушке на берегу Ледовитого океана очень-очень-очень давно.
– Так давно, – ответил он на мой вопрос, – что не помню, сколько лет прошло, состариться уже успел.
По словам Андрея, ему вроде больше шестидесяти. Сколько точно – говорить не захотел.
Видимо, туман таинственности на себя напускает, подумалось мне. Поскольку трудно поверить, чтобы человек, окончивший 8 классов Каратайской школы, затем – Нарьян-Марское ПТУ, совсем уж ничего не помнил. Ну да ладно, дело хозяйское! Не хочет, не говорит. Главное в этой судьбе не это, а ответ на другой вопрос: как Андрею на протяжении нескольких десятков лет удается выживать в условиях, которые любой из нас признает нечеловеческими. А он, наоборот, не считает их чем-то ужасным.
– Был я и в Нарьян-Маре, и в Архангельске проездом, и даже в Котласе. Ничего там, на мой взгляд, для жизни нормальной нет. В Нарьян-Мар в больницу иногда приезжаю, только опять же скажу, что ничего хорошего в этих больших городах нет. Я от Варнека даже устаю! Хорошо себя чувствую только здесь, на свободе. Тут ведь и мои предки похоронены, вот там, на дальнем мысе, – говорит Андрей и показывает на два креста, покрашенные синей краской. – Там мои дед и бабушка, они до меня в этой избушке свой век доживали, тоже считали себя хранителями нашего великого святилища. Сейчас я и Семиликого, и их могилы охраняю. Здесь я у себя дома, здесь я сам себе хозяин.
На вопрос, что он делал в Архангельске и Котласе, Андрей многозначительно промолчал. И мы не стали настаивать: мало ли какие тайны скрывает его прошлая жизнь.
А жизнь его сегодняшняя, можно сказать, не менее загадочная, потому что любому из нас непонятно, как можно жить без электричества, без связи с Большой землей, без радио и газет, месяцами не иметь собеседника, кроме собак, естественно(!). Как можно обходиться натуральным хозяйством, без обычных продуктов, в то время как в Варнеке живет его единственная сестра – продавец местного магазина. Она-то его без помощи никогда не оставляет, всегда готова помочь брату. Только главная загвоздка, как эти продукты передать? Иногда Андрей в Варнек из своей «фазенды» не выезжает месяцами, не хочет собак зря гонять по берегу. Для них у него всегда есть еда, он ее «ловит» и варит сам. Мясо нерпы, например, одно из основных блюд меню его собачьей стаи из восьми очень верных псов и двух «девиц», которых, естественно, для транспорта по скалистому побережью Андрей не использует.
Когда мы прилетели «на стоянку» вайгачского робинзона, «женская» половина собачьего сообщества отдыхала в тамбуре и даже не прореагировала на приезд чужаков. Тем временем все остальное собачье братство лаяло и рычало, защищая своего хозяина. Они сурово скалили клыки и рвались с поводков, которыми Андрей их привязывает к специально вбитым в скальные породы кольям. Правда, стоило гостям подойти к ним и погладить по загривкам, как вся собачья жесткость улетучивалась. Они виляли хвостами и пытались лизнуть ласковую руку, но увидев хозяина, тут же вставали в боевую стойку. Хозяин всегда главнее всех, это же любому должно быть понятно. Нам это было ясно тоже, поэтому никто и не настаивал на продолжении общения с четвероногими.
Кроме «свободных девушек» с загадочными кличками Королева и Найда, вольно по острову ходил только пес Чех, этакий смотрящий. Он был очень старым и когда-то, наверное, белым, как белый медведь. Сейчас он стал тощим, подслеповатым и уже не возит своего Андрея по острову на упряжке. Весной 2017-го пес пережил огромный стресс. Из-за постоянных перепадов погоды море в этом году открылось раньше обычного. Чех по старой привычке пошел за нерпой, «глазастые» как будто специально дразнили его, то и дело высовывая свои головы из воды. И пес увлекся охотой. Тем временем льдина, на которой он находился, оторвалась от припая и понеслась в море. Чех плавать не умел, но все же выбрался на берег – вдали от родных мест. Впереди у него была долгая миграция по Вайгачу: он шел, ориентируясь только на свои, одному ему ведомые приметы. И все же добрался до противоположного от избы хозяина берега. Его заметили почти сразу: собаки встретили его дружным лаем.
Пса не было почти три месяца, хозяин уже потерял надежду увидеть «белобрысого» Чеха. Но он вернулся: худой, ободранный, раненый. Говорить собаки не умеют, поэтому хозяину оставалось только догадываться, с чем пришлось столкнуться псу за это время. С тех пор ему были даны определенные привилегии: он ходит по территории, осматривает владения и не подпускает чужих к продуктам питания. Кстати, и мы в этом убедились, так как привезли вайгачскому отшельнику несколько пакетов с едой. Взгромоздили все это «богатство» на собачьи сани рядом с избой хозяина и... сразу потеряли всякую возможность подходить к этим пакетам. Чех уже никого к ним не подпускал, кроме самого Андрея.

Кто такой медведь?
У ненецкого народа есть очень древняя легенда о том, как в незапамятные времена все живые существа Арктики поделили сушу и морские воды между собой. В «конкурсе» участвовали моржи, нерпы, белые медведи, песцы, росомахи, лемминги и люди. Человек шибко-то своим умом и ловкостью не отличался, поэтому после всех споров отдал пальму первенства медведю. А вот белый медведь, который в этих местах жил дольше всех остальных соседей, решил с человеком заключить договор, почувствовал, что только от него может опасность исходить. Мудрый был Сэр’ варк: никому не позволял на свою территорию вторгаться и сам никогда к себе никого не подпускал.
По словам Андрея Рудольфовича, у них с медведями тоже есть свой родовой «вылковский» договор: раньше ни один из медведей никогда его дедов и родителей не трогал. Жили независимо друг от друга: никому не мешали, а в последние несколько лет звери как с ума сошли.
– Они нас ненавидеть стали, – говорит Андрей. – Этой зимой сам в этом убедился. Пошел, извините, в туалет, вдруг собаки начали громко лаять. Прямо рвутся с цепи. Сразу понял, что пришел «хозяин». Встал, пошел навстречу с нежданным гостем, но никого не нашел. Вернулся назад, а у меня в уборной его лапой половина стенки снесена, огромная дыра зияет. Я ее тогда заколотил, хорошо, что доски с лета оставались. Но непонятно до сих пор , зачем он приходил-то?! Ни собак, ни меня не тронул – просто пришел, напугал, силу свою показал и… ушел! Хозяин, однако!
Кстати, с этим утверждением вообще никто не спорил и спорить не собирается. Правда, за все время пребывания на Вайгаче нам только один единственный раз повезло увидеть Сэр’ варка (белого медведя). Произошло это тогда, когда после посещения Семиликого, проведения ненецкого обряда поклонения мы сели в вертолет и, сделав почетный круг, отправились в обратный путь. Мало того, что весь вайгачский маршрут нас сопровождала радуга, так еще и в море по линии нашего перемещения параллельно с вертолетом плыл огромный белый медведь. Он нисколько не боялся винтокрылой машины, как будто знал, что ничего плохого мы ему не можем сделать, потому что мы – гости, а он – хозяин.
Именно ему и Андрею Вылке нынче доверено охранять и бухту Лямчина, и мыс Большой Цинковый, где сегодня находится святилище Семиликого сядэя – хранителя всех ненецких родов.
За время нашего пребывания на острове произошло еще много интересных событий, но о них читайте в следующих выпусках нашей газеты.