О женщине, которая привыкла всё делать на 6 баллов

Новая героиня «Линии жизни» родом из посёлка Красное. Но уже два года живёт на самом западе огромной страны – в Калининграде. Встретить земляка на чужбине – здорово, встретить такого солнечного, умного и приятного собеседника – здорово вдвойне. А когда узнаёшь её историю – восхищение множится в геометрической прогрессии.
– Как я оказалась в Красном? – на секунду задумывается Наталья Гордеева. – Мама вместе с родителями приехала в Ненецкий округ из Кировской области в 1945 году. В семье было десять детей, трое умерло от голода. Поначалу они жили в Носовой. После окончания школы мама трудилась поваром, потом секретарём в сельсовете. Но её больше знали как участницу народного хора в местном Доме культуры. Всю жизнь она пела и выступала на сцене.
Детей в семье было трое. Я была младшей. С самого детства росла самостоятельной и активной, хорошо училась и занималась спортом. На самом деле, лыжи никогда не любила, но чем ещё можно было заниматься на севере, где столько снега? Тренировки пять дней в неделю, невзирая на погоду. Это воспитывало характер. Морозишь руки и сопли, но идёшь. Спорт вдохновлял, мы ездили на соревнования, где было весело и интересно, в отличие от размеренной тихой жизни маленького оленеводческого посёлка. Плюс баскетбол и волейбол, а ещё комсомол…

Как по нотам

В ушах моей собеседницы – необычные серёжки в виде нотных знаков. В одном ушке – одна нота. В другом – две.
– С раннего детства была одна мечта – научиться играть на фортепияно. Сколько себя помню, будучи маленькой, пыталась играть на всех музыкальных инструментах. Даже разбирала игрушечную дудочку и гармошку – пыталась узнать, откуда идёт звук. В шестом классе мама купила мне гармошку настоящую – уж очень хотелось такую же, как у соседского мальчишки. Потом в девятом классе приехала из Питера девчонка, умевшая играть на гитаре. Конечно же, маме пришлось разоряться на гитару. Когда мне исполнилось 45 лет, как-то с подругой-психологом разговорились о детских мечтах. Поделилась с ней своим сокровенным образом: чёрное фортепияно, на нём белая статуэтка, и я играю. Она сказала – почему нет? Так в весьма зрелые годы я реализовала свою детскую мечту. Правда, нотную грамоту не знаю, играю на слух – сажусь и подбираю музыку.
Школу моя собеседница закончила с отличием, но выбор для выпускницы красновской школы в те времена был небольшой.
– У мамы были проблемы со здоровьем, я не могла её оставить, – говорит моя собеседница. – Поэтому выбрала Нарь­ян-Марский педагогический колледж. После его окончания поступила на физмат в Архангельске и работала в красновской школе учителем математики. Периодически я себя спрашивала: а тем ли я путём двигаюсь? Может быть, мне надо было выучиться на экономиста или юриста, получить более престижную и денежную профессию? Ведь зарплата молодого специалиста в школе – так себе доход. Когда через десять лет я ушла из школы и моя жизнь круто поменялась, этот вопрос я продолжала себе задавать. Каково моё жизненное предназначение? Ответ пришёл позже. Тогда я осознала, что в своё время выбрала правильный путь. Точнее, двигалась к нему в темноте, медленно, но верно. Десять лет работы в жёсткой системе школьного образования тоже были на благо внутреннему развитию. Школа, армия существуют по одним законам подчинения. И в школе я чувствовала мощный прессинг со всех сторон. Но преодолевать препятствия и продолжать делать то, что должно – тоже обучение. Теперь я занимаюсь репетиторством, эта деятельность нравится – мне интересно с детьми. Выучилась на акмеолога. Акме – это вершина, и я помогаю людям двигаться к вершинам мастерства, находить своё предназначение. Также находят применение педагогический опыт и знания, полученные в далёкой школе оленеводческого посёлка. Вспоминаю время от времени стихотворение Евтушенко, которое так нравилось в школе: «Людей неинтересных в мире нет, их судьбы – как истории планет». И сейчас я учу взрослых открывать в себе блистающие миры и создавать новую историю собственных планет.

Земную жизнь пройдя до половины

С будущим супругом Наталья Гордеева, в замужестве Петруня, познакомилась ещё во время учёбы в Архангельске. Вслед за ней он приехал в Красное, в посёлке родились двое детей. Как на свадьбах обычно желают, так и получилось: родила сыночка и лапочку-дочку. Потом семья переехала в Нарьян-Мар. Некоторое время Наталья работала в педколледже лаборантом и оканчивала заочно вуз.
В 2002 году случилась трагедия. Муж с шестилетним сыном возвращались из отпуска на машине и попали в аварию. Ближайшая больница была в 150 километрах, а у скорой помощи не оказалось топлива. С серьёзнейшей черепно-мозговой травмой сына везли несколько часов, теряя время. Трепанацию делал обычный хирург в поселковой больнице.
– Только через неделю его перевезли в Сыктывкар в респуб­ликанскую больницу, ждали, пока состояние стабилизируется, – с непроницаемым лицом говорит женщина. – Шесть часов его везли, два раза реанимировали. Сын мог уйти в любой момент. В коме он провёл пять месяцев. Меня несколько раз звали с ним прощаться, а пускали в реанимацию всего на пять минут... Помню, мы с мужем держим его за руки с двух сторон, и вдруг запищали датчики – участился пульс, подскочило давление. Мой сын чувствовал, он жил!
Мальчик выжил, а с мужем Наталья развелась. Возвращение ребёнка из небытия стало безымянной высотой, которую предстояло брать штурмом. Невидимая миру война с недугом длилась годы, которые казались бесконечными. Ребёнка-инвалида надо было лечить и элементарно кормить. А какие деньги могла заработать одинокая женщина, которая сутками была у постели больного сына?
– Я не могла выйти из дома даже в магазин, – вспоминает Наталья. – Нас выписали из больницы в декабре. Первый Новый год помню в мельчайших деталях. Сын не мог спать, на него не действовало успокоительное. Чтобы он хоть немного отдыхал и восстанавливался, я прикрывала ему ладонями глаза и рот – из-за неврологических нарушений ребёнок безостановочно что-то говорил и не мог сомкнуть веки. Он реагировал на малейший звук, волновался и кричал. А в новогоднюю ночь я старалась сохранять спокойствие, чтобы помогать успокаиваться сыну. Каждая запущенная на улице петарда отдавалась в его голове салютом боли, поэтому он плакал. А мне надо было держать себя в руках.

Если я в жизни упаду – подберёт музыка меня

После возвращения сына к жизни у Натальи тоже началась новая жизнь: не было ни связей, ни контактов, ни опыта существования в болезни. Пенсия на ребёнка – четыре тысячи рублей. А социального пособия для матери инвалида тогда не полагалось совсем. Непонятно почему, но больному сыну не назначили даже план реабилитации. Может надеялись, что ситуация разрешится естественным образом? Соответствующие службы даже не потрудились сообщить маме ребёнка-инвалида, что ему по закону положены бесплатные памперсы. Хотя это прямая обязанность специалистов медико-социальной экспертизы. Лежачему больному приходилось покупать их за свой счёт из практически нулевого бюджета. Сыну нужен был массаж и специальный матрас – из больницы после длительной комы его выписали с зияющими пролежнями. О том, что ей полагалась помощь от государства, Наталья узнала случайно уже в Архангельске, куда переехала через три года. Рассказала одна из мам, товарищ по несчастью, мол, зачем сама покупаешь?
Первую помощь оказала медсестра-массажистка, которую Наталья нашла сама и наняла за собственный счёт. Но чужой человек, увидев ситуацию, отказалась брать плату. Более того, своих клиентов, наделённых властью и деньгами, массажистка просила помочь в беде фактически чужой для неё женщине. Дальше – больше. Трагическая история стала известна СМИ благодаря директору Нарьян-Марского социально-гуманитарного колледжа Елене Саблиной. Вместе с многочисленными земляками-северянами откликнулся представитель одной из нефтяных компаний. Что бы ни говорили тогда злые языки о предвыборных манипуляциях, но благодаря этой помощи, сына отвезли в клинику легендарного доктора Рошаля, затем в московскую специализированную клинику для реабилитации.
– Я уже не могла переносить сына на руках, сорвала спину, он же набрал массу и вырос за время болезни, – вспоминает женщина. – И человек в брендовом костюме на дорогой иномарке не гнушался брать сына на руки, помогал возить его на обследования, покупал на свои деньги памперсы, продукты, оплачивал медицинские расходы. Стал настоящим ангелом-хранителем для Тёмы. Материальным подспорьем стала квартира, которую с мужем купили незадолго до трагедии. Одну из комнат я стала сдавать, ведь нужно было растить ещё и дочку. Но денег не хватало, поэтому затем пришлось сдавать обе комнаты, а мы все ютились в одной комнатушке и спали на самодельных кроватях.
Эта квартира стала «кормилицей», чтобы выжить одинокой неработающей женщине с двумя детьми. На тот момент нашей героине было 33 года – тот самый возраст Христа.
– Я всегда была атеисткой, – говорит моя собеседница. – Советское воспитание дозволяло верить в единственные духовные ценности – Ленина и партию. Но в критической ситуации помогли другие: в больнице верующая женщина делала сыну бесплатный массаж и молилась за него, с другой женщиной мы обошли три храма. Ещё помогала мама. Вера в хороших людей и стала надёжной опорой в бесплотном космосе несчастий. Уже потом в Архангельске я встретила своего духовного учителя.

Всё к лучшему

Лучшее – враг хорошего. Реабилитация в московской клинике обнажила другую проблему маленького Нарьян-Мара. Сын выжил, начал ходить и говорить. Но как развивать и социализировать ребёнка-инвалида дальше? Из специализированной группы детсада их деликатно попросили, мол, он тяжёлый, не будем возиться. Памперсы же надо менять, за ручку с ним ходить.
– И тут я понимаю, что кроме замученной мамы мои дети ничего в этой жизни больше не увидят, – вспоминает Наталья. – Ощущение беспросветного тупика прошло с той минуты, когда в Архангельске села в такси и от отчаянья сказала – везите меня в реабилитационный центр. В областную столицу я поехала за ортопедической обувью для Тёмы. Города я не знала и куда ехать не представляла. Волею судьбы или бога случилось так, что водитель такси оказался отцом ребёнка с ДЦП. Он и привёз меня в реабилитационный центр, в который просто так, с улицы, было не попасть. И тут снова помог случай: ко мне по-человечески отнеслась сотрудница центра.
И Наталья с детьми переехала в Архангельск, благо в Нарьян-Маре оставалась квартира-кормилица. Жизнь в чужом городе потихоньку наладилась. Педагог с двумя красными дип­ломами занялась репетиторством. Потом стала помогать в написании рефератов, курсовых и дипломов.
– Я же привыкла всё делать не на пять, а на шесть, – смеётся Наталья. – Может быть, поэтому так везло? Мои знания и опыт оказались востребованными, я помогала людям учиться, а они помогали мне выжить.
Кроме этого, наша героиня в Архангельске начала заниматься социальной деятельностью в благотворительной организации: писала и защищала проекты, билась за гранты.
– Столкнулась с тем, что для ребёнка с тяжёлой инвалидностью отдых и лечение попросту недосягаемы из-за массы противопоказаний, – горячится Наталья. – И родители не отдыхают и не оздоравливаются. Поэтому придумали и реализовали проект загородного дома отдыха для таких семей в Бабонегово. А волонтёрами и практикантами стали студенты областных вузов – нынешнего САФУ.
Один из подобных социальных проектов привёл нашу героиню в далёкий Калининград, который показался ей поначалу серым, неуютным и промозглым.
– Говорят, что люди или убегают от чего-то или бегут к чему-то, – улыбается моя собеседница. – Архангельск – хороший северный город, где мне было душевно и уютно. Там я чувствовала себя реализованной. Кроме того, это один из немногих российских городов, где существует бесплатное социальное учреждение для взрослых инвалидов, в котором они работают и общаются. Ведь как только ребёнок достигает совершеннолетия, все льготы улетучиваются, а инвалидность никуда не девается. В своё время нам вместе с другими родителями удалось отстоять в Архангельске такое уникальное учреждение – для взрослых ребят с ментальными нарушениями.

Простое счастье – жить

Точкой невозврата к прежней жизни стала смерть мамы. Она скончалась в Архангельске. И это стало стимулом для переезда в Калининград, где был большой плюс – море, а также мягкий климат, местный менталитет, близость к Европе и возможность автопутешествий, ведь больной сын не переносит авиаперелётов. Из-за перепадов давления у него просто взрывается голова.
– Да и у меня теперь взрывается голова от множества возможностей! – смеётся Наталья. – Недавно отметила серьёзный юбилей – пятьдесят лет. И поняла, что я свободна и счастлива. У меня есть замечательный сын, которого поставила на ноги, взрослая, умная и самостоятельная дочка. А ещё есть здоровье, бесценный жизненный опыт, приобретённые знания и умения, которые можно монетизировать. Я занимаюсь любимым делом – акмеологией и помогаю людям реализовать их собственный потенциал. Сейчас понимаю, что та давняя трагедия помогла мне найти своё собственное призвание. Практикую психологию, занимаюсь фотографией и музыкой. Кем я стану через десять лет? Думаю, что продолжу путь учителя, только на более высоком уровне. На самом деле я не загадываю, что будет завтра и куда повернёт судьба. Жизнь есть, и это такое счастье!