Герой этого очерка – ветеран геологии Иван Никитич Сахаров
67 лет минуло с начала производства геологоразведочных работ в Ненецком автономном округе.
Изучение геологического строения северной части Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции положило начало широкомасштабной планомерной работе по поиску углеводородного сырья на территории НАО.
Помню всем существом
…Глаза автоматически отмечают уровень натяжения кабеля, свидетельствующий о нормальной нагрузке на подъёмный механизм, слух привычно улавливает успокаивающее равномерное звучание электродвигателя лебёдки и еле слышное монотонное гудение сельсина, отмечающего каждый дециметр пройденного прибором пути в горячей тесноте скважины, руки также привычно, словно сами по себе, подкручивают время от времени рычаг кабелеукладчика, не допуская перехлёста кабеля, а мысли...
Мысли также текут сами по себе, без дополнительных усилий воскрешая в голове, в душе ли незабываемые, яркие картины прожитого и пережитого...
Мама. Это память моя или нечто родившееся вместе со мной или даже раньше меня, нечто корневое, хранящее не в сознании даже – в глубинном, первородном естестве, объединяющем всё на земле сущее, до скончания века хранящее родное, тёплое чувство единства душ... Ведь сознательно помнить не мог, как не мог разглядеть словно в блеске солнца слепящего склонившееся над колыбелью лицо родное, ощущая только всем естеством великое неизбывное счастье – всего три года было, когда мама умерла...
Мама – Сахарова Афанасия Ивановна. Остались вшестером. Ваня – младшенький, старшей сестре Августе – 15. Затем идут лесенкой сёстры Саша, Тоня, братья Володя и Лёня.
Это корни наши
Это хорошо, что сегодня так морозно, – горячий кабель выходя из скважины мокрым, в буровом растворе, успевает замёрзнуть до того, как будет намотан на лебёдку, и лёд с него под тяжестью покрошится – останется только смести ледяную крошку с пола.
А если кабель придёт на барабан мокрый, укладываться ровно не будет, и при следующем спуске прибора придётся отдирать друг от друга его смёрзшиеся витки, – будет рваться кусками шланговая обмотка – кабель портится, изнашивается…
…Старшая сестра Августа рано вышла замуж, уехала к мужу на Канин Нос. Александра хорошо играла на гитаре и пела. Не суждено оказалось сбыться мечтам Саши о сцене... Врачи местные дали ей направление в Архангельск, на операцию по устранению косметического дефекта. Поехали Александра и Августа на собаках, к несчастью, попали в полынью. Августу успела вытащить ехавшая следом медсестра, а Саша утонула...
Отец – Сахаров Никита Ефимович. Прошёл две войны – финскую и Великую Отечественную. Дважды был ранен, после демобилизации вернулся в Шойну, устроился на судно. Следствием ранений у него было отсутствие трёх пальцев на руке, что затрудняло работу рыбака. Однажды, когда команда выбрасывала трал, зацепился Никита Сахаров плохо гнущимися остатками пальцев на руке за сеть и был выброшен в море. После этого случая ветерана списали с судна. Никита Ефимович ловил навагу, возил почту на собаках – на Канином Носе стояла застава, находились погранвойска, метеостанция, куда возил документы. Упряжка у него была хорошая – шестёрка сильных собак.
Род Сахаровых с Новгородчины. Дед бежал сюда из-за неуплаты налогов царю. Был очень богат: занимался извозом, возил в Архангельск мясо, рыбу, пушнину. Добрейшей души, уважаемый человек, по воспоминаниям знавших: каждый работник его имел добротный дом, хозяйство, лошадей. В революцию отдал три сотни лошадей в Красную армию – деда признали середняком и, в общем, пощадили – только отправили в ссылку. А могло быть и хуже...
Последний призывник Торны
Медленно вращается лебёдка. Скорость радиокаротажа невысокая – точному прибору требуется время для анализа данных о радиоактивности пород, пройденных скважиной. Линии, вычерчиваемые лучом осциллографа каротажной станции после проявления специальной ленты превратятся в каротажную диаграмму, где каждый сантиметр пробуренных пород земли расскажет о себе сам, испуская гамма-лучи естественной радиоактивности.
– Родился-то я в посёлочке малом – Торна, что недалеко от Шойны, километрах в двадцати. Сейчас-то его уже нет, нежилой, я в 1964 году уходил в армию – последний призывник деревни, – немного грустно вспоминает Иван Никитич. – Здесь занимались промыслом морского зверя, пушнины – песец, лиса, росомаха, ловили куропаток, навагу. Ездили на собаках в тундру. К песцу и тем более к росомахе –
не подкрадёшься на выстрел, ставили ловушки. 206 кулём у нас было.
В 9 лет начал работать Ваня в колхозе, на сенокосе. За итоги сезона получил премию – 50 рублей. После занятий в школе, едва начались каникулы, – на покос! Мужики уходили на промысел морского зверя – били белуху, морского зайца. Чтобы добыть белуху, строилась тоня из капроновой верёвки – сеть для белухи, до 300 метров, в неё загоняли белуху, создавая шум выстрелами из ружей, шума зверь очень не любит – уходит к берегу и попадает в тоню. До пяти тонн веса, бывало, добывали белуху. Косатки и белухи ходят за сельдью, разгоняют косяки – извечные враги рыбаков.
Борись как Спартак на арене
Геофизическая станция записывает каротажные диаграммы – это практически паспорт скважины. Геофизический прибор – посланник исследователей недр, находится буквально в космических условиях: испытывающий огромное давление на большой глубине, где раствор буровой становится горячим от естественной температуры Земли.
Когда отец привёл в дом новую жену, завели, наконец, корову – без неё жилось особенно тяжело. Хорошая женщина, заботливая, помогла отцу вырастить детей. Жили небогато, но дружно.
– Я же и за премией своей первой вышел на сцену в сапожках сестры Тони – своих-то не было, – улыбается хозяин. – Мы с Тоней и перевозом подрабатывать пытались, переправляя через реку желающих. Как-то раз поехали перевозить оленеводов на День оленя. Поднялся ветер, нас стало относить в море. Тоне – 12, мне всего-то лет шесть, где же нам на вёслах выгрести против ветра… Оленевод как знал, идёт по берегу – там в устье песчаный нос, нас и прибило к косе, он забрёл в воду, вытащил лодку. А ведь могло унести в море. Хотели заработать денег на конфеты…
Ваня учился в интернате, в 11 лет заболел ревматизмом – на рыбалке приходилось стоять в холодной воде, а одежонка худая. Попал в больницу, два месяца практически не вставал.
Бухгалтер Брянцев лежал в той же палате, посоветовал: «Ты не смотри, Ваня, в потолок – читай книги. И поумнеешь, и время быстрей пройдёт».
Воспитательница интерната Агнея Фёдоровна Коткина принесла книгу «Золотая орда» – у неё была большая библиотека. Не особенно хорошо умел читать Ваня, а тут быстро наловчился: книжка оказалась очень интересной! Читая «Спартака», живо представлял себе события, мечтал когда-нибудь увидеть Италию, Колизей, арену Спартака…
Агнея Фёдоровна советовала также: пересказывай книги – научишься хорошо говорить! И этому совету последовал Ваня, рассказывая всем желающим о прочитанном.
– Когда выписался, в классе как раз проходили Александра Македонского по истории, преподавал директор школы. А я аккурат перед выпиской прочёл книгу о Македонском, – вспоминает Иван Никитич. – На вопрос историка: «Почему Македонский проиграл Индии?» – отвечаю: «А он и не проигрывал – отвёл войска, сражения не было». И рассказал, что прочитал о великом завоевателе. Однако директор поставил двойку! Урок едва досидел – слёзы душили. На переменке побежали с ребятами курить – мы с 6 лет курили – они восторженно: «Здорово ты про Македонского рассказывал! А наш директор ничего не знает о нём». Взял котлету и хлеб в столовой, побежал домой.
Пятнадцатилетний охотник
Геофизики определяют, где находятся промышленные пласты, содержащие нефть и газ, используя целый комплекс геофизических методов – опуская в скважину высокоточные приборы. Связующей нитью забоя скважины и каждого её сантиметра с поверхностью служит кабель – прочный, грузонесущий, в котором проходят электрические провода.
Отец, когда увидел вернувшегося Ваню, не возражал: «Всё равно, мол, полгода проболел, на второй год останешься. Лови лучше рыбу». А ему и платить за интернат сына было нечем.
В 1961 году, с 15 лет, начал Ваня работать в колхозе. До самого призыва ловил навагу, охотился на морского зверя, за эту работу хорошо платили, учитывая повышенную опасность. Охотникам выдавали винтовки Мосина, карабины, специальные лодки-зверобойки. Нерпа идёт за полярной треской, подходит к берегу. Она невелика – до 40 килограммов, морской заяц крупнее – до полутонны весом бывает. Нерпа убитая не тонет, в лодке имеется гарпун – вытаскивали с его помощью добычу. С морским зайцем сложнее – он крупный, иногда приходилось тащить на лёд собаками.
Сало и шкуры нерп и лахтаков сдавали в колхоз, сало использовалось для производства глицерина. Шойна была настоящим рыбацким промышленным узлом – два причала принимали корабли: как-то раз ребята, ловившие корюшку неподалёку, насчитали 86 судов! До трёх тысяч человек приезжали со всех концов Советского Союза в сезон на переработку рыбы! И экология была другая: по берегу ребята бегали – порой не могли перепрыгнуть заплёсток – скатавшийся клубок вынесенных волной водорослей.
– Лахтак – морской заяц – любопытный очень. Подплывает близко к лодке, если не шевелиться, смотрит из-под воды – глазищи, как блюдца. А метрах в 10–15 выныривает, тогда и стреляешь его. Дядя Пётр, рыбак-стахановец, бригадир с 18 лет, однажды попросил лодку-зверобойку – пострелять морзверя. Лодка была в Шойне, отправился дядя втроём с приятелями, лодку их унесло в море – 18 дней дрейфовали! Питались мясом морзверя, собирали снег и лёд. К берегу их прибило далеко от Шойны – километров за 80.
Зачётный выстрел за командира
Записи при каротаже производятся разные, в зависимости от задачи комплекс отработанный: все зонды и в том числе микрозонды электрического каротажа, кавернометрия, инклинометрия, радиометрия, другие специальные исследования.
В 1964 году Ивана Сахарова призвали в армию. Служил в Германии. 9 сентября улетал из Архангельска и 9-го же, аккурат через три года, прилетел туда уже демобилизованный:
– Командиром части был полковник Дейнекин – прекрасный человек, герой-фронтовик, прошедший всю войну, раненый не раз, уже плохо видел. Он был настоящим отцом солдатам! А времена строгие – каждый год весь личный состав обязан был сдавать нормативы по стрельбе, и командование не исключалось. Мы боялись, что полковник не сдаст норматив из-за плохого зрения и будет комиссован… Комроты попросил меня по секрету, как меткого охотника, поразить и мишень полковника – давал мне не считанный боекомплект, а целую обойму. Я и поражал – не совсем одни десятки, как свою мишень, а поменьше, чтобы правдоподобней было – надоумил комроты. Своего командира части мы очень уважали!
… Стрелять без промаха Ваня научился ещё из рогатки. Ребята в деревне все были довоенного «года выпуска», постарше послевоенного Вани и его друга Вадима, и потому неохотно брали в свою компанию малышей: «Да вы ещё и курить-то не умеете!»
Вот как-то подходит к ребятам дядя Петя с пустой бутылкой в руках: «А ну, бойцы, кто разобьёт брошенную бутылку, тому от меня конфета». Все старшие ребята пробовали и Вадим тоже – бутылка неизменно целая плюхалась на землю. Дядя Петя собрался уж уходить, но Ваня потребовал подбросить сосуд и для него. Бац – с первого запущенного камешка бутылка разлетелась вдребезги! Дядя Петя достаёт, как и обещал, большую конфету «Гулливер». Победа!
И немудрено – охотиться Иван начал рано – ему, малому, легче было подползти к уткам на выстрел из старенькой одностволки. Охота и сбор яиц утиных – это было хорошее подспорье для семьи. Отец купил 11-летнему Ване двустволку, в магазине можно было без проблем приобрести припас к ней.
– Внука Данила тоже учил стрелять, – улыбается Иван Никитич. – Поначалу плохо получалось – расстраивался до слёз, и я с ним чуть ли не реву. Начинал с положения лёжа, потом – с колена, потом и влёт наловчился. Когда влёт подстрелил первую утку – счастливей Данилы человека не было! Он у меня тхэквондо занимался, привозил из Москвы с соревнований сначала бронзу, потом серебро, потом и до золота черёд дошёл!
Под землёй я ещё не стрелял…
Чёрт, как же в сон клонит… И неудивительно – вторые сутки идёт каротаж. И ещё так этот сельсин убаюкивает… Выйду на пенсию, заведу себе такой сельсин для борьбы с бессонницей, которая, говорят, всех нас ожидает на пенсии…
…Возвратившись из армии, Иван устроился на лесозавод, где проработал зиму, а в марте узнал, что есть такой геофизический отряд в Ухтинской экспедиции, который даже в скважине глубокой стреляет – заинтересовало, разумеется: и на кого же это можно под землёй охотиться?! Начальником Ненецкой структурно-промысловой партии СПБ (структурно-поискового бурения), которую обслуживал геофизический отряд, был Алексей Исаевич Малышев.
– Коллектив партии небольшой, но дружный. Бурили станки ЗИФ-1200, но потом их поменяли на БАД-2000, помощнее. Начальник отряда Фёдор Григорьевич Жуковский, геофизик Алексей Денисович Сахаров да я – каротажник-перфораторщик. Геофизическая станция – переносная, КСП-65, летали на буровые на вертолёте Ми-4. Подъём приборов – электрической лебёдкой, – увлечённо рассказывает Иван Никитич о деле своей жизни, легко оперируя техническими терминами, датами и именами сотрудников. – Бумага, на которой записывались показания приборов, фотографическая, проявляли при красном свете. Для нас выделяли для этого даже баню на буровой. Это каротаж – буровики уважали.
Отряд при наличии показаний делал и перфорацию стенок обсадной колонны – та самая «охота под землёй», взрывными работами и занимался Иван Никитич. Ненецкая партия сама монтировала вышки, бурила скважины, демонтировала и перевозила вышки.
Команда молодости нашей
Скважина, во избежание обрушения породы, армируется прочной трубой. Дело, казалось бы, хорошее, но ведь в таком случае и нефть из пласта продуктивного не попадёт наружу… Тогда напротив пласта и производится перфорация обсадной колонны (пробивание отверстий в трубе) специальными кумулятивными зарядами, чтобы открыть нефти, находящейся под немалым пластовым давлением, доступ для выхода на поверхность – в закрома Родины.
– Прекрасная была партия – каждый работник в ней, по отзывам, имел по пять-шесть специальностей! «Кузницей кадров» называли её на самом верху, – с гордостью добавляет ветеран. – Сейчас вместо Ненецкой партии стала Хорейверская экспедиция. Я уже не единожды спрашивал с разных трибун: «Почему у нас нет памятника Ненецкой партии?! Ненецкая партия открыла целый ряд месторождений – Василково, Коровинское, Ванейвисское, Ваю, Кирью, Кумжу». Но в ответ – тишина… Прекрасный был коллектив в Ненецкой партии! Гена Рыбин писал стихи с юмором, редко кому показывал. Открываем Ванейвисское, начальства много на буровой, а у поварихи, с которой дружил в то время помбур Сергей Ситков, – внушительный «бланш», синяк под глазом сверкает всеми цветами радуги. Так Гена Рыбин тут же выдал:
Кто навешал синяков? –
Наш помбур Сергей Ситков!
Дома практически не бывал опытный каротажник-перфораторщик Иван Сахаров. Однажды вахта на Кумжинском месторождении затянулась на целых полгода. В 1980 году на скважине Кумжа-9 во время бурения произошёл выброс газа и начался пожар. Скважина наклонная, выбрасывало газ и нефть, которые сжигались. При ветре с факела на посёлок буквально нечем дышать было. Целых 6 лет велась ликвидация аварии. Сложно было попасть новой наклонной скважиной в аварийный ствол… Вёл работы Владимир Ильич Векслер – никого в станцию не пускал.
Через 2 года было решено на самом верху сделать ядерный подземный взрыв, который сдвинет пласты и перекроет аварийную скважину. Для тушения пожара на глубине около 1 500 метров был взорван ядерный заряд. В результате выбросов протекающая поблизости река оказалась под слоем нефти на протяжении двух километров. Полностью аварию ликвидировать не удалось, после чего месторождение законсервировали.
– И ядерный взрыв не перекрыл скважину – пласт продолжал работать. Вызвали Векслера из Израиля, чтобы он руководил работами. Через 2 года попыток попали наконец-то в ствол – доказательством чему служил поднятый кусок насосно-компрессорной трубы, – продолжает Иван Никитич. – А уже задавить работающий пласт водой – это было не столь сложно.
…В перестройку, в 2000-е, попал Иван Сахаров под сокращение. На пенсию, рассчитанную почему-то по старым окладам, то бишь мизерную. Обратился в суд, добился перерасчёта, вместе с ним получили нормальную пенсию ещё 18 человек! Но долго отдыхать, уже с полагавшейся по закону пенсией, не пришлось – начальник экспедиции Николай Степанович Березовский пригласил работать. Задумался было ветеран геофизики: ведь есть уже, чем заниматься – рыбодобычей, учредил КФХ, получал неплохой доход. Но геофизика вновь властно позвала за собой… Окончательно приступил к давно заслуженному отдыху только в 2010-м.
Всё успеть в этой жизни
О! «Ведьма»! – специальная метка на кабеле идёт, сигнализирующая о скором выходе прибора из скважины. Не заметить её – чревато неприятностью: затащишь прибор на ролик, поломаешь. Спасибо, «ведьма», вижу тебя – и торможу! Значит, конец записи метода или всего комплекса каротажа. Конец – делу венец.
Заслушался я – чуть не забыл задать хозяину, а пуще того – хозяйке дома вопрос сакраментальный, который вертелся на языке чуть ли не с самого начала нашей беседы: «И как же вы, дорогие товарищи, стесняюсь спросить, при такой чрезвычайной занятости товарища геофизика и постоянном его нахождении на скважине умудрились познакомиться, и где, собственно, это произошло?»
– Познакомились мы в магазине – я там продавцом работала, а Ваня пришёл за бутылкой, – ответила, естественно, жена Надежда Николаевна. – Нет-нет, Ваня этим не увлекался никогда, водку покупал для ребят. А я уже закрывать магазин собиралась, и тут – он… Красавец, чернявый, симпатичный! Дала, конечно, бутылку. Так и познакомились. И вскоре – в 1973 году – долго-то дружить ему, видите ли, некогда – сыграли свадьбу. А мне тогда нравился другой, но мама убеждала: «Какой Ваня хороший! У него мамы нет, мне его жалко – выходи за него, доча». Да ещё и папа ей вторил – пришлось соглашаться. Так 52 года и прожили…
Иван Никитич и Надежда Николаевна Сахаровы награждены в честь 50-летнего юбилея свадьбы почётной медалью «За любовь и верность». Вырастили сына Михаила и дочь Настю, которые теперь уже имеют свои семьи. У Михаила – дочка и у Насти тоже – внучкам по 15 лет. У Насти сын Данил служит сейчас в армии:
– Что делаю на пенсии? Участвовал в гонках на «буранах», в соревнованиях по стрельбе, выиграл три снегохода, лодочный мотор. Однажды Чилингаров мне лично вручал приз – телевизор. Только после инсульта перестал активничать. Теперь болельщик. Да я никогда не скучал – занимался рыбалкой, внуками – из-за работы-то практически не видел своих детей. За «сидение на Кумже» мне дали аж 18 дней отгулов, купил зять путёвки в Питер, но через 4 дня мы вернулись в Нарьян-Мар, а ночью подъезжает вахтовка: «На скважине авария – надо ехать». Нет, ни о чём не жалею – коллектив был очень хороший! Квартиру вот дали – очень уютная. Я имею звание «Ветеран геологии НАО»,
а приглашают на мероприятия ветеранские редко, годами про нас не вспоминают. Сейчас председатель совета ветеранов геологии – Фёдор Фёдорович Малащенко. А ведь нас немало, ветеранов Ненецкой партии: Витя Семяшкин, Сергей Тарабукин – бурильщики, Коля Безумов, Миша Поляков и другие. Нет, ни о чём не жалею – случись такая надобность, так хоть завтра на буровую с такими людьми. Команда молодости нашей…
