Мария Никитична Хатанзейская живет в поселке Харута. Простая, скромная, деревенская женщина. Когда она узнала, что ею заинтересовались журналисты, всполошилась и запротестовала. Мол, чего еще придумали? Обо мне писать? Живу как все, ничем особенным от людей никогда не отличалась, да и повода-то никакого нет...

Мария Никитична, на мой взгляд, просто поскромничала.

Во-первых, бабушка Маша прожила славную, достойную жизнь. Всегда работала: то в поселке, то в тундре. Была верной, любящей женой, вырастила пятерых детей, вынянчила 13 внуков, которые уже подарили ей семь правнуков. Не это ли главное в жизни?

Во-вторых, написать про Марию Никитичну, и притом непременно сейчас, как говорится, сам Бог велел. Ведь в этом году ей исполняется 85 лет. Ровно столько же, сколько и Ненецкому автономному округу.

Пешком до Нарьян-Мара

Машенька родилась в поселке Хоседа-Хард Большеземельской тундры, в крепкой крестьянской семье.

Родители ее – Никита Ефимович и Екатерина Николаевна – любили друг друга преданно и пятерых своих детей растили, окружая заботой. Отец был человеком строгим и сдержанным, мама тоже лишний раз не баловала, но все же нежна и ласкова была с дочерьми и научила их всему, что умела сама. И потому Мария с юных лет отлично шьет – малицы, тобаки, бурки...

Машеньке было всего 12 лет, когда началась война. И сразу пришло горе. Ушел защищать Родину от фашистов и больше не вернулся брат Василий. Да и не только на поле боя, но и в тылу приходилось трудно, и холод был, и голод. Неохотно Мария Никитична вспоминает о тяжелых тех годах.

Рассказывает, что окончила восемь классов в Хоседе и пошла в Нарьян-Мар поступать в культ-просветучилище. Пошла – в прямом смысле этого слова. Тогда ведь транспорта не было, поэтому из Хоседы в Нарьян-Мар нередко пешком ходили. Путь неблизкий, но людей это не смущало, надо – значит шли.

Работала и работала...

Но все-таки большую часть жизни Мария Хатанзейская провела на просторах нашей северной тундры, работая чумработницей. Правда, это было уже позднее, а сначала, после окончания училища, она трудилась культработником в «Красном чуме».

А еще Мария Никитична прекрасно пела. По словам дочери Светланы, одна из любимых ее песен – «Когда б имел златые горы…». Однако петь приходилось не часто. Так же, как и отдыхать было просто некогда. Да что там говорить! И воспитывать детей времени особенно не было. Росли и воспитывались они, можно сказать, самостоятельно.

– Мы с ранних лет знали, что такое труд и ответственность: перед папой и мамой и друг перед другом. Мы – братья и сестры – и сегодня живем дружно, помогаем друг другу, – рассказывают Светлана и Володя, дочь и сын нашей героини.

И вздыхают, рассказывая о своем отце. Его уже нет в живых.

Мария Никитична похоронила мужа в 1991 году. И с тех пор не было дня, чтобы она не вспоминала его, своего Мишу.

– Сажусь пить чай и мне кажется, как будто бы и он со мной садится. Ложусь спать, и он как будто бы тоже ложится рядом, – признается бабушка Мария.

Одна любовь на всю жизнь

У нее была всего одна любовь. Но на всю жизнь. Михаил Иванович Хатанзейский был потомственным оленеводом. Он стал работать – караулил оленьи стада, когда ему только-только 12 лет исполнилось. Там, в тундре, они с Машей и познакомились. Он – пастух, она – чумработница. Стройная красавица, с черными волосами и карими глазами, она ему сразу приглянулась.

В 1951 году свадьбу сыграли, вскоре и дети родились: Коля, Света, Оля, Дуся, Володя.

– Детям в поселке будет лучше, – сказал Михаил, и Маша осталась в Харуте, перешла на оседлый образ жизни. А муж продолжал работать в тундре. Так и жили: встречи и расставания, и снова долгожданные встречи...

Когда муж домой приезжал, Мария во всем старалась ему угодить, радовала вкусными обедами. А еще она модницей была, старалась всегда мужу нравиться. Тщательно следила за собой, красиво одевалась, не хуже столичных девушек. Ей по заказу из Москвы и пальто, и платья привозили.

Дети подросли, и Мария Никитична устроилась на работу в детский сад, сначала кастеляншей, потом швеей.

А как только 50 лет исполнилось, вышла на пенсию и сразу же снова в тундру рванула, чтобы быть ближе к любимому мужу. Повзрослевшие уже к тому времени дети все вместе уговаривали родителей с работой «завязывать».

– Но папу с мамой тянуло в тундру, не могли они просто так сидеть без дела, не привыкли. После выхода на пенсию мама еще 11 лет в чуме проработала, – говорит Светлана Михайловна и, тяжело вздохнув, рассказывает, что потом отец заболел, оказался в больнице. Он стойко боролся с болезнью...

Его уход Мария Никитична переживала очень тяжело. И почти сразу же уволилась. С тех пор живет в Харуте с младшим сыном и его семьей.

Скучать некогда

Родственников у бабушки Марии много. Судьба разбросала их по разным городам. Но все приезжают в Харуту погостить и скучать ей не дают.

Рассказывает старшая внучка Анна:

– Бабушка часто приглядывала за нами, когда родители были на работе. Она очень хорошо шила пимы из камуса оленя, я подсаживалась к ней, помогала выбирать шкурки, просила у нее оленьи жилы и сама делала «нитки» для шитья бурок. Еще помню, как мы с родителями приезжали к дедушке с бабушкой в чум. Они давали мне огромную пятилитровую банку с конфетами-карамельками, я ходила с ней и всех угощала сладостями.

Но вот уже несколько лет бабушка Маша из дому не выходит, ноги больные подводят. Ее любимое занятие теперь – пить чай с северной ягодой морошкой. Раньше-то любила чаевничать с подругами. Но теперь, говорит, почти никого из них уже нет.

Сегодня главная радость для бабушки Маши – внуки и правнуки, которых она до сих пор балует блинчиками.

– Если бы вы только попробовали бабушкины блины! Пышные, румяные! Словами не описать, внуснотища да и только! – с восторгом рассказывает внучка Анна.

Как и большинство современных пенсионеров, бабушка Маша смотрит сериалы по телевизору, интересуется политикой, а еще выписывает газету «Труд» и, конечно, «от корки до корки» прочитывает «Няръянку».

Дорогая Мария Никитична! Крепкого вам здоровья и долголетия!