О том, что территория Ненецкого округа в советское время являлась частью ГУЛАГа, нашим читателям, наверное, хорошо известно. То, что первыми пассажирами нарьян-марского морского порта были заключенные ВоркутЛага, и первые угольные шахты, свинцовые и флюоритовые месторождения Амдермы, Вайгача и Хальмер-Ю Воркуты (в те годы также территория НАО) осваивали тоже заключенные – факт общеизвестный.
Да, территория НАО в 30-е годы прошлого века была одним из винтиков огромной и страшной машины под называнием ГУЛАГ. Этот молох перемолол за 20-летнюю историю своего существования не одну тысячу человеческих жизней: от «кулаков» и «эксплуататоров разного калибра» до церковных служителей, шаманов, врачей, ученых, ссыльных прибалтийцев и «западенцев» и прочих «врагов народа».
Так уж получилось по разнарядке, что чеченцев и татар везли в калмыцкие и казахстанские степи, а латышей, литовцев и украинцев – в Сибирь и Заполярную тундру, в «ледяной ГУЛАГ».
… ночная мгла, кругом ГУЛАГ
«Колючка ржавая, седьмой барак,.. кругом ночная мгла, кругом ГУЛАГ.» Эта лагерная песня не так известна, как знаменитая: «По тундре, по железной дороге, где мчится поезд Воркута – Ленинград… », но обе они, рассказывают об одном и том же печально известном «ВоркутЛаге». А начинался этот лагерь с нашего округа, с территории Харбея. Здесь в начале 40-х годов по распоряжению Берии был создан каторжный лагерь по добыче молибденовой руды.
До центральной базы ВоркутЛага заключенные по этапу тащили мешки с рудой на своих плечах почти 60 километров. «У Родины нет возможности вывозить руду на машинах», – писали в то время. Из Воркуты молибденовая и вольфрамовая руда, в которых очень нуждалась оборонная промышленность Советского Союза, доставлялась спецпоездами в Ленинград, а затем на заводы других городов Центральной России.
Из воспоминаний старого оленевода Семёна Николаевича Валея, которые были записаны мною в Карской тундре в 1996 году:
«Заключенных тогда гнали очень много, шли они пешком от Амдермы: часть по дороге отправляли на Хабарово, а часть шла дальше по этапу. Люди были очень плохо одеты, поэтому многие просто падали по дороге и замерзали в тундре. Я помню, что был ноябрь, стояли морозы, земля была ледяной, а их заставляли рыть землянки. Мы-то понимали, что никакие землянки здесь вырыть было нельзя, так как поч-ва у нас каменистая. Как только колонны с этими людьми появлялись, мы сразу старались подальше от этих мест откочевать, боялись очень. У меня родственники очень удивлялись, откуда столько плохих людей находят, а о том, что это «враги», мы слышали много раз, так как мой старший брат несколько раз в Хабарово ездил и видел, как к ним красноармейцы относятся, за людей не считают. Говорил, что сам видел, как мертвых просто под лед бросали, а это плохо – они все же люди, а не рыба мороженая».
В конце сороковых – начале пятидесятых лагерные зоны на территории Ненецкого округа начали закрываться. Исчез навсегда с географической карты и поселок Харбей, вместо него на границе Ненецкого округа и Республики Коми появился населенный пункт – Яра, что в переводе с ненецкого значит «песчаная сопка».
Сегодня мало что напоминает немногочисленным жителям Яры о трагическом прошлом этих мест. Лишь иногда после сильного ветра на окраинах поселка из-под земли появляется кирзовая лагерная обувь, стреляные гильзы и полусгнившая ветошь, да в окнах некоторых яринских домов так навсегда и осталась железная решетка, снять которую можно только вместе с рамой. Сегодня можно сказать, это единственные напоминания о заполярном ГУЛАГе с ненецким названием «Харбей», что в переводе означает «отторженная или отверг-нутая земля».
