Этим материалом мы открываем на страницах «Няръяна вындер» новую рубрику, посвященную сразу двум юбилеям, которые будем праздновать в 2019 году: 90-летие нашего округа и 90-летие окружной газеты. А начинаем серию публикаций с буквы П.
Просвирнин Иван Никандрович – наш знаменитый земляк, детство которого, кстати, прошло в стенах типографии. В апреле 2018 года ему исполнилось бы 90 лет.

«Все мы ищем в жизни иных берегов, чего еще мы можем требовать? Наше дело найти к ним дорогу. Дорогу долгую, трудную быть может, но она зовет нас, и мы не можем не идти. Глубоко в нашей природе, в каждом из нас коренится дух дерзания. Зов пустынь трепещет во всех наших поступках и возвышает, облагораживает нашу жизнь», – сказал когда-то великий путешественник Фритьоф Нансен.
Дух постоянного дерзания коренился в нашем земляке Иване Никандровиче Просвирнине (1928–2006), которому в апреле этого года исполнилось бы 90 лет. Жизнь его вместила множество ярких и неординарных событий, творцом которых являлся он сам. Он был настоящим Командором – отважным, предусмотрительным и целеустремленным.

Кровь предков бурлит во мне
Место его рождения – древнее печорское село Оксино. В корнях его родословного древа крепко сплелись старинные печорские фамилии – Просвирнины, Кожевины, Сумароковы, Хаймины. Крестили его в Никольской церкви, и Никола Морской незримо охранял потом всю его морскую и речную жизнь. Иван Просвирнин позднее так определил состояние души: «Кровь предков, морских путешественников, бурлит во мне». Его предки, пустозерские вольные крестьяне, ходили на Вайгач, Колгуев и Матку (Новую Землю), промышляли морского зверя. Его прапрадед по материнской линии Егор Хаймин участвовал в знаменитой новоземельской экспедиции поручика Петра Пахтусова, за заслуги его именем назвали мыс на Южном острове архипелага.
В 1933 году семья перебралась в новорожденный Нарьян-Мар. Позднее Иван Никандрович вспоминал о том периоде жизни:
«Моя жизнь проходила в стенах типографии. Я там играл, бегал за рулонами бумаги, спал среди машин».
Его отец начинал с профессии вертельщика, потом стал печатником. И еще до войны освоил редкую тогда специальность водителя грузового автомобиля.
В морской порт Нарьян-Мара приходили огромные пароходы из Ледовитого океана, волнуя сердце мальчишки. И это имело продолжение.
С началом Великой Отечественной войны началось взросление вчерашнего пацана – надо было помогать семье. В 1942 году, приписав себе в метрике два года, он поступил матросом на гид-рографическое судно «Шторм», базировавшееся в городе. С тех пор его закачало на палубе почти до конца жизни.
Эти небольшие парусно-моторные суденышки, не имевшие никакого оружия, выходили в Баренцево море, выставляли навигационную обстановку, снабжали маяки, метеостанции и фактории, вели наблюдение. Каждый выход в море был сопряжен с риском, ведь германские подводники легко могли потопить невооруженное судно.
В 1943 году смышленого парня назначили помощником капитана мотобота Печорской МРС, а в следующем году, окончив курсы судоводителей, он уже был капитаном в 16 мальчишеских лет! Эти мотоботы вели промысел рыбы в Чёшской губе и в Печорском море, попутно охраняя побережье. На военизированных суденышках имелись небольшие глубинные бомбы и пулеметы. Осенью 1943 года он едва не погиб, когда в сильный шторм мотобот «Ост» перевернуло, и Иван оказался в волнах бушующего моря. Морское крещение он прошел, его спасли товарищи-рыбаки – Никола Чудотворец не выдал его. В 1944 году Ивана призвали на Северный флот, войну он завершил штурманом тральщика Мурманской базы военизированного флота. На груди отважного моряка поблескивали орден Красной Звезды и медали «За оборону Советского Заполярья» и «За победу над Германией».

Морской бродяга
В 1946–1949 гг. Иван Просвирнин обучался в Севастопольском военно-морском училище. Город из белого инкерманского камня в оправе синего ласкового моря и немыслимо голубого неба произвел на молодого моряка неизгладимое впечатление, здесь все разительно отличалось от серого штормового моря Баренца. Но вернулся в 1949 году лейтенант Просвирнин на Северный флот и пошел шагать по ступенькам – штурман, помощник командира, командир тральщика, командир большого морского охотника, штурман дивизиона торпедных катеров. Росло количество звездочек на погонах – старший лейтенант, капитан-лейтенант. В 1950 году – штурман отряда Архангельской морской экспедиции по проводке речных судов в сибирские реки. Это был второй караван знаменитой наяновской экспедиции. Боевые тральщики из-за минной опасности обеспечивали прохождение всей этой «яичной скорлупы» (речные буксиры, лихтеры, самоходные баржи) по Северному морскому пути.
В 1955 году он успешно закончил штурманский факультет Высших ордена Ленина специальных офицерских классов. Затем продолжил службу на Беломорской военно-морской базе, с 1965 года – командир ракетно-испытательного морского комплекса атомных подводных лодок. К 1969 году военно-морская служба капитана 2-го ранга Просвирнина завершилась и на семейном совете было принято решение отправиться к теплому Азовскому морю – в Жданов (ныне Мариуполь). Там старый моряк бросил якорь – всерьез и надолго.

Просвирнинские курсанты
В 1969 году Иван Никандрович создал и в течение десяти лет руководил образцовой военно-морской школой ДОСААФ, вывел ее в число лучших в Союзе. При его содействии были построены водноспортивная база, гостиница «Морская», обрел второе дыхание клуб юных моряков. В 1969–1979 годы Мариупольскую образцовую военно-морскую школу ДОСААФ прошли 6 000 мальчишек. За просвирнинскими курсантами охотились на призывных пунк-тах «покупатели» со всех флотов СССР.
В 1979 году Иван Никандрович вышел в отставку и смог посвятить время новым проектам. Он руководил историко-патриотическим клубом «Родина», строил яхты и катера и водил молодежь в походы.

Отсюда начинается великая Печора
«Годы идут, и я не оставляю мечты осуществить давнее желание проплыть от истоков до устья Печоры, не торопясь, останавливаясь в деревнях, впитывая свежесть реки в ее верховьях и ощущая ледяное дыхание океана где-то у Болванской губы… Уже есть транспорт, есть командор похода и владелец катера – Иван Никандрович Просвирнин, который и года не может прожить, чтобы не побывать на Печоре…», писал известный критик, наш земляк Александр Михайлов.
В 1981 году Просвирнин вышел на просторы великой северной реки на двух белых суденышках – моторной яхте «Северянка» и катере «Пустозёр». К сожалению, ни критик Михайлов, ни писатель Абрамов с ним поехать тогда не смогли. Он нашел исток Печоры и 29 июля 1981 года установил там чугунную доску с надписью «Отсюда начинается великая северная река Печора».
Иван Никандрович вспоминал об этом событии: «Робкий ручеек бился среди камешков и поросшей ивняком моховины. Бежим к вертолету за плитой, подтаскиваем к площадке несколько валунов и болтами на эпоксидной смоле крепим плиту к ним».
В 1984 году на яхтах «Мариуполь» и «Шкипер» он добрался из моря Азовского в море Белое, доставив в дар к 400-летию Архангельска 800-килограммовую чугунную плиту, вмонтированную в основание памятного знака на мысе Пур-Наволок, гласящую: «Здесь на мысе Пур-Наволок в 1584 году основан Архангельск, колыбель отечественного кораблестроения, первый морской порт России».

Подарок городу
К следующей юбилейной дате – 50-летию Нарьян-Мара – он тоже подготовил подарок, лично доставив чугунную мемориальную доску для первого дома нашего города. Он вспоминал о перипетиях перевозки этого тяжеловесного дара:
«При тогдашней неразберихе на железной дороге груз несколько раз ускользал из поля зрения и приходилось ловить его на разных станциях. В последний раз мне пришлось его буквально впихнуть на ходу в тамбур своего вагона».
К великому сожалению, доска эта до наших дней не сохранилась. Немного позднее Иван Никандрович доставил для нашего обелиска Победы звезду и решетку, изготовленные по его заказу на заводе «Азовсталь».

В память о друге
Следующей, достаточно неожиданной страницей его биографии, стало создание музея писателя Фёдора Абрамова в его родном селе Веркола. Как-то в разговоре с другом (и родственником) Александром Михайловым он попенял «литературным генералам», что не могут создать мемориальный музей великого северного писателя. Тот в ответ заявил, что может предложить возглавить новое учреждение, добавив: «Для такого серьезного дела нужен танк вроде тебя».
Так, в общем-то случайно, морской бродяга Просвирнин оказался в роли директора музея. Приказ о создании в Верколе мемориала Фёдора Абрамова был подписан 1 апреля 1985 года. Но, кроме бывшего здания школы и первого научного сотрудника Надежды Ивановны Просвирниной, никого и ничего не было: ни экспонатов, ни помещения для их хранения, ни кабинетов для будущих сотрудников. Широкоплечий, большой, громкоголосый, с орденскими планками на пиджаке – он действительно шел как танк, напролом, в самые высокие кабинеты, упрямо сидел в приемных, упорно вызванивал чиновников по телефонам. Как он сам говорил: «Если в двери не пустят, я в окно заберусь». Нужны были деньги, материалы, рабочие.
И происходили чудеса – появлялось и то, и другое, и третье. Была проведена реставрация школы, построено административное здание, в котором разместились кабинеты сотрудников, фонды и гостиница. Высадили кедровую аллею, разбили сквер. При его активном содействии начались работы по исследованию мемориальных, литературоведческих и историко-архитектурных объектов с целью создания заповедной зоны в Верколе. Реальным их результатом стало формирование в 1987 году природного заказника вокруг Верколы с целью сохранения историко-культурных и природных памятников, связанных с жизнью и творчеством Ф. А. Абрамова, который существует и по сей день. Иван Никандрович был инициатором и организатором первых Абрамовских чтений, проведенных 28 февраля 1986 года, Дня встречи одноклассников в декабре 1986 года, читательской конференции «Чем живем-кормимся» 28 февраля 1987 года. Директор являлся активным пропагандистом идей Фёдора Абрамова в самых разных аудиториях, как на родине писателя, так и за ее пределами – в Нарьян-Маре, Мариуполе, Архангельске, Северодвинске, Ленинграде, Москве, Краснодарском крае. Просвирнин мечтал создать из Верколы Северную Вешенскую – мемориал Фёдора Абрамова. Несмотря на все сложности, он сформировал музейный комплекс. 14 мая 1987 года открылась первая экспозиция, составленная из собранных к тому времени экспонатов. Большую часть ее занимали фотографии ленинградского корреспондента ТАСС Р. П. Кучерова, отражающие пребывание писателя в Верколе. На Пинеге до сих пор помнят основателя абрамовского музея, его энергию и рокочущий бас, в который раз убеждающий кого-то в своей правоте. Александр Михайлов отметил в своем друге важную черту: «Он человек дела, поступка, человек, с которым надежно».

Пустозерский музей
В 1989 году Просвирнин выступил с инициативой создания Пустозерского музея-заповедника. Выступая на конференции «Пустозерск. Проблемы. Поиск», он заявил: «Культура нации определяется по количеству и состоянию музеев, а нравственность – по отношению к старикам». Его предложение – создать печорские Малые Корелы. Для этого, по его мнению, требовалось провести реставрацию Преображенского храма, крестьянского дома пустозеров, установить три чума (летний из бересты, зимний и отдельный чум – экзотическую гостиницу). Для организации туристического потока требовалось построить дорогу, провести газификацию и электрификацию деревни Устье – базы будущего музея-заповедника. Кроме того, он предлагал содержать небольшое стадо оленей для катания туристов, для снабжения сувенирной мастерской шкурами и рогами, а столовой – свежим мясом. Не зря в одной из статей того времени отмечалось: «Пустозерску нужен свой Прос-вирнин, человек с его энергией, знаниями, талантом организатора» . Музей-заповедник в Пустозерске возник на изломе эпох, в 1991 году, когда решать сложные инфраструктурные задачи по развитию оказалось уже невозможно.
Самым ужасным событием в его жизни, считал он, был распад Советского Союза. Это он воспринимал как нелепое недоразумение, и с точки зрения военного человека – самоубийственное для большой страны, бедственное – для образовавшихся независимых государств. «Болью отозвалась в миллионах семей разорванность трех братских народов – украинского, белорусского, русского», – говорил он. Все свои силы он отдал тому, чтобы крепить распадающуюся братскую дружбу между славянскими народами и методом народной дипломатии, и на уровне правительств. Именно поэтому в 1992 году он сумел соединить два любимых города – Мариуполь и Нарьян-Мар – побратимскими связями.

По пути ушкуйников
А Иван Никандрович был охвачен новой идеей – пройти древним путем новгородских ушкуйников. По его чертежам строились семиметровые лодки-ушкуи, шились паруса с символикой экспедиции, формировались команды судов. Неутомимый путешественник прошел по древним водно-волоковым путям и рекам на Север в рамках украинско-российской историко-географической экспедиции «Ушкуйники» по маршруту Волхов – Свирь – Онега – Северная Двина – Пинега – Кулой – Мезень – Цильма – Печора. 1 июня 1991 года экспедиция под медный благовест Софийской звонницы стартовала из Новгорода Великого. Друзья уважительно именовали его «Адмирал ушкуйного флота». Эта экспедиция тяжело далась ему. В письме директору Пустозерского музея Л. Дуркиной он сообщал: «Летние сложные походы, поездки, в т.ч. и на Печору, дали мне новую стрессовую язву желудка».
В год 300-летия российского флота капитан II ранга Просвирнин снова повел парусно-гребную ладью «Славутич» по сложному маршруту. С интернациональным экипажем из дюжины русских, украинцев и белорусов он добрался в августе 1996 года до Петрозаводска и принял участие в праздновании Дня города и в фестивале деревянных судов «Голубое Онего».
– Он был, выражаясь по-современному, социокультурный проектировщик. У него не было тормозов – в хорошем смысле слова. Он был человек с характером, пробивной. Но если что не по нему, сразу желваки ходили по щекам, – вспоминает о юбиляре Людмила Ивановна Дуркина – в те годы директор Пустозерского музея.
В августе–октябре 2003 года ветеран готовил акцию «Азовье – Арктика – Георгий Седов». В рамках программы этой акции 28 августа 2003 года на мысе Флигели о. Рудольфа Земли Франца-Иосифа на могиле Г. Я. Седова установили дубовую плиту (изготовленную в Мариуполе) в честь 90-летия Первой русской экспедиции к Северному полюсу и крест в честь русских полярников. Рядом с плитой была помещена капсула с землей с места отчего дома Г. Я. Седова (где сейчас находится его музей). После установки плиты и креста было проведено богослужение.

Соприкосновение с родиной
В наше прагматичное время все труднее оказалось воплощать новые замыслы, искать спонсоров. Да и несокрушимое прежде здоровье начало быстро сдавать.
– Выгода в том, что я испытываю нравственное удовлетворение от того добра, которое получают в какой-то степени люди от наших акций. И, конечно, для меня важна возможность соприкоснуться со своей родиной, – размышлял Иван Никандрович в интервью окружной газете, отвечая на вопрос выгодности его мероприятий.
Последние годы И. Н. Прос-вирнин тяжело болел. Указом президента Украины ему 27 апреля 2001 года присвоили звание капитана I ранга. Скончался Иван Никандрович 26 марта 2006 года, немного не дожив до 78 лет. Похоронен на Старокрымском кладбище города Мариуполя.
Наверно, справедливо, если бы на печорские просторы когда-нибудь вышло красивое судно, на носу которого большими белыми буквами значилось – ИВАН ПРОСВИРНИН. Командор это точно заслужил.

Юрий Канев,
член окружного общества краеведов