31 год назад завершилась экспедиция «Ушкуйники»
От Новгорода Великого до устья Печоры прошли три лодки-ушкуя.
Как писал тогда журнал «Вокруг света», историко-географическая экспедиция, организованная миссией «Золотой век» Фонда народной дипломатии с помощью спонсоров, была составной частью обширной программы «Колумбы российские».
– Экспедиция ставила перед собой следующую задачу: пройти на лодьях водноволоковым путём славян-первопроходцев из Новгорода в Нижнепечорье, где некогда находилась древняя столица Заполярья – город Пустозерск, исследовать этот путь и подтвердить вековые связи жителей древнего Новгорода и Заволочья с жителями Печорского края, – отмечалось в публикации.
Как пишет историк-краевед Юрий Канев, вес лодки составлял 400 кг, длина 7 метров, ширина более 2 метров.
– Экипажи собрались из Новгорода («Ильмень»), Мариуполя («Сурож») и Нарьян-Мара («Печора»). В состав «Печоры» вошли Валерий Шишлов, Альберт Зобнин по прозвищу Дедко, Вячеслав Корепанов, Василий Пунин, Михаил Фещук, – уточняет Юрий Канев.
Вот, что писал краевед из Архангельска Николай Окладников, который был членом экипажа другой лодьи – «Ильмень»:
«…Путь на Нижнюю Печору через Пезский волок – самый древний из всех водноволоковых путей Севера. Он был известен новгородским ушкуйникам ещё в IX веке и в течение пяти столетий был главной дорогой из России на Печору и в Зауралье. Хотя этот Северный путь с его тяжёлыми волоками между речными системами был не очень удобным и значительно уступал более лёгкому Южному пути через Вычегду и Вымь, тем не менее новгородцы пользовались в основном этим путём, поскольку уже в то время он был более освоен и обжит. Были к тому и причины политического характера: отношения с волжскими болгарами, татаро-монгольскими завоевателями, Москвой...
…Пустозерск сыграл выдающуюся роль в продвижении русского промыслового населения на крайний северо-восток Европы и в северо-западную Сибирь, в сказочную «златокипящую» Мангазею. И в этом продвижении особо отличились пинежане и мезенцы. Поэтому не случайно именно им в 1600 году была дана жалованная грамота Бориса Годунова – торговать и промышлять «повольно на сибирских реках Оби и Енисее, а пошлины платить в Окладниковой слободе на Мезени». Шли они в Сибирь через Печору в основном Пезским волоком…
…Сегодня 31 мая, воскресенье. Но об отдыхе не может быть и речи. После завтрака, взяв топоры и пилы, пошли готовить волок. Начало его настолько заросло, что пришлось вырубать просеку заново. Потом заготовили метровые катки, около сорока штук.
Перетаскивать лодки через волок решили так: двое тянут лодку за верёвки спереди, как бурлаки; двое толкают, держась за корму, а остальные – по бортам. Сначала укладываем катки, по ним протаскиваем одну лодку, потом возвращаемся и тащим вторую. После чего собираем катки, укладываем их снова и так далее. Всего за этот день мы протащили лодки на расстояние около километра, пройдя два борка и две болотины. При том, что нам помогали двое провожатых – Николай и Иван Окуловы…
…Со стороны Усть-Цильмы прилетел самолёт Ан-2 и, покружив над нами, сбросил вымпел с запиской: «Сурож» ожидает в устье Мылы. От вас сообщения не получил. На всякий случай решаю вопрос аварийного вертолёта. Очень переживаю за вас всех. Обнимаю. До встречи.
И. Просвирнин». Иван Никандрович Просвирнин – организатор и руководитель нашей экспедиции, сам уроженец Нижнепечорья. То, что о нас беспокоятся, прибавило нам сил и энтузиазма…»
– 25 июня 1992 года на синей шёлковой шири Городецкого озера показались три тугих паруса, украшенные крестами, розами ветров и белыми косолапыми мишками. На ветру хлопали цветные вымпелы с ликами Спаса, Богородицы и Николая Угодника. Бойко скользя по волнам, кораблики бежали к недалёкому уже Богородичному мысу. Скоро кили зашуршали о прибрежный песок, и экспедиция «Ушкуйники» в последний раз бросила якоря – прибыли: доплыли, дотянули, дотащили и даже немножко… долетели. Остались позади три тысячи километров с тремя волоками через два десятка рек и десяток озер. Начавшись весной 1991 года в Советском Союзе, она завершалась спустя год уже в независимой России, – отмечает Юрий Канев
Как пишет историк, позднее по доброй старой традиции установили крест в память о завершении похода:
– Он стоит там и поныне, видный издалека – широкоплечий, коренастый, кряжистый, напоминающий о недавнем времени романтиков, опоясанных ветром и идущих «встречь солнца».
