Так отозвалась о ненецком языке старший научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН Марина Люблинская, которая побывала этим летом в Ненецком округе и дала интервью нашей газете.

– На кафедре уральских языков Института народов Севера, где я работаю, сейчас составляется атлас уральских языков северных народов России, и ненцы, естественно, будут представлены там в первую очередь, – говорит Марина Дмитриевна. – Я приехала в округ собирать оленеводческую лексику. Параллельно с помощью Розы Ивановны Канюковой, которая согласилась мне помочь, мы занялись переводами записей ненецкого ученого Антона Петровича Пырерки, которые долгое время считались утраченными. Они были сданы в архив Российской академии наук, но во время блокады Ленинграда пропали.

– А сейчас их удалось найти?

– Да, в 2005 году в отдел языков народов России нашего института поступил личный архив Натальи Митрофановны Терещенко – крупнейшего советского исследователя самодийских языков. Вдова ее сына, Б.А. Пырерки, при переезде на новую квартиру обнаружила эти материалы, которые в пяти больших мешках были перевезены в отдел. В архиве оказались пять тонких школьных тетрадей, заполненных каллиграфическим почерком мужа Натальи Митрофановны – Антона Петровича Пырерки. Помимо огромной исторической, тетради имеют не меньшую, а может, и большую лингвистическую ценность. Тексты записывались исследователем, который сам был носителем ненецкого языка, причем в момент, когда орфографическая норма для ненецкого языка только создавалась. Практически тогда же кандидат исторических наук, научный сотрудник отдела этнографии Сибири музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН Дмитрий Арзютов вышел на «Оленеводческую лексику» Антона Пырерки, ту самую его незавершенную кандидатскую диссертацию по оленеводческой лексике, которую он готовил перед войной.

– Марина Дмитриевна, вы преподаете не только ненецкий, но и другие языки малых народностей, но сами к ним не имеете отношения. Откуда взялся этот интерес?

– Так жизнь сложилась. И, как я поняла, очень важно в этой жизни не сопротивляться тем возможностям, которые тебе жизнь предоставляет. Я оканчивала курс математической лингвистики в Ленинградском государственном университете и много работала на кафедре фонетики. Там же трудился специалист по чукотскому языку Александр Семёнович Осиновский, который предложил пойти к ним исследователем, и я до сих пор ни разу об этом не пожалела.

– Давно это было?

– Я окончила университет в 1983 году, так что достаточно давно.

– Если говорить о ненецком языке, какие с того времени произошли изменения, например, в численности говорящих на ненецком языке?

– Поскольку я преподаю ненецкий язык в институте народов Севера, то могу сказать по нашим студентам. Когда пришла преподавать в 2002 году, в группе ненецких студентов было пятнадцать человек. Это вдвое меньше по сравнению с тем, что было раньше, когда группы, говорят, были по тридцать-сорок человек. А в этом году у нас вообще была только одна студентка-ненка. Из НАО к нам никто не был направлен.

– О чем по-вашему это говорит?

– В первую очередь о снижении желания учиться в Институте народов Севера, желания преподавать языки, потому что здесь по-прежнему основной специальностью является «учитель родного языка». Параллельно даются знания в других областях – журналистике, архивном деле, популяризации родного языка, но студентов поступает очень мало...

– Что же делать, чтобы сохранить язык? У нас много говорят об этом, но все шаги, которые предпринимаются, не ведут к цели...

– Я думаю, что все шаги, пусть и не сразу, но все-таки приводят к цели. С моей точки зрения, главное для сохранения родного языка – понимание его важности. Причем понимание должно быть и в социуме, не только в семье. Семья – это начало. Часто складывается ситуация, когда детей не учат родному языку, забывая, что маленький человек усваивает все языки, которые слышны вокруг него. Когда человек вырастает и понимает, что не владеет родным языком, это гораздо хуже. А времени и сил у ребенка всегда хватает, чтобы изучить все, что вокруг него. Если при этом возникает уважительное отношение к своему языку, к произведениям, созданным на нем, и к людям, которые на нем говорят, это лучше, чем человек с потерянным прошлым, оторванный от своих корней. Чем больше ты знаешь, в том числе и языков, тем ты более состоявшийся человек, тем ты ценнее для общества, тем больше у тебя возможностей себя найти, кем бы ты ни стал работать. Хоть программистом, хоть организатором любого уровня. Если ты при этом знаешь культуру своего региона, культуру других людей, а не только свою, из тебя и организатор получится гораздо лучше.

– Если кто-то решается все же выучить ненецкий язык, он сталкивается с тем, что его невозможно выучить по самоучителю, поскольку важна интонация, ударение, а носитель языка не всегда оказывается рядом. Как быть?

– Сейчас достаточно много аудиопособий по ненецкому языку. К примеру, на сайте «Чумотека» есть ссылка на разговорник, который мы с ненецкими студентами озвучили в 2004 году. На ненецком языке записаны удивительные сказки и песни, и если разбирать их язык, то с литературоведческой точки зрения, он оказывается очень емким, выразительным и красивым. Писатель Юрий Вэлла рассказывал, что когда его бабушка рассказывала сказки, то сначала передавала краткое содержание на том ограниченном запасе ненецкого языка, которым он владел, а потом рассказывала сказку в ее полном виде, в котором она должна рассказываться. К сожалению, этот язык уходит, и восстановить его могут только энтузиасты из центров сохранения народного творчества, библиотек, возможно, в школах будут организованы какие-то кружки, литстудии. Пока еще есть что сохранять...