Как в Большеземельской тундре встретили День оленевода.
Я уезжала в командировку с мыслью: «Или я вернусь домой и скажу, что никогда больше в тундру не поеду. Или это будут лучшие три дня моей жизни».
В 7.30 мы с коллегой уже были в аэропорту Нарьян-Мара. С собой – палатка, спальные мешки, термосы, два рюкзака еды и тёплые вещи. СПК «Рассвет Севера» базируется в Харуте, однако земли кочевников расположены в районе Амдермы. А это вечная мерзлота и ветер, приносящий с Карского моря ледяные потоки воздуха. Так что зимняя куртка здесь необходима даже в июле.
День первый
…Вертолёт поднимает с земли тысячи крохотных листиков и веточек, сплетения хрустящего мха. Мы приземляемся в районе Чёрного Иза. Здесь уже четвёртый год гостей главного праздника тундры принимает вторая бригада «Рассвета Севера» – семья Анны и Пантелея Лаптандеров.
Зоя
– Я пойду сейчас со своим авкой (ручным оленем. – Прим. ред.) вниз, чтобы он попил воды. Хочешь его повести? – протягивает верёвку веснушчатая девушка Зоя. Она первая, кто подошёл к нам в день прилёта. – Ой, что это я «тыкаю». Вы хотите со мной пойти?
Смеёмся, спрашиваем, кому сколько лет, и переходим на «ты». Зое 21, она третий ребёнок в семье Лаптандеров, пока единственная, кто отучился до 9 класса.
Белый с коричневыми пятнами оленёнок прихрамывая спускается с горы, но как только видит воду, начинает бежать, забыв обо всех недугах.
Солнце в первый день жарит особенно сильно. Кроха пьёт воду и ложится на влажную тундру, его круглое пузико то сдувается, то раздувается от частого дыхания в зной.
– В авки мы в этом году взяли хромых, кто ноги повредил и не может двигаться вместе со всем стадом. Чтобы лечить их. А так оленята в стаде живут вместе с мамами, – говорит Зоя.
Она привязывает малыша к низеньким кустикам, проверяет петлю на прочность.
– Обычно мне мальчики ходят помогать. Они думают, что я ничего не умею, типа «Ты же жила в город-е-е», а я всё умею, – пародирует девушка братьев.
После школы Зоя сразу пошла работать, жила в Нарьян-Маре, потом в Инте, но этой весной решила вернуться к родителям в тундру.
– Пока на одно лето, а потом посмотрю, может, уеду, может, нет, – улыбается она.
Позже она расскажет, что сбежала в родной чум после ссоры с молодым человеком. Мол, пусть остынет. А зимой у кочевников появится мобильная связь и интернет, тогда и поговорить можно будет. Летом бригады переговариваются между собой только по рациям, включая их в определённые часы. Спутниковый телефон обходится дорого и используется лишь по особым случаям, например, для вызова санитарного рейса.
…Вечером, когда все улеглись, Зоя снова придёт поболтать. Ей интересна городская жизнь, хочется пообщаться со сверстниками, приехавшими из цивилизации. Нам удивителен быт кочевников, и с Зоей мы чувствуем себя на одной волне: не боимся задеть друг друга неловкими и глупыми вопросами.
– Хочу так: соскучилась и приехала в тундру, потом устала и опять в город. Если есть хорошая работа, в городе проще жить, – размышляет Зоя.
Мы сидим на нартах и смотрим, как красный шар солнца медленно падает за горизонт.
– Зоя… Мама меня рожала в чуме и назвала так в честь женщины, которая принимала роды. Что за имя… – продолжает девушка.
В ней явно борются тяга к городу и комфорту, к которым так привыкла за время учёбы в Ненецкой средней школе в Нарьян-Маре, и любовь к родному дому.
В день праздника Зоя надевает традиционный нарядный сарафан на футболку с принтом. В носу у неё красуется серёжка – синий камушек, на языке тоже прокол. Она единственная из сестёр, кто покрасил волосы.
– Когда мне исполнялось 18 лет, я приезжала к родителям. Папа сказал, что праздновать будем в чуме. 13 марта как раз был праздник Нэрм ялумд в Харуте. Все такие нарядные! Тут подружки заходят, а под куртками держат торт! Со свечками! У меня было столько подарков, – мечтательно улыбается Зоя.
Особенности ненецкого чаепития
Каждые три часа мы слышим фразу – чай пить. Именно чаёвничать зовут в тундре. Не обедать, не ужинать.
На длинном столе всегда будет хлеб, горячая оленина, картошка или макароны, привезённые по случаю праздника сладости, квашеная капуста и морковь по-корейски. Каждое блюдо раскладывают в три–четыре тарелки, чтобы никто не тянулся, мог взять желаемое со своего края.
А вот порционно здесь еду не делят. Рядом с чашкой будет лежать вилка и ложка. Вилкой накалывай сочный кусок мяса, захвати закуску и гарнир – всё из общих мисок. Ложка же нужна не только для сахара и повидла: когда наелся, прибор клади поперёк чашки. Иначе хозяюшки будут подливать чай ещё и ещё.
Спать в тундре ложатся рано, около 10 часов вечера. Подъём в пять утра, при этом одна из женщин всегда встаёт раньше: топит печь, а после будит остальных.
Мы ночуем в своей палатке. Под спальные мешки нам выдают оленьи шкуры: густой мех северного кормильца греет лучше новомодных туристических ковриков.
Завтра будет важный день – начинается празднование Дня оленевода.
День второй
Ночью барабанит дождь, ветер треплет плащ, натянутый на нашу палатку. Слышится заливистый лай собак, кажется, что они кружат возле нашего временного жилища.
В голову лезут мысли, что где-то рядом бродит песец, росомаха или даже медведь. Спишь урывками, стараясь не двигаться лишний раз.
Просыпаемся в 5.40. Солнечные лучи пробираются в палатку, воздух становится душным.
– Доброе утро, девочки! Умывайтесь и приходите пить чай. Как вам спалось? – слышим приветствие семьи Лаптандеров, лишь вышли на улицу.
Спрашиваем, отчего ночью так лаяли собаки? Оказалось, это приехали первые гости – семьи оленеводов из других бригад СПК «Рассвет Севера».
– Наша бригада вторая – самая весёлая и молодая. Сегодня приедут третья, шестая, седьмая, восьмая и девятая. Первые к часу ночи прибыли, вот собаки и лаяли на чужих, – улыбается Оля Лаптандер.
Оля
Оля – главная помощница Анны Петровны в чуме. Красавице-девушке 20 лет. Она свободно говорит на ненецком, коми и русском языках. В школе посёлка Каратайка училась до третьего класса, не нравилось. Хотелось домой.
– Между собой мы говорим по-ненецки, но детей учим и русскому языку, чтобы они понимали. В некоторых семьях люди только понимают, но не разговаривают, – улыбается Оля.
– У нас мама коми, она с Усть-Кары. Папа – ненец с Ямб то. Когда мама замуж вышла, начала на ненецком разговаривать. Иначе говорили, что она комячка, только по-коми и разговаривает. Представьте, дети в первый класс идут и ни слова по-русски не понимают. Поэтому у детей нулевой класс, там учат русский, потом первый, второй и так далее. Я тоже не понимала в детстве русский язык, а потом бац – и начала, – поддерживает сестру Зоя.
Оля, как и мама, весь день на ногах. Надо всё приготовить, накрыть на стол, позвать гостей кушать, прибрать, столы с улицы в чум занести, в тазиках намыть посуду, и уже снова пора готовить. И так по кругу, целый день.
– Мы сами-то не кушаем почти за общим столом, потому что пока готовим, тут перехватим,– говорит Оля.
Она ждёт вечера, когда будут гонки на оленьих упряжках. Участвует каждый год.
– Летом мне лично сложнее ездить. Зимой нет грязи, дорога ровная. А летом приезжаешь весь чёрный, трасса гоночная сплошь в кочках. Но я всё равно очень хочу участвовать, – рассказывает девушка.
Гонки – главное событие праздника – начинаются в 10 вечера. Тундра уже окутана густым туманом. Старта не видно, упряжки словно призраки выезжают из сливочной пелены.
На одной из них мчит наша героиня – Оля в высоких резиновых сапогах, камуфляжной куртке, из-под которой виднеется красивый бежевый костюм.
– Я сколько участвую, никогда не приезжаю вторая. Всегда беру или третье, или первое место. Посмотрим, как будет в этом году, – смахивает грязь с лица девушка.
Результаты будут известны только на следующий день. Такая интрига для ненецких спортсменок томительна, но в суете дел вспоминать об этом некогда.
Забегая вперёд скажем, что в этом году Оля взяла два третьих места – за гонки и бег по пересечённой местности.
Мариана
Рядом с чумом гуляют только авки и ненецкие лайки, неподалёку стоят упряжки. В нескольких километрах пасётся стадо: пастухи сменяют друг друга каждые сутки. Летом дежурят по одному, ближе к осени, когда начинает темнеть, – по двое.
Чуть ближе организовано пастбище быков – ездовых оленей, которых запрягают в упряжки. Когда быки отходят слишком далеко, за ними выезжает дежурный, возвращает животных в поле видимости.
Каждое утро быков юркуют – формируют новую упряжь, отправляя одних на отдых, других – на работу.
Вот в гору бегут больше сотни оленей. За ними следует упряжка, на которой сидит подросток в красной футболке. Приглядываемся, пытаясь понять, кто же едет?
Это 12-летняя Мариана Лаптандер. Девочка едет смело, ровно держа спину.
Она напоминает пацанку. Неразговорчивая, очень стеснительная и скромная с новыми людьми. На её лице чудесные точечки-веснушки – отличительный признак всех детей Анны и Пантелея. Короткие волосы заплетены в тугой хвост, голос хрипловатый. Вместо платка носит чёрную кепку, низко опуская козырёк, закрывая смуглую золотую кожу от коварных лучей северного солнца.
На вопросы отвечает односложно, улыбается, чуть поджав губы, отведя маленькие лисьи глазки в сторону.
– Мне совсем не страшно ездить. Я и не помню, когда научилась упряжкой управлять, – говорит Мариана.
Её сестра Зоя поясняет: ездить на оленях девочек учат с шести лет, мальчиков – чуть раньше.
В этом году Мариана впервые участвует в гонках на оленьих упряжках на время. Она ничего не боится и заявляет: поедет первой! В общем зачёте девушка занимает второе место.
Анна Петровна
Хозяйка чума Анна Петровна – жизнерадостная крепкая женщина с румяным круглым лицом. У неё девять детей – шесть дочерей и три сына, муж Пантелей – бригадир.
В её сутках точно больше 24 часов. Иначе просто не объяснить, как она всё успевает?!
Она голыми руками подкидывает в печь сухой заготовленный хворост, кочергой помешивает угли. Ищет в чуме веник, чтобы прибрать после очередного чаепития, а когда находит, улыбается и шутит: «Ух, какой! Не хочет сегодня работать, вот и спрятался».
Анне Петровне некогда передохнуть, но от нашей помощи она поначалу отказывается:
– У вас своя работа. Вы сходите, пофотографируйте, вон сколько людей приехало. Праздник там.
Мы настаиваем, чтобы нам поручили хоть какое-то дело, чтобы разгрузить хозяюшек. Анна Петровна улыбается, даёт нам таз с нарезанными яблоками и миску с колбасой. Просит красиво разложить по тарелкам. Скоро будем чай пить.
Она выходит из чума, прикрывает лоб и жмурит глаза от солнца. Наблюдает за тем, как веселятся на улице гости из других бригад. Для неё День оленевода – большие хлопоты, но семья Лаптандеров гордится, что праздник встречают именно у них.
– Маму в 17 лет выдали замуж, она младшая дочка. Витя родился старший, потом Наташа родилась, потом я, Оля, Вова, Лиза, Мариана, Игорь и Ира. Жили сначала родители не очень хорошо. Раньше к нашей семье придирались. Мама из Усть-Кары, девочка молодая: шить не умела, готовить не умела. Отцу говорили: «Вот, взял такую жену, чум маленький, там бардак». Все сплетни были про нашу семью, маму обижали постоянно. А сейчас все ездить к нам хотят, – делится Зоя.
Мама всегда учит детей: нельзя отвечать злом на зло.
– Она ко всем относится хорошо, потому что знает, каково это, когда людям плохо. Всё бумерангом возвращается. Я постоянно об этом думаю, – отмечает Зоя.
Нас Анна Петровна принимает как родных дочерей. Постоянно интересуется, не голодны ли мы, не замёрзли ли, скучаем или нет. За беседой в чуме расспрашиваем, как они познакомились с мужем.
– Отец уже умер, родители мои частниками были. Приехали люди какие-то иностранные, я их вообще не знала. Это были у Пантелея мать, отец и он сам. С ними сестра – чтобы меня отвлекать. Было дело такое. Маму подмягчили, налили стаканчик и начали свататься. Свататься, да? Как по-русски-то сказать? По-нашему «неута». Мать помолчала, подумала, сказала: «Можно». Потом меня спросили, выйдешь замуж или нет. Я молчу, не хочу. Мама говорит: «Ты протяни руку-то в ответ», а я не хотела! Но всё же дала. Два года прошло и сыграли свадьбу. Меня продали за 20 оленей. Мне было тогда 17 лет, когда приезжали свататься – 15. Сейчас мы с мужем уже 24 года вместе, – улыбается Анна Петровна.
Спрашиваю, есть ли уже внуки? Старшая дочь Наталья вышла замуж за оленевода из Хорей-Вера, живёт с ним.
– Ооо, какие внуки! Я ещё хочу бегать! – смеётся собеседница.
Анна Петровна присаживается на стул напротив входа в чум. За её спиной разгорается печь, женщина ждёт, когда вскипит вода.
– О, ребёнок побежал с открытым ртом. А тот на голову свалился, – смеётся хозяюшка.
Со стороны кажется, что для неё вход в ненецкое жилище служит таким телевизором: отвлёкся на минутку, посмотрел, что в мире происходит, и снова за дела.
Наступает вечер. Анна Петровна собирается на гонки. Она участвует в них каждый год.
На третий день объявляют, что хозяйка праздника стала победительницей состязаний. Женщина выбегает из чума. Несётся вприпрыжку, машет рукой. Она искренне счастлива.
– То у меня третье место, то второе. Только в прошлом году не заняла ничего. А так постоянно! Я сама на упряжке ездить училась, – радуется Анна Петровна.
День третий
В этом году в СПК «Рассвет Севера» прилетели два вертолёта с грузом и подарками для оленеводов. За несколько лет хозяйство из убыточного превратилось в образцовое, с одним из самых больших поголовий.
Хозяюшки хлопочут в чуме. Говорят по-ненецки, но слово «губернатор» выдаёт их: сегодня готовятся встречать больших гостей. Достают одинаковую стеклянную посуду, уже охотно привлекают нас к работе – лишние руки не помешают, и, кажется, за первые дни мы показали себя мастерами сервировки. Нас просят нарезать хлеб, разложить по тарелкам сыр и колбасу, оформить фруктовые блюда.
– Девочки, как вы думаете, как сложить салфетки? – Оля складывает белые треугольнички в стеклянный стакан. – О, вспомнила! Я как-то видела в «Тик-Токе» трюк с тарелкой. Сейчас попробую! Получилось! – она прокручивает стопку салфеток блюдцем, получая что-то похожее на лилию.
В чум забегает четырёхлетний Артём:
– Мама сказала, там летит вертолёт!
Анна Петровна волнуется. Кажется, мы слышим, как вырывается из груди её сердце. На носу выступают прозрачные капельки пота. Говорит, что надо поторопиться. Это, наверное, губернатор, а ещё не всё готово. Для хозяйки чума важно, чтобы к приезду первых лиц всё было на высшем уровне.
Взрослые и дети выбегают встречать борт. Оказывается, он с Амдермы. В запасе ещё есть немного времени.
– А может ещё морковку по-корейски поставить на стол? Она вкусная? – спрашивает Анна Петровна.
Мы дружно киваем, открываем ведро с острой закуской и выкладываем на тарелки. Стол готов, чумработница достаёт чистые пакеты, режет их и накрывает угощения – чтобы не заветрились.
Прилетает вертолёт с гостями. Здесь глава региона Юрий Бездудный, медик и сотрудник МФЦ, артисты. На импровизированной сцене начинается торжество.
– С Днём оленевода! Я с огромным удовольствием прилетаю к вам. Ещё несколько лет назад хозяйство просто пикировало. Удалось поднять. Сегодня у вас хорошее поголовье, есть вездеход, морозильное оборудование. И, конечно, самое главное – это коллектив: кто поддерживает тепло и уют в чумах, кто трудится в бригадах, – обращается к собравшимся глава региона.
После чаепития и разговоров о насущных вопросах продолжаются состязания по национальным видам спорта. Мужчины соревнуются в тройном прыжке, женщины – в беге по пересеченной местности.
Завершается день массовым забегом на оленьих упряжках. Победителем становится Виктор Лаптандер – сын Анны и Пантелея.
– Я вчера в гонках на время занял второе место, в упряжке были одни быки. Сегодня бык передовой, остальные пять оленей – важенки. Они легче бегут. Я начал на упряжке ездить в шесть лет. Сначала отец брал меня с собой, потом дал попробовать управлять. Мне было немного страшно, даже плакал. Потом привык, теперь оленевод, – улыбается Виктор.
Приходит пора прощаться. Анна Петровна обнимает нас и говорит, чтобы приезжали в марте на праздник их хозяйства – Нэрм ялумд. У нас на глаза наворачиваются слёзы. Кажется, что мы расстаёмся надолго с уже такими родными людьми.
Оля и Зоя спешат в чум, обмениваемся контактами, чтобы зимой, когда у бригады будет связь, непременно списаться.
Даже младшая дочь семьи Лаптандеров Ирочка, серьёзная, немного хмурая, молчаливая девочка с двумя косичками, машет нам рукой и улыбается. Её подружка Лия, тихая девочка из другой бригады, берёт нас за руку и ведёт к вертолёту.
В полёте мы рассматриваем фотографии. Говорим, надо распечатать и сюрпризом передать их нашим новым друзьям.
– Или можно календарь сделать. На следующий, 2025 год, – говорю я коллеге Саше.
– 2025-й? Следующий год будет только 2024-й!
Мы смеёмся, а сами думаем, что за эти три дня словно прожили год – в другом, дружелюбном и открытом мире.
