Столицы НАО и Республики Марий Эл с родных языков переводятся одинаково, и это не единственное сходство двух национальных регионов.

«Йошкин кот!» – воскликнула я, когда Гильдия межэтнической журналистики пригласила меня в пресс-тур по древней земле народа мари. 

При воспоминании об этом путешествии я до сих пор по инерции мелко дроблю ногами при ходьбе, грущу по трёхуровневым блинам и мечтаю установить в тундре памятник Ван Гогу.

Напиться и влюбиться

Народ мари называют лесным и луговым за его поклонение матери-природе. Священные рощи и родники круглогодично принимают сотни истинных приверженцев марла-веры. Много веков деревья, трава, солнце, вода регулярно выслушивают самые сокровенные просьбы и горячие молитвы о разном. Исполняют ли? Только у тех, кто свято верит в их могущество.

Я приготовила скромный список из десяти пунктов критически важных желаний, которые планировала изложить генераторам добра. Таковых на авторской экскурсии Ираиды Степановой «Девять родников» оказалось предостаточно, так что процент реализации мечт повышался многократно.

Проводница дала чёткие инструкции поведения со священной водой: поздороваться, сполоснуть руки, умыть лицо, сделать нечётное число глотков, попросить о важном, поблагодарить.

Вместе со мной поклониться истокам двинулись журналисты из разных городов и весей. Природа решила проверить чужаков на прочность и включила небесный душ на полную катушку. Знак свыше приняли с энтузиазмом: решительно вылезали из машины, карабкались по размокшим от дождя лесным тропинкам к искомым точкам, говорили с родниками начистоту.

Для усиления эффекта после вежливого прощания и многократных «спасибо» помылись лопухами в бане, попарились пихтовыми вениками и, оглашая окрестности междометиями, окунулись в ледяную купель.

Вы спросите, как насчёт скромных желаний? После интенсивных разноформатных водных этюдов несколько пунк­тов сбылись, жду исполнения оставшихся.

Кто не знает дядю Стёпу? Дядя Стёпа всем знаком!

Силу родников умножают люди, которые их обустраивают и поддерживают в чистоте и порядке. Вий памаш (мар. – Родник силы), к примеру, довёл до ума целитель Степан Медведев, в народе – дядя Стёпа. Здесь у него целое поместье: домик для приёма страждущих, деревья здоровья и любви, увешанные цветными ленточками желаний, купель и даже фонтаны.

Дар лечить людей перешёл Степану от бабушки Марфы Филимоновны Токтауловой, которую земляки называли Выльымын кува (мар. – Новая женщина). Она вправляла кости, лечила людей травами. Внук бабы Марфы пошёл по её стопам и успешно исцеляет немощных нетрадиционными методами. 

Шутки ради передала марийскому волшебнику привет от ненецкого коллеги – шамана Коли. Посетовала, что последний оставил НАО без внимания и эмигрировал к молодой жене в Тюмень. Дядя Стёпа сознался, что с Николаем знаком, виделся на шаманском форуме в Москве и даже вместе налаживал психологическое здоровье планеты.

И тут врачеватель неожиданно стянул с меня рюкзак и потащил в избушку. Я оглянуться не успела, как, поверженная на кушетку, под умелыми руками эскулапа затрещала позвонками, замамкала и заойкала. Когда, обновлённая и ошеломлённая, я поднялась с лавки, доктор сыграл мне на варгане, пригласил на очередной слёт целителей и сообщил, что всё будет хорошо – гарантию качества дядя Стёпа даёт на всю оставшуюся жизнь.

Язык до радуги доведёт

В Марий Эл три государственных языка – русский, горно-марийский и лугово-марийский. Разделение на горы и луга оправдано, ведь то и другое в республике явно присутствует.

За четыре дня я привыкла к звукам этого природного языка и уже не удивлялась, когда кто-то болтал на нём по телефону или обсуждал последние новости. 

В редакции детской газеты «Ямде лий» («Будь готов») первым делом полистала подшивку и с радостью увидела среди авторов юных журналистов. Вручила коллегам пару номеров нашей ненецкой «Пунушки», которая тут же пошла по рукам и собрала массу восторженных отзывов. Два национальных издания несут важную миссию – с ранних лет влюбляют читателя в живое слово народа. 

То самое слово в музыкальном обрамлении нам показали самодеятельные артисты ансамбля «Шонанпыл» («Радуга») из Великопольской школы. Ребята пели на марийском так, что не различишь, кто из них изучает язык как государственный, два часа в неделю, а кто как родной – четыре. 

Вспомнилась наша детская группа «Ханийко» (нен. – «Птенцы»), участники которой тоже поют, танцуют, играют на языке тундры. Такой формат обучения и приобщения – лучший витамин для полиглота.

Но не всё так благостно, как кажется с первого взгляда. Ситуа­ция схожа с ненецким языком, хотя марийский – сложно назвать малым. Главная проблема, по мнению самих марийцев, – на родном наречии перестают общаться в семье. 

Мы пожелали красивому языку долгой жизни и, в знак солидарности, выучили несколько фраз:

– салам лийже – здравствуйте;

– чеверын – до свидания;

– перкан лийже – приятного аппетита;

– тау – cпасибо.

Все эти словосочетания пригодились нам неоднократно и каждый раз вызывали добрую улыбку новых знакомых.

Ну вы, блин, даёте!

Дорогих гостей в Марий Эл встречают так, чтобы следующий отпуск они без раздумий провели не на Канарах, а в Помарах, Суслонгере или Шулангере. Об этих национально-региональных особенностях я не знала, поэтому на границе с Оршанским районом после дегустации хлеба-соли от жадности забрала его на случай недоеда. Каравай оказался первым в череде последующих, коими радушные хозяева с энтузиазмом потчевали пришельцев.

Многоэтажные блины, диковинные вареники и чудодейственный многоградусный напиток ещё долго будут вызывать сладостные спазмы в желудке и грусть по невозможности забрать с собой волшебные скатерти-самобранки.

В надежде на повторение праздника записала рецепт команмелна (мар., коман – слоё­ный, мелна – блин). Это трёхслойные блины, которые мастерски пекут подруги Надя и Лида из деревни Старое Крещено, что в Оршанском районе. 

В ответ на многоуровневое угощение рассказала хозяюшкам про кровяные оладушки, которые умелые чумработницы выпекают без сковородок на печке в чуме. Надя и Лида переглянулись,
улыбнулись и сказали: «Нет, уж лучше вы к нам». 

И с Рембрандтом на дружеской ноге

Говорят, в детстве бывший глава Марий Эл Леонид Маркелов мечтал стать поэтом и архитектором, но папа был против. Мальчик вырос и встал у руля респуб­лики, чтобы никто не мешал ему рифмовать и строить. Буйные фантазии воплотил в жизнь. Так на заросших кустарником берегах реки Кокшаги появилась забетонированная набережная, внезапный московский Кремль, Амстердам и Брюгге, Иисус на ослике и 12 апостолов, памятники неожиданным личностям.

Противоречивость и внезапность градостроитель пояснял поэтически:

Вокруг Рембрандта я построил Нидерланды

И башни из Кремля поставил на мосту.

Как ранее писал, – для пропаганды,

Привить народу веру в красоту.

В колонии строгого режима, где фантазёр сидит с апреля 2017 года, он продолжает сочинять поэмы на злобу дня. Вот только к строительству его больше не допускают, как, впрочем, и к рулю, ибо за 16 лет капитан марийского корабля чуть не утопил его под миллиардными долгами.

Я ходила по городу с расширенными от удивления глазами и не могла решить: то ли восхищаться увиденным, то ли возмущаться? Жители Йошкар-Олы в оценке деяний бывшего царя тоже делятся на два лагеря. Первые клянут Маркелова за то, что напрочь вырубил деревья, устроил архитектурный беспредел и китч, выставил родной город на всеобщее посмешище. 

Вторые называют уважительно – Леонид Игоревич и благодарят за приток туристов, которые пополняют оскудевшую городскую казну и разносят славу о чудо-столице по всему миру.

Я тоже разнесу, потому что нашла здесь любезный слуху и глазу Коткиной памятник Йошкиному коту. Ради этого, собственно, и стоило приехать из Красного города в Красный город, ведь именно так с ненецкого и марийского переводится Нарьян-Мар и Йошкар-Ола.

Команмелна – трёхслойные марийские блины:

1-й слой: ржаная или пшеничная мука, сырое яйцо и соль. Вымешать и залить в сковороду; 

2-й слой: овсяная мука на простокваше и сметане. Вылить на первый слой и обжарить; 

3-й слой: овсяная крупа, вымоченная за 6–10 часов в сметане. Выложить на два слоя и поджарить.