Округ прощается с журналистом, поэтом, кинематографистом Андреем Чуклиным.
Говорят, человек живёт, пока о нём помнят. Можно с уверенностью утверждать, что, пройдя свой короткий земной путь, писатель и журналист Андрей Чуклин, шагнул прямо в Вечность.
Его талантливые строки, актуальные живые репортажи и уникальные интервью надолго оставят Андрея Владимировича в памяти людей. Вторые сутки в адрес газеты поступают сообщения от его коллег, знакомых и просто людей, которым повезло, хоть ненадолго, но пересечься с ним на жизненном пути.
***
Ольга Крупенье
Не подводил никого и никогда
Который день не могу прийти в себя: не стало Андрея Чуклина, поэта, писателя, коллеги по газете «Няръяна вындер», давнего друга. Ушёл внезапно, как праведник – во сне остановилось сердце.
Только что с коллективом газеты отмечал её юбилей, мы с ним поздравили друг друга по телефону. И вдруг…
Сказать, что больно – не сказать ничего. Бессилие, обида на судьбу, вина живого человека перед скоропостижно умершим, недописавшим, недолюбившим, недосмеявшимся, недосмотревшим закаты и восходы.
Вспоминаются какие-то незначительные моменты, но в них он весь – скромный, ответственный, готовый выручить.
Вот прилетело в газету задание. Мероприятие из разряда «для галочки». Никто из коллег идти не хочет, яркого текста оттуда не принесёшь. «Я схожу», – говорит Андрей. Спокойно, без суеты, сходил, отписался. На него можно было положиться, не подводил никого и никогда.
На память об Андрее у меня осталась книга стихов с дарственной надписью, стихов тонких, пронзительных.
…Я пылинкой на ноже
Злого времени застыл.
Промелькнут в ногах сады,
Прощебечет легкокрылость…
Вот и нет меня уже,
А как будто только был.
***
Таисия Шаповалова
Мир без поэтов был бы никудышным местом
Несколько лет назад я была в Нарьян-Маре и почти случайно встретилась там с Андреем. До этого не виделись тысячу лет. Решили покататься на машине, осмотреть город. Я попросила его почитать свои стихи. Он сказал, что не пишет больше. Мы долго ехали, на улице было адски темно, нечеловеческий холод был виден даже через стёкла тёплой машины, Андрей читал Пушкина. Читал с выражением, красивым голосом, без перерывов, может быть час, может, и дольше. И было что-то волшебное во всём этом сочетании несочетаемого: этот странный чёрный город, эта неожиданная редкая встреча, эта лютая зима и бесконечные потоки прекрасного Пушкина в тёплом автомобиле. Одно из самых красивых воспоминаний в моей жизни.
Наверно, многим есть что вспомнить и сказать об Андрее, как о человеке, друге, журналисте, для меня же он прежде всего Поэт. Даже не называла его по имени, всегда – Писатель, с большой буквы. Последнее время часто обращалась к нему: «Пиши, Писатель, пиши! Стихи – это лучшее, что есть в тебе, пиши! Если засомневаешься, я расскажу тебе, какой ты гениальный». Он говорил, что займётся стихами после семидесяти, а лучшее в нём – не злая душа.
Поэт – это не человек даже, это иное существо, может быть, более близкое к чему-то неведомому и вечному. Он остаётся Поэтом, даже если не пишет стихи, потому что он видит, слышит и чувствует по-другому.
Когда мы познакомились, он писал, как дышал, перерабатывал в стихи все мысли и переживания. Это было так восхитительно и даже заразительно, я тогда тоже стала много писать.
Находящийся рядом талант возвышает и окружающих, расширяет и их горизонты.
А не так давно и мне удалось его вдохновить, он сам так сказал, прислав свежее стихотворение.
А по-иному быть и не могло,
Когда есть высший промысел и воля.
В деревне детства дышится светло:
Раскрыл поветь и сразу вышел в поле.
Там, чуть поодаль леса кружева
Затейливой играют светотенью.
И только здесь святая Русь жива,
Веками не подверженная тленью.
Пройду тропинкой в рощицу рябин,
Минуя борщевик с ограду ростом,
И упаду в траву, как пилигрим,
Пришедший к материнскому погосту.
Мир без поэтов был бы никудышным местечком. Какое счастье, что поэты есть среди нас, и что с одним из них, как минимум, я имею честь быть знакома. Конечно, меня не может быть в его официальной биографии, но в душевной, думаю, верю, – есть. Мой мир, без сомнения, поблёк без него.
***
Алексей Волков
Последняя запись в блокноте
На его столе аккуратной стопкой сложены книги – последние года три мы сидели в одном кабинете, где я сейчас и пишу эти строки. Всё здесь будто застыло в ожидании хозяина. Вот блокнот, в котором его рука больше не сделает записей. Ежедневник, в который он уже не заглянет, чтобы свериться с днём сегодняшним и завтрашним. Очки, которые он уже не наденет, чтобы внимательным взором окинуть собеседника, вникнув в суть разговора. Клавиатура словно ждёт, когда к ней прикоснутся его пальцы. Обычный рабочий стол настоящего журналиста, который просто ушёл на редакционное задание, и, нам так хотелось верить в это, скоро вернётся, чтобы и дальше складывать мысли в газетные строчки.
Открытая банка кофе и вытащенная сигарета. Он любил выпить с утра бодрящего напитка, посмолить и браться за дело. Творческий Человек, у которого я учился многому. Раскрыв рот, слушал истории вчерашнего студента литературного института. А ещё – про интервью с известными людьми, в которых характеры и переплетения судеб. Мне казалось таким мелочным то, чем я занимался в тот момент. А тут мэтры – Панкратов-Чёрный, Золотухин, Розенбаум, с которыми он так просто общался, задавал вопросы, шутил. Уровень Мастера, общавшегося с Мастерами. Так хотелось впитать этот жизненный опыт, узнать, расспросить. Сейчас только осознаёшь, что уточнить, удивиться и даже по-белому, конечно, позавидовать тем его временам – уже не получится.
В углу стоит гитара. На юбилее газеты я первый раз услышал, как он с надрывом исполняет Высоцкого. Оказалось – в последний. Настоящий поэт, член Союза писателей, много сочинял и исполнял, взял не одну сотню интервью, объездил весь округ и побывал во многих городах и весях нашей необъятной. Когда пишу эту заметку, мы готовим к печати его последнее интервью – с литератором Елизаветой Езынговой. Столько всего сказано, и столько ещё можно было сказать. Кажется, сейчас он зайдёт, протянет руку и скажет: «Привет, Алексей!», а в блокноте появится новая запись.
***
Ирина Никешина
Справедливый и мудрый наставник
Мы с Андреем Владимировичем познакомились, когда я работала на радио. У него тогда была своя авторская программа на ТВ «Знакомый незнакомый человек». Каждый выпуск был особенным, чувствовалось, что автор с душой относится к своей работе, умеет разговорить собеседника и хорошо знаком с его судьбой.
Приходилось пересекаться с Андреем Владимировичем и на съёмках. И это всегда были радостные встречи. Как никто другой, он умел поднять настроение, разрядить обстановку. Справедливый, мудрый наставник, который не ставит себя выше других, даже несмотря на разницу в возрасте и опыт работы. К нему всегда можно было обратиться за советом и найти поддержку. Уважаемый всеми и уважительный по отношению к другим... Невероятно талантливый... Как же будет его нам не хватать.
***
Инга Артеева
Он не допел, не дописал, не досказал…
Говорят: человек уходит, когда его миссия на Земле окончена. Пример Андрея показывает, что это заблуждение. Как будто удивительную и важную историю, которой он был для многих из нас, оборвали на полуслове.
Оттого невозможно принять мысль о том, что больше не будет пронзительных стихов, ярких историй о людях, приветливой улыбки по утрам. Слишком он был полным жизни, увлечённым, интересующимся, таким ещё гореть и гореть. Но – не сложилось.
За свою недолгую жизнь он успел сделать очень много: снимал фильмы о людях и учреждениях, издавал свою собственную газету (многим ли это удавалось?), рассказывал о простых людях и знаменитостях. Но для меня, впервые узнавшей его, как поэта, он навсегда остался творцом честных, порой неудобных для многих, рифм.
Правда, стихов он давно не писал. И это было очень честно, в первую очередь по отношению к себе. Он был редким автором, не готовым идти ради чего бы то ни было на компромисс со своим вдохновением. Потому что если служить поэзии, то на надрыве, исповедально, до боли в сердце.
В эти дни, с комом в горле, в сотый раз перечитываю пророческие строки Андрея о поэзии:
…Это тоски зазывающий глас
То в суету, то в пустынные гуды.
Это внезапного сердца отказ
На максимальных скачках амплитуды...
Всегда внешне спокойный, уравновешенный – что такого он носил в своём сердце, что в роковую ночь оно просто не выдержало молчания? Разгадка – почти в каждой из его надрывных поэтических строк, но она уже никого не вернёт и не воскресит. Остаётся горечь от понимания огромной потери и несправедливости судьбы, выпавшей на долю Поэта, который так много ещё недосказал…
***
Владислав Носкин
Везде у него были друзья и знакомые
Мы часто с Андреем Владимировичем летали в командировки, это были разные какие-то города. Помню, он всегда вёз с собой пакеты, там была колбаса, рыба, и вот мы прилетали, и он начинал их раздавать. Его везде и всегда встречали знакомые, совершенно разные люди. Помню, кто-то из них порой забирал нас из аэропорта. Я всегда удивлялся, как много этих людей, которые знают Андрея Чуклина.
На съёмках он всегда бывал доброжелательным, спокойным, сидел, улыбался. Это тоже меня всегда восхищало, потому что в нашей телевизионной работе, на съёмках бывает всякое, но казалось, нет ничего такого, что может нарушить его равновесие. Редкое качество…
***
Галина Торцева
Нам будет очень тебя не хватать
Он просто тихо ушёл. Остановилось сердце.
А осознание значимости журналиста, поэта, друга и коллеги Андрея Владимировича Чуклина приходит только сейчас.
Тяжело писать о человеке, который много лет был рядом. Приходил в редакцию одним из первых, включал компьютер, наливал любимый кофе – и садился печатать свои материалы в газету. Простые и в то же время яркие, правдивые.
О событиях, людях, земляках, которых хорошо знал. И которые знали его и открывали перед ним свою душу. А это особый дар Андрея: разговорить собеседника и написал о нём так, как никто другой.
Сам же он впускал других в свой особый мир редко, только в минуты откровения. А мир его был наполнен глубокими раздумьями, острыми переживаниями и... одиночеством неординарного человека, особенно после того, как ушла мама Андрея.
Нет–нет, он был любим и сам любил. И в то же время писал:
«Зачем я тут? И долго ль бесприветно,
Томясь интригой низких облаков
Под щёлочью дождей и желчью ветра,
Блуждать озёрами несбывшихся стихов?»
Андрей Чуклин был многогранной личностью. Тонко чувствующий поэт, пронзительные строки которого продолжат жить в нашей памяти и над которыми будут размышлять, пытаясь разгадать тайну бытия, будущие поколения...
Когда он играл на гитаре, то пел, вкладывая душу и особый смысл в текст, казалось бы, знакомых нам песен, а потому они звучали и воспринимались по-новому.
Коллега, который всегда с готовностью брал любое редакционное задание. Друг, умеющий выслушать и сказать необходимые слова. Спасибо тебе за всё, за то, что ты был. Твой уход для нас - очень тяжёлая и уже непоправимая утрата.
Дорогой Андрей, нам будет очень тебя не хватать... Ценим и помним. Спи спокойно...
***
Ольга Чебурина
Прощай, Андрей!
Для меня Андрей прежде всего – младший брат моего одноклассника, Саши Чуклина. Наше детство прошло в соседних домах, находящихся на одной улице Смидовича почти напротив друг друга. Внешне тогда Андрей удивительным образом напоминал маленького Ленина с октябрятской звёздочки – кудрявый, симпатичный и очень умненький мальчишка, живой и непосредственный.
А ещё у нас с ним (и не только) был один и тот же кумир, один и тот же и на всю жизнь: Наталья Терентьевна Парфёнова, Учитель русского языка и литературы в нашей первой школе. В любви к ней Андрей признавался всю жизнь, относился к ней почти так же трогательно, как к своей матушке (так любящий сын называл свою маму, Фаину Михайловну), дорогой сердцу учительнице посвящены и строки одной из последних его публикаций в юбилейном номере «Няръянки».
К сожалению, напрасно искала я на первой полосе этого выпуска Андрея на коллективном фото Издательского дома НАО – он находился на больничном, поэтому на него не попал. И уже не попадёт НИКОГДА. Никогда уже не придётся позвать мне его на собрание нашей первички Союза журналистов России…
Прощай, Андрей!
***
Ветераны СМИ НАО
Светлая, вечная память Андрею
Скоропостижно ушёл из жизни поэт, писатель, журналист, редактор Андрей Чуклин. Для нас же он был просто товарищем по работе, надёжным другом – скромным, с открытой душой и добрым сердцем. Как его будет не хватать!
Почему-то сразу вспомнилась песня Владимира Высоцкого «Он не вернулся из боя», и она не отпускает, звучит в наших душах, возможно, потому, что Андрей Владимирович, как Поэт, лёгкой жизни не искал, всегда вел борьбу за нашу землю, тундру, за спокойную жизнь северян:
Сколько кожи земли здесь изрыто!
Сколько вен перерезано тут
У корней нашей памяти сытой
Здесь не дьявол хозяйничал – труд…
В поисках самого себя прошла жизнь Андрея, но это – удел творческих людей. Только плохой поэт скажет: всё, я нашёл то, что искал. Счастье творца – дорога, путь, развитие, а не почивание на лаврах. Таким и был Андрей Чуклин. А сколько добрых прекрасных передач и очерков о земляках и землячках он создал! Его творческое наследие, уверены, всегда будет служить людям.
– Несмотря на трудности творческого пути, он был человеком с тёплой душевной аурой, которой он поддерживал наши крылья в полёте, – сказала об Андрее Владимировиче поэтесса Лукерия Валей. – Поэтическая, общественная семья лишилась хорошего друга на земле, но не доброй памяти о нём, которая будет утешением.
***
Владимир Орлов
Посвящение поэту Андрею Чуклину
Его контакт был с музой визуальный,
С тех пор строкой, стихами правду шьёт,
И если надо, душу отведёт,
Спасая от заразы виртуальной.
Как вечный странник, чаще за порогом,
Вопросы посылает небесам
И каждый раз, пока живой, он сам
Рифмует строки, посланные Богом.
Он пишет не о том, что часто слышит,
А пишет то, о чём душа кричит
И в сердце болью стонет и стучит,
Пока на свете он любовью дышит.
Его стихи, как лезвие кинжала,
Порой остры, но с блеском, с глубиной,
Разнятся поэтичной красотой,
Являясь продолжением начала,
Что кличут поэтической борьбой.
***
Лукерия Валей
Андрею Чуклину
О, что же это? Солнце взмыло выше?
Светлее стало и теплее вдруг, –
Когда устала я писать сонеты, вирши,
И встретился,
Андрей Чуклин, мой друг,
Собрат мой по перу...
Вот ты-то не слукавишь,
Всё выдашь так, как есть,
задуматься заставишь,
Что жизнь бывает
тяжелей свинца...
Ты говоришь:
пора крылатость мне оставить
Над тундрой, что природой хороша.
Парение не к лучшему наставит:
Пожалуй, тема эта не свежа.
Но спорить ни к чему,
то не прибавит чести,
Ведь мнение своё у каждого о счастье.
За это нам никто не даст венца.
Но только вот
в твоей «воде тяжёлой»
«Четвёртой четверти»
крылатости найти
Порой хотелось...
Жизненной основой
Чтоб смог её, о друг, приобрести...
Чтоб теплоту свою
от жесткости спасая,
«Побег из тьмы» от сердца совершая,
Счастливым быть до самого конца!
.........
Вот ты идёшь... Теплее стало вдруг...
***
Вениамин Тунгусов
Это большая потеря для всех нас, знавших Андрея. Вот в его стихах вижу строчку, которая может что-то подсказывает: «Это внезапного сердца отказ на максимальных скачках амплитуды». Написано им о сути собственного поэтического существования или понимания роли поэта. И жил он на этих максимальных скачках амплитуды, хотя внешне не скажешь, что выбивается Андрей из сил. Все его материалы наполнены тёплым, добрым отношением к героям публикаций. Эх, как рано ушёл он, оставив наедине нас с невысказанными ему мыслями.
***
Сергей Ладыкин
В гости к нему так и не зашёл…
Мы много работали вместе, выпускали передачу «Знакомый незнакомый человек», но самым ярким моментом нашей с Андреем Владимировичем творческой биографии была поездка в обе столицы, где записывали разных знаменитых людей и выходцев из округа. Это была замечательная поездка. Мы работали с утра до ночи, проводили всё время вместе, и очень сдружились, стали не просто коллегами, а хорошими товарищами.
Потом, когда я уже не работал на телевидении, мы часто виделись, и он мне всё время говорил: «Серёга, ты знаешь же, где я живу? Почему не заходишь?» Как-то так и не получилось зайти…
Он был профессионалом своего дела, и мне очень нравился его подход к людям. Какое бы место в обществе ни занимал человек, хоть всероссийская знаменитость, хоть простой работяга, он очень уважительно относился к нему, и по отношению ко всем был открытым и дружелюбным. С ним всё было легко.
