Рождённый в самые первые, грозные дни тяжелейшей войны, он выжил, рос и креп вместе с восстанавливающейся после битвы с фашизмом страной
И приложил, будучи ещё совсем мальчишкой, к делу восстановления и развития малой родины – деревни Коткино – практически обезмужиченной войною, свои рабочие умелые руки – рыбак, охотник, тракторист, колхозник Юрий Канев.
Отец мой был рыбак природный, а я работал вместе с ним…
– Отец до войны ещё перебрался сюда из Ижмы – искал, как говорится, лучшей доли для своей семьи немалой, – рассказывает ветеран. – Так всю семью, всё хозяйство – корову, пожитки и инструменты – весь немудрёный скарб крестьянский перевёз на баркасе – бечевой тащил с женой, моей будущей мамой. Ночевать приставали к берегу – коровёнку-то покормить надо.
Поселились они сначала в деревеньке Суле – километров 20 по реке была, теперь-то нету уж.
– А 28 июня 1941-го я и родился – не разбери-понять, к добру ли – о войне начавшейся уже слыхали и в нашей глухомани, – продолжает Юрий Канев.
Отец семейства, Василий Канев, воевал в Гражданскую, был тяжело ранен при переправе через реку Вислу. Переселившись в Сулу, а затем и в Коткино, рыбачил в составе колхозной бригады. Чтобы добраться до богатого рыбою озера Урдюга, плыли без малого три дня по реке Суле и её притоку Сайме, вытекающей из озера. Налима и щуку солили, сдавали на рыбозавод.
План выполнялся и перевыполнялся. Уже подростком Юра работал с отцом в бригаде.
– 20 сезонов я на Урдюгу ходил, рыбачил, – вспоминает Юрий Васильевич. – План был твёрдый – от 40 до 60 центнеров на сезон. Ловили сетями. Зимой – подлёдно, добирались на собаках да лошадях, а по весне нас забрасывали туда вертолётами. Нет, войну я не помню, конечно, а вот первые послевоенные годы – как сейчас перед глазами – тяжеленько приходилось. Нас у мамы – пятеро, сестра да три моих брата – все в колхозе трудились сызмалу. Мама наша, Сусанна Владимировна, первая доярка в колхозе. Доили при лучине – ребятишки подсвечивали дояркам. Стоишь, бывало, с лучиной, а глазоньки сами закрываются – поднять-то подняли, как говорится, а не разбудили ещё – того и гляди, лучину выронишь в сено да пожар устроишь… Сено-то как доставалось – что ты!.. Косили за рекой, доярки коров подоят – и на покос, мы, подростки, помогали и с сеном – ворошить, метать, возить. Луга у нас хорошие, заливные. С лодки – на ферму тащим. А галоши-то не у всех…
Куропатки в силках и мишка в сетях
Школа на высоком берегу построена, издали по реке видать.
Здесь ребятишки деревенские постигали азы начальной четырёхклассной школы. Здесь же и интернат, в котором учились дети оленеводов и рыбаков из тундры.
Позже в селе построили школу-семилетку. В ней Юра окончил пять классов. Но звали, манили парнишку силки, капканы да ружьишко. И сети. Причём сети не нынешние – социальные, – а вовсе даженьки всамделишные, уловистые.
– Дальше-то не стал учиться – пошёл охотничать, – возвращается Юрий Канев в былое. – Я, как и все колхозные ребята, и раньше на разных работах робил, а вот теперь, паря, совсем стал «большой» – всурьёз охотник: лиса, горностай, волк, росомаху даже добывал – и капканами, и с ружьишком. Сначала с отцовским ружьём промышлял, а потом и своё приобрёл – ТОЗ-16, как сейчас помню. Мишка? Однажды и медведя добыл – он в сетях запутался – сеть через всю реку была проложена, концы-то на берегах закреплены – ему вплавь-то не порвать никак было. Это он на берегу бы почикал сетку как дважды два, а вплавь – нет, не получается… Что тут сделаешь? Он ведь и выпутать-то себя не даст – прибьёт – не подойдёшь, пришлось застрелить. В утешение себе думаешь-настраиваешь: а пограбил ты нас сколь, вражина?! Он ить, Потапыч, сколь телят-то колхозных попортил, небось, – ему ведь только раз попробовать на дармовщинку лёгкой-то добычи – век не отстанет от стада. Это ему в тундре ещё потрудиться надо, чтобы добыть кого из засады многодневной, или побегать за добычей, которая ведь не телёнок глупый, ждать не будет – а медведь, хоть и быстрый, да выносливости оленьей не имеет – непросто ему разговеться-то в тундре да в лесу…
Охотился Юра и на куропаток, бывало, в день по 40–50 штук в силки попадало. Силки изготавливали сами – из конского волоса – и тут выручали колхозные сивки-бурки. Головку птичью под крылышко – и на мороз!
– Приёмщики всегда охотно мороженых куропаток принимали, как и пушнину. Это сейчас почему-то и куропаток стало мало в тундре, – сетует Юрий Васильевич.
Охотничья удача Юры никак не могла быть лишней в семье – муки в послевоенное лихолетье в колхозе вдоволь не давали, а за сданную пушнину приёмщики хорошо расплачивались продуктами.
Выжили, выстояли…
Постепенно жизнь налаживалась, затягивались военные раны, крепло хозяйство. Хорошело родное Коткино.
Когда отец Юрия, Василий Канев, переезжал в деревню, Коткино составляли лишь несколько домов. Но вновь прибывающие жители плавали и ловили в реке топляки и сами рубили лес – строили новые избы.
А после войны в деревне построены были почта, клуб, больница. Первое радио появилось, которое всегда слушали с трепетом, сельчане с радостью, кроме докладов о всё новых свершениях советской власти, звучали музыкой сообщения о снижении цен на товары народного потребления…
– А хорошо зажили, народ как от долгой тяжкой болезни выздоравливал, – светло улыбается ветеран труда. – Подросли военные мальцы, да девчатки расцвели, вечерами летними по деревне – песни, в клубе – танцы едва не ежевечерне, парни, девки гурьбою! Молодые же – всё нипочём: с сенокоса, бывало, – на танцы, а с танцев – сразу на покос!
Служил срочную Юрий Канев в Котласе, затем в Кирове. Как опытного охотника, определили молодого солдата на должность инструктора разыскных служебных собак. По службе ездил Юрий в Москву, Казань, Киров – закупать собак. Дело непростое – закупать приходилось уже взрослых собак, которых по каким-либо причинам отбраковывали от племенного размножения заводчики, со взрослой собакой и подружиться труднее, но надо. И у охотника это получалось хорошо, так как с собаками приходилось иметь дело в деревне – в основном с охотничьими и ездовыми.
– Смотришь, конечно, у собаки зубы – это перво-наперво, экстерьер оцениваешь, лапы тоже – лишних когтей, к примеру, чтобы не было – они мешают при ходьбе по насту, кровят, лапы сбивает пёс, – говорит наш герой.
60 лет вместе
Женился молодой дембель Юрий Канев после службы.
У себя в деревне на сенокосе будущую жену и высмотрел. Зинаида работала телятницей, шустрая была, ко всем работам деревенским привычная – и на покос, и в лес дрова рубить, ловкая. Своя же, деревенская, – родители её маленькой, годовалой, из Горьковской области привезли.
Молодые стали жить-поживать. И уже 60 лет вместе.
Держали смолоду супруги Каневы корову, телёнка, лошадь. Лошадь в деревне нужна, а как же – сено возить, дрова заготавливать. За скотом ухаживали практически до самой пенсии, лишь потом сдали государству – много ли старикам надо, да и в магазине сельском всё есть.
Юрий продолжал заниматься в колхозе рыбалкой. Как только выпадала возможность – на охоту ездил, ставил капканы. Трёх собак держал Юрий Васильевич – и на охоте помощники, и собачья упряжка – незаменимый охотничий транспорт.
– Собаки мои на привязи содержались – так они с охотой в упряжке работали, застоявшись на привязи-то. Кормил их сорной рыбой –
сорогой, кашу им варил, куропаток таскал. Но они у меня не только ездовые – и по водоплавающей хороши были, уток подстреленных исправно таскали.
Каневы как ячейка общества. И опора колхоза
Опытного рыбака назначили бригадиром коллектива из четырёх рыбаков. Невелик коллектив, но важное дело делали, всегда выполняя планы по сдаче рыбопродукции. Зимой выловленную рыбу возили на «буранах», осенью и весной – вертолётами в Нарьян-Мар, на рыбозавод.
– Это теперь ловят понемногу, продают в основном у себя же в селе, а в ранешнее время колхозу выдавали разрешение на промышленный лов, и план спускали. Всё, как внучата мои говорят, было по-взрослому. Старший сын, Витя, заменил меня на посту бригадира, – с гордостью рассказывает мой собеседник. – Сейчас-то он тоже на пенсии. А Вася на ферме работает. Где родились – там и пригодились, так же, как и мы с матерью. У нас же с Зинаидой шестеро. Два, стало быть, сына – Витя и Вася, и четверо девок – Лена, Таня, Валя и Маша. Дочери у нас все на хорошем счету, работают и живут, куда жизнь забросила. Внуков, спрашиваешь, сколь? А враз и не счесть…
Совместными усилиями с дочерью, пришедшей на помощь отцу, удалось выяснить, что внуков у Юрия Васильевича и Зинаиды Витальевны аж 14 душ! Правнуков, правда, чуток поменее – тринадцать. Средних размеров колхоз практически…
«Иконостас» обыкновенного колхозника
– Как свободное время проводим, спрашиваешь? – отвечает Юрий Васильевич. – А теперь у нас оно всё, паря, свободное. Ну как в деревне развлекаются – на концерты ходим в праздники, ага, свои, деревенские, артисты развлекают. А иногда и из города пожалуют. Ну, не Киркоров с Басковым, само собой, но – тоже хорошо! А те и в телевизоре предостаточно надоели. Я же новости люблю смотреть, особенно о ходе СВО. И песни люблю слушать. Ага, и газету «Няръяна вындер», почитываем, а как же! Хотя я грамотей-то никудышный. И чего это ты, паря, про меня-то писать удумал? Самый что ни на есть я обыкновенный колхозник…
Удалось, однако, уговорить обыкновенного колхозника показать свои награды. «Иконостас» внушительный: значки победителя соцсоревнования, ордена и медали за трудовые достижения, медали «Дети Победы» и десятки почётных грамот, благодарностей руководителей самых высоких рангов за добросовестный труд.
Такие уж они трудяги – дети войны, дети Победы.
