Пою тебя, мой Нарьян-Мар

Выпуск, посвященный дню рождения заполярной столицы

Пётр Дуркин

Не забуду

Родной, суровый и прекрасный
Наш край Печорой разделен.
От бога, видимо, и к счастью
Большим богатством наделен.

Припев:
Родной, любимый, незабвенный
В душе ранимой земляков.
Навеки ты остался в жизни
Оленеводов, рыбаков.

Здесь много нефти и пушнины,
Оленей, ягод и грибов.
Реки богатства изначально
Влекли сюда всех рыбаков.

Припев: тот же

Янтарный блик всех зорь, закатов
От солнца яркого вдали,
Весенней тундры разноцветье
Увидеть жители смогли.

Припев: тот же.

Реки весенние разливы
И плавный пестрый ледоход.
Звук уток и гусей крикливых
В нас вечной памятью живет.

Припев: тот же.

Николай Епифановский

Город сердца

Город детства, город сердца,
Ты меняешь свой наряд
Никуда уж тут не деться,
За тебя я очень рад!

Продолжай же этот путь,
Город мой, чтоб ни случилось.
Ты еще прекрасней будь,
Город славный мой и милый.

Заполярная столица,
Заполярная весна.
И с улыбкой дальше мчимся,
Мы живем, живет страна!

Заполярная столица,
У тебя особый дар.
Заполярная столица
Славный город Нарьян-Мар!

Где-то вовсе нет зимы, –
Тут в июне есть метели,
Здесь, на краешке земли,
Годы детства пролетели.

Поднимают город ввысь
Нефтяные наши реки,
И мечты отцов сбылись,
Вырос город в этом веке!

Вячеслав Смирнов

Песня о Нарьян-Маре

Бескрайняя тундра, седые озера,
Суровое небо полярных ночей.
Но северный город в низовьях Печоры
Встречает всех улыбкой огней.

Припев:
К солнцу оленьи упряжки мчатся,
Птицы с юга спешат к нам весной.
Самым лучшим нарьянмарцы
Видят свой город родной.
Здесь трудные будни, но сильные люди –
Геолог, охотник, пастух и рыбак.
Растет Нарьян-Мар, еще краше он будет,
Ведь в округе он, как в упряжке вожак.

Оленьи стада и земные богатства –
Родине нашей от округа дар.
Город дружбы, тепла и братства,
Северный труженик Нарьян-Мар.

Маремьяна Голубкова

Фрагменты повести
“Два века в полвека”

...Стояло раньше Белощелье пустым-напусто: ни двора на нем, ни хижины.

Мимо того берега на Нижнепечорье мне не раз приходилось бечевой лодку тянуть. Устанем тянуть – попутного ветра ждем, севера. Коли ветер таится, запаздывает, дразним его, посвистываем, чтобы дул сильней. Если не помогает, начнем север задабривать: бросаем в воду хлеб с маслом, сахарок, сушку. А то мачту с северной стороны вымажем коровьим маслом да приговариваем:
– Север-батюшко, покушай да нас послушай.
Когда добро не помогает, начнем север честить да поругивать. Что ж делать! Плюнем да и пойдем на белощельский берег.
Ноги подворачиваются на желтых сыпучих песках, а идешь. Дальше тундра с мелкой ерой, с багульником да вороничником – самое беспутное, бросовое место было Белощелье.
И вот это самое место на всю Печору прославилось. Вырос здесь Красный город, по-ненецки Нарьян-Мар...
...Ходили мы по своей земле и не думали, что там какой-то уголь да нефть есть, одну глину да песок видели. А тут нашлись умелые люди да золотые руки, так все узнали да из земли достали.
На Ухту широкий тракт провели, забегали по тракту зимой машины. Потом и летную дорогу проложили: круг-лый год самолеты из Архангельска в Нарьян-Мар летать стали.
Морские пароходы пошли по Печоре, повезли грузы для Нарьян-Мара, для Воркуты, для Ухты. Баржа за баржей потянулись к верху Печоры, на Усть-Усу. А сверху плыли баржи с углем да нефтью. Печорский уголь да нефть тысячами стали считать...
...Вечером отъедешь от города, оглянешся – позади огни электрические над тундрой как звезды сверкают.
А рядом с городом сполохи в небе играют, по небу столбами перебегают. И столбы те разного цвета: то зеленые, то желтые, то красные, то совсем белые. У нас по сполохам примечают погоду: белые – к морозу, красные – к теплу, а разных цветов – к снежной погоде.
Красивый у сполохов свет: то рядами столбы светлистые выстроятся и бегают друг за дружкой; то выше они подымутся, то ниже опустятся; то шире сполохи раздернет, как цветную завесу, то закроет, задернет, ровно их и не было. Любо на них смотреть. Старики раньше бранились, не велели смотреть на сполохи, боялись их.
А тут еще и от города элект-рические лучи отливаются, прямо в небо упираются, со сполохами спорят, кто кого переиграет. А свет да день придут – и все потеряется, как растает.
Ночами свет от города и лесозавода далеко видно, всю дорогу светит. Когда погода ясная, чистая, огни с лесозавода у нас в Голубкове видны. И ко мне в окна городской свет попадает.
Город наш всю тундру красит. И по всей тундре за сотни километров – на Югорский Шар, в Амдерму, Варандей, Табседу, на Индигу, на Канин Нос – наш город светом как росой кропит.
А вот в Амдерме свой город у рудников растет. В Табседе культбаза красуется, в школе-интернате дети учатся.
В Индиге завод из рыбы, оленины да куроптя консервы готовит. Такие же заводы и на Шойне и в других поселках на полном ходу.
По всему берегу моря – от Кары до Канина Носа – новые поселки построены.

Берега-то у моря студеного
Прежде были пусты, без строеньица,
Ни двора тебе, ни хижины,
Ни жилья человечьего.
Жили в лодочках, во суденышках,
Тут все делали-обрабливали,
Тут и рыбу засаливали.

* * *
Посередке тундры Большой земли
Не пыль в поле подымается,
Нарьян-Мар чудный город разрастается.
Разостроился нов-хорош город
Добрым людям на дивованье...
Из Москвы идет в Нарьян-Мар город
Путь-дорожечка прямоезжая,
Прямоезжая да прямолетная.
Что по этой-то путь дорожечке
Приезжают, приезжают к нам смелы соколы,
Смелы соколы да наши летчики.
Что из наших далеких краев,
Из далеких краев, из больших городов
Приплывают к нам в Нарьян-Мар город
Богатые корабли черненые.
И знают все от старого до малого,
Что стоит на Печоре
Нарьян-Мар город.