Вы здесь

Дебют

После окончания Великой Отечественной войны прошли десятилетия.

Ветеранов тех героических событий с каждым годом становится всё меньше. Но человеческая память так устроена, что с годами даже те, кто родился намного позже сороковых-роковых, переживают тот период жизни и сейчас. Каждый по-своему…

Собственное осознание значения Великой Победы есть и у Александра Игнатьева – заместителя начальника Главного управления государственной противопожарной службы МЧС Ненецкого автономного округа. Сегодня мы публикуем его дебютный рассказ, который, без сомнения найдёт живой отклик у читателей и сподвигнет автора к дальнейшей литературной дея­тельности.

 

Андрей Чуклин – член Союза писателей России


Афиноген

Александр Игнатьев

Вспоминая эту историю, я как-то невольно мысленно обращаюсь к своей малой родине. К той рабочей городской окраине, где на одной из улиц стоял ничем не приметный деревянный дом. Туда, в однокомнатную квартиру, меня из роддома принесли родители. Сама история, о которой мне хочется рассказать, произошла около сорока лет назад, именно там, на моей малой родине, в пригородном посёлочке, который застроен был деревянными домами в два этажа, выкрашенными в разные цвета.

В домах этих из удобств имелось только электричество да привозной газ в баллонах. Во дворах стояли дощатые сараи. В них местные жители, кроме хранения дров и какого-то ненужного домашнего скарба, умудрялись выращивать домашнюю живность. Все пустыри вокруг жилых кварталов были поделены на огороды, где потомкам, убежавших из деревень крестьян, помимо картофеля и зелени удавалось выращивать для прокорма своих семей хоть какие-то овощи и садовые ягоды.

 

Звали просто – Финоген

 

Вообще нужно сказать, что народ там жил по-настоящему работящий. На несколько кварталов такой деревянной застройки была школа, Дом культуры, продовольственные и промтоварные магазины. Был даже парк культуры и отдыха, в центре которого, как полагалось тогда, стояла гипсовая скульп­тура вождя пролетариата. По краям территории парка, среди других гипсовых изваяний, в летний период работали аттракционы, эстрада и кинотеатр. Посёлочек наш был небольшой, но уютный. Не столько с точки зрения удобства проживания, просто, наверное, мне тогда так казалось. Ведь я там вырос, окончил восемь классов средней школы, получил свои первые жизненные уроки.

Меня все знали с самого детства. Знали родителей, моих братьев, сестёр, да и вообще все знали друг друга. Нельзя было пройти по улице, чтобы с кем-нибудь не поздороваться или не поговорить. Были у нас и колоритные личности, которых воспринимали не иначе как местную достопримечательность. Среди них был один, ничем не примечательный с виду мужичок. По его внешности нельзя было точно сказать, сколько ему лет. Одно можно было определить безошибочно – стариком не был. Ходил он всегда в рабочей одежде. Зимой в бессменной шапке-ушанке, фуфайке защитного цвета с меховым воротником и в ватных стёганых штанах. Обут был в валенки с калошами, а на руках рукавицы-шубницы. Летом его гардероб менялся по сезону, но неизменной всегда оставалась одна деталь – это старый дерматиновый коричневый портфель с чёрной пластмассовой ручкой и металлической пряжкой. В него он всегда собирал бутылки, которые и сдавал на пункт приёма стеклотары. Знал я его с детских лет и мне иногда казалось, что он действительно был какой-то неотъемлемой частью нашего посёлка. Звали его Афиноген, но то ли его имя было трудно всем выговаривать, то ли по другим каким-то причинам, первая буква имени как-то утратилась, все звали его просто Финоген.

Репутацию он имел, мягко говоря, человека выпивающего, о чём убедительно говорила его внешность. Круглое лицо и летом и зимой имело один и тот же красный цвет. Седая небритость и такая же седая короткая стрижка были такими же его отличительными признаками, как дерматиновый портфель. Роста был он небольшого, коренастого телосложения, поэтому издалека походил на маленького крепкого медведя, который всё время куда-то что-нибудь тащил. Таким мне запомнился с самого раннего детства.

Когда я немного подрос и пошёл в школу, то очень часто встречал его по утрам либо у пункта приёма стеклопосуды, либо по пути к нему со своим любимым портфелем. В такие дни, как правило, на обратном пути из школы мы видели его уже изрядно выпившим. Иногда, когда позволяла погода, его можно было застать сидящим где-нибудь в укромном месте опять же пьяненького.

 

Жизнь преподаёт уроки

 

Бывало, если мы встречали Финогена толпой мальчишек, то начинали дразнить его и хором кричали: «Пьяница, пьяница, за бутылкой тянется!». Он по мере возможности отбранивался, кидал в нас что попадёт под руку, ругался. Нас это веселило и раззадоривало. Один раз мне довелось увидеть, как он, выстояв очередь в винный магазин, купил маленькую водки и вышел с ней на улицу. Была зима, стоял небольшой морозец. Он, видать очень желая выпить, стал бегать вдоль очереди прося у всех: «Мужики, дайте стакан, не могу из горла пить!», «Где мы тебе здесь стакан найдём!» – почти хором отвечала очередь.

Посуетившись ещё немного, стесняясь, он отошёл в сторону, снял с валенка галошу и, вылив туда половину маленькой, жадно выпил всё содержимое. Немного постояв и отдышавшись, долил вторую половину, выпил, и, занюхав рукавом, побрёл в сторону своего дома пошатываясь. Все, кто видел это, потешались над ним. Некоторые местные острословы отпускали в его адрес разные шуточки. А он, не обращая внимания, брёл домой, бормоча что-то под нос. Я же смотрел ему вслед и, наверное, тогда мне по-настоящему стало его жалко. Именно тогда в моей детской несмышлёной голове впервые возникла мысль о том, что мы зря дразним его, не даём ему прохода. Это сейчас я, уже будучи взрослым, начал, подчёркиваю, ещё только начал что-то понимать. А что взять с малолетних обалдуев, которые живут в полном достатке с папой и мамой.

Тогда мы, наверное, как все молодые люди, свои шишки набивали сами, а этот случай у магазина стал только началом урока, который нам преподала жизнь. Из-за которого, собственно говоря, я и начал свой рассказ.

Произошло это 9 Мая. Очень хорошо помню те, ещё советские праздники. Тогда ветеранов было очень много. В основном это были люди немногим за пятьдесят. Накануне праздника они часто приходили к нам в школу, делились своими воспоминаниями. Многие жили по соседству. Наверное, поэтому в моей памяти сохранились образы не только ветеранов, но ещё и рассказы о войне, большую часть из которых я до сих пор помню во всех подробностях.

Тогда их почти не чествовали, как это сейчас принято говорить, официально. Вообще нужно сказать, что сколько себя помню, День Победы всегда был праздничным, играла музыка, везде развевались флаги. Но именно в тот день праздник ощущался ещё больше, ведь погода выдалась на редкость тёплой, солнечной и почти безветренной. Все люди ходили по улице в костюмах без верхней одежды, что в эту пору было для наших краёв редкостью. В общем настроение было у всех радостным и праздничным. И ветераны в День Победы выходили на улицу при наградах.

После торжественных мероприятий они расходились дружными компаниями. Мы, пацаны, крутились рядом, иногда нам перепадали какие-то гостинцы. Мы же, шалопаи, даже и не подозревали, что, скорее всего, вид бегающих и играющих детей вызывает у этих строгих и серьёзных людей самые добрые чувства. Было так и в тот памятный день. Побегав по соседним дворам и улицам, заглянув в районный парк, мы собрались с пацанами в нашем дворе и решали, что делать дальше, куда пойти или во что поиграть.

 

А он – Разведчик

 

Может быть, мы и дальше пребывали в замешательстве, но тут из-за угла показался знакомый силуэт. Сразу не поняли кто это. Но, когда небольшой коренастый человек подошёл поближе, мы обомлели. Это был наш, всем давно знакомый Финоген, но только совсем непохожий на себя.

Он был чисто выбрит, одет в красивый чёрный костюм в мелкую белую полосочку, который в то время был в моде, в белую наглаженную рубаху. При галстуке, а самое главное – на груди его сияли боевые награды, из которых я запомнил только два ордена «Красной Звезды» и две медали «За отвагу».

Сначала мы растерялись, но потом подошли к нему и стали его поздравлять, галдя наперебой. Он, стесняясь, что-то бормотал нам в ответ, а я в это время успел разглядеть его награды. На одном из орденов на звезде с края была отколота эмаль, а материя на медалях немного потёрлась. Афиноген недолго поговорил с нами и что-то ещё сказал напоследок доброго, пошёл по своим делам. Мы молча стояли и смотрели ему вслед, ошарашенные тем, что увидели, долго не зная, что сказать.

После этого случая уже никто из наших ребят не называл его Финогеном, а немного спустя мы узнали от других старших ребят, что был он на войне разведчиком, воевал под началом Маршала Советского Союза Константина Рокоссовского. Жил один в однокомнатной квартире. С женой давно разошёлся, был у него сын, которого он не видел много лет. На работу его не брали, поэтому существовал на свою небольшую ветеранскую пенсию.

 

Запоздалый поклон

 

Спустя какое-то время я закончил восемь классов, папе дали квартиру в другом конце города и мы уехали. Я потерял нашего Финогена из виду, дальнейшая судьба его мне неизвестна. Это сейчас, имея какой-то жизненный опыт, я понимаю, что трезвым жить на белом свете ему не давало то, что он пережил и увидел на той страшной войне. Много лет прошло с тех пор, но этот случай никогда не уходил из моей памяти. Всё это время меня не покидало чувство вины перед этим человеком. Мне иногда казалось: будь он сейчас рядом, в ножки бы ему поклонился и от всего сердца попросил прощения, поблагодарил за всё.

Да где там, ничего не вернёшь, как говорил мой папа: «Вот он локоть – да возьми и укуси его...» Вот такая простая и незатейливая история произошла со мной. И это лишь малая капля в море народной памяти, но я думаю, что из таких капель это море и состоит, а наша нынешняя задача – сделать так, чтобы оно не иссякло.