Малая родина – центр притяжения, место, куда рано или поздно любой человек, где бы он ни находился, стремится приехать, поклониться могилам предков, прикоснуться к корням, взрастившим его.
На теплоходе музыка играла
Воскресенье, 22 июня. В восемь утра теплоход «Юрий Россихин» уже стоял «под парами», качаясь на волнах, поблескивая на солнце белыми свежевыкрашенными бортами. В пассажирском салоне было многолюдно. Устроившись поудобнее, я приготовилась подремать, как это обычно делаю в дороге, но сон как рукой сняло…
Народ на теплоходе собрался веселый, неунывающий. Они ехали одной большой, дружной семьей на свидание со своей малой родиной – деревней Никитцы. Едва «Юрий Россихин» отчалил от пристани, начались конкурсы, викторины на знание истории деревни, имен земляков. Вспоминали вперемешку с песнями, частушками, шутками и прибаутками. А уж когда гармонист Эдуард Шальков заиграл знакомый мотив песни «Деревня моя», самые активные пассажиры закружились в ритме вальса. Да-да, прямо в салоне неспешно двигающегося по Печоре теплохода.
Для людей этот день был праздником, большим событием: один раз в пять лет собираются земляки в родной деревне Никитцы. Поэтому в предвкушении радостной встречи воскресное утро – самое время для вальса, а проход между креслами каюты – удобная площадка для танца. Танцевали и пели песни юности своей. Гулко и раскатисто над утренней Печорой разносилось: «По соседству мы живем …».
Землячество деревни Никитцы
Поначалу у меня сложилось впечатление, что на теплоходе собрались исключительно родственники, судя по тому, как они тепло общались, называли друг друга по именам. По окончании путешествия убедилась – первое впечатление было правильным. Жители деревни, которой уже нет на карте округа, объединены неразрывными узами. Пока они живы, пока жива их память о деревне, о родной земле, которая является матерью, заботливо вскормившей детей своих, – они родные.
Все никитчане объединены общей болью. Сначала раскулачивание, потом – насильственное объединение колхозов и Великая Отечественная война прошлись по их семьям, разрезая по живому, разбрасывая родных и близких людей, коверкая судьбы. А потому свидание с малой родиной для них было праздником со слезами на глазах. Сейчас деревня Никитцы опустела, стоит полуразрушенной. Здесь нет инфраструктуры, привычной для жителей действующих деревень. Только рыбаки, охотники да отдельные дачники приезжают сюда отдохнуть от шума и городской суеты. Но нет на свете той силы, которая могла бы разрушить дух земляков, их объединяющее начало любви к малой родине.
– Четыре поколения едем, с детьми, внуками и правнуками: чтобы они знали и помнили, – говорит Любовь Петровна Ульяновская, глядя как малыши лет пяти-семи непоседливо вскакивают с кресел, нетерпеливо поглядывают в окна салона, вопрошая взрослых: «Когда же приедем?».
– Чтоб сохранить память, стараемся привлекать для участия в мероприятии наших детей, внуков и правнуков. По большей части для них стараемся, чтоб они знали и помнили, – вторит ей Антонина Созоновна Аксенова – сопредседатель землячества деревни Никитцы.
С теплохода многие сходили на родной берег, не скрывая слез. Обнимались с теми, кто приехал раньше, радовались встрече, опускали руки в воды родной Печоры.
– Деревня у нас была очень хорошая. Сразу чувства нахлынули. Вспоминается все… Тяжело воспринимать, что деревни Никитцы больше нет, – смахивая слезу, говорит Нелли Егоровна Золотухина.
Вспомним всех поименно
Первым делом они подошли к поклонному кресту, что возвышается над деревней с табличкой: «Сей крест поставлен в память жителям деревни Никитцы». Он был установлен в 1994 году. Вспоминая предков, зажгли свечу.
Свой приезд земляки приурочили ко Дню памяти и скорби, 22 июня, чтобы в торжественной обстановке открыть памятник никитчанам, участникам Великой Отечественной войны. Бывшие жители деревни Никитцы поблагодарили всех, кто принимал участие в его изготовлении и установке, вслух перечислили выгравированные на памятнике имена, возложили цветы.
На небольшом митинге, посвященном скорбной дате, первый заместитель председателя окружного Собрания депутатов Анатолий Мяндин отметил, что «весь советский народ встал на защиту своей Родины. Война, которая длилась 1418 дней и ночей, унесла 27 миллионов жизней».
– Нет такой семьи, которую война обошла стороной. Наш долг вспомнить о каждом, кто отдал жизнь за нашу Родину: кто погиб, умер от ран, голода, замучен в фашистских лагерях. На этом памятнике, наряду с другими именами никитчан, выгравировано имя моего отца – Василия Андреевича Мяндина. В 1943 году он ушел на фронт, получил тяжелое ранение. Вернулся с войны только в 1947 году. Низкий поклон нашим землякам. Низкий поклон всем, кто ценой своей жизни защитил не только нашу страну, но и освободил от фашистского ига Европу и весь мир. Пока жива память, будет и жизнь, – сказал вице-спикер.
После этих слов застыли земляки около памятника с портретами отцов и дедов – участников войны. «Низкий поклон, вечная память землякам-никитчанам, участникам ВОВ», – гласит надпись на памятнике.
Надо отметить, что изготовление и установка памятника, равно как и проезд на теплоходе «Юрий Россихин», были оплачены из бюджета округа по региональной целевой программе «Старшее поколение».
Но самое сильное впечатление на меня произвела табличка на одном из опустевших домов деревни Никитцы. На зеленом фоне белыми буквами кратко и емко описана горькая судьба матери, потерявшей на войне пятерых сынов. Страшнее ничего нет в жизни, чем пережить собственных детей.
Скромная надпись гласит: «В этом доме до 1968 года проживала Филиппова Степанида Филипповна (1889–1976). Отсюда ушли на фронт Великой Отечественной войны, погибли в боях, умерли от ран ее сыновья: Филиппов Александр Ипатович (1908–1942), Филиппов Михаил Ипатович (1910–1942), Филиппов Иван Ипатович (1911– 1957), Филиппов Никандр Ипатович (1917–1942), Филиппов Фёдор Ипатович (1924–1944)».
Я представила мать, которая пела колыбельные песни своим детям и надеялась на их лучшую долю. Но дети выросли, а в дом постучалась война и отняла самое дорогое. Степаниде Филипповне одна за другой приходили похоронки на детей: сразу три черных вести пришли в 1942 году, потом – в 1944-м. Судя по записи, самому старшему Александру в 1942-м должно было исполниться 34 года, самому младшему Фёдору было всего 20 лет, когда он погиб. Еще один сын – Иван – умер в 1957 году от ран.
Не подобрать слов. Они тускнеют перед сокрушительным горем, которое пережила эта женщина. Уверена, что на плечах таких, как она, как ее сыновья, держится Россия. Их много по всей Руси – простых деревенских домов, куда можно прибить подобную дощечку с надписью…
Жира Никитцынская
– Со слов моей бабушки, мы – пустозеры, – рассказывает Тамара Прокопьевна Ипатова. Деревне Никитцы 335 лет. В ревизионной сказке черносошных крестьян Архангельской губернии Пустозерского острога, составленной 10 июня 1762 года земским бургомистром Яковом Михайловичем Головиным и сотским Тимофеем Степановичем Недосекиным, значатся черно-сошные крестьяне.
Из Пустозерского острога крестьяне выезжали летом для ловли белой рыбы, осваивали промысловые места – жиры, ставили сараи. К 1769 году в переписной книге Пустозерского уезда числилась жира Никитцынская, в которой было четыре двора Никитцыных. Поэтому деревня стала называться Никитцынская.
В деревне Никитцынской жили Никитцыны, Вокуевы, Занины, Каневы, Кожевины, Кремлевы, Лодкины, Марковы, Мяндины, Мокеевы, Созоновы, Старковы, Хаймины, Хабаровы, Филипповы, Окладниковы, Шаламовы, Чуклины, Лагейские.
В жирах были свои, личные хозяйства. Основным занятием крестьян было рыболовство, но также держали скот – коров, лошадей. Были и олени. В одной из переписей значится, что в деревне жили самоеды Ледковы.
Частные хозяйства стали преобразовываться в коммуны, затем – в колхозы. До 1936 года колхоз назывался «Никитцынский». А в 36-м году он получил название «Большевик». Неторопливо, без спешки, шла жизнь в деревне. Здесь появились сельский совет, рыбкооп, детские ясли, школа, три пришкольных интерната, медпункт, почта, пекарня, скотный двор и несколько конюшен. В деревне Никитцы базировался центральный склад рыбкоопа, который снабжал все Нижнепечорье. Сюда свозили грузы, а зимой на обозах развозили по деревням – в Красное, Осколково, Носовую, Юшино, Табседу, Фариху.
Сельский совет в Никитцах назывался «Куйский». Он объединял все Нижнепечорские поселения. Школа сначала была четырехлетней, а к 1941 году уже стала семилеткой. По тем временам семилетний уровень образования считался очень высоким. В Никитцынской школе получали образование также дети из окрестных населенных пунктов – Нарыги, Андега, Месино, Ходоварихи, Носовой, Красного, Осколково. После войны школа стала восьмилетней. Одним из ее директоров был Сергей Николаевич Тельтевский.
– Деревня была большая, культурная, образованная. Я подсчитала, что 25 человек, выходцев из нее, получили высшее учительское образование, – уточняет Тамара Прокопьевна.
Пересматривая старые фотографии, которые размещены на стенде, заботливо установленном руками организаторов встречи землячества, я обратила внимание на добротные дома в Никитцах, на чистоту улиц. Все это говорило об основательности, трудолюбии и хозяйственной жилке никитчан. Первым ударом для них стало раскулачивание.
Из истории рода Мяндиных
Серый, немного покосившийся от времени, но еще пригодный для проживания дом напротив поклонного креста и памятника участникам Великой Отечественной войны – фамильное родовое гнездо Мяндиных. Здесь жила семья бабушки и дедушки Анатолия Васильевича Мяндина, старший брат деда – Мяндин Изосим Дмитриевич с семьей. Как правило, под одной крышей тогда жили семьями сразу несколько поколений: родители с детьми, бабушки, дедушки, братья, сестры.
Изосим Дмитриевич был главой семейства Мяндиных. В деревне считался зажиточным. В тридцатые годы кулаками считались все, у кого было более или менее многочисленное и крепкое хозяйство. Под репрессии попадали самые работящие, трудолюбивые люди. Кулаком посчитали и Изосима Мяндина, а вместе с ним всю его родню. Раскулачивание предполагало насильственное и бессудное лишение всех средств производства, земли, дома, гражданских прав.
– Дом у бабушки, Валентины Ивановны Мяндиной, отобрали в 1931 году, при раскулачивании, – говорит Анатолий Васильевич. – В архиве прокуратуры есть опись имущества: дом, баня, три лошади, четыре коровы, лодки и около 150 штук рыболовных сетей – вот и все, что было нажито, а затем отобрано. Бабушку выгнали на улицу вместе с детьми. Деревенские жители не оставили ее в беде, приютили.
А зажиточными они были, потому что трудились от зари до зари. По воспоминаниям односельчан, содержали коров, лошадей, траву косили, рыбу ловили – все своим трудом. Летом вставали рано, уходили на сенокос. Возвращались, когда деревня еще только просыпалась, – уточняет факты из истории рода Анатолий Мяндин. Его корни здесь, в Никитцах. А потому вице-спикер находит время, чтобы вместе с земляками приехать в деревню, пообщаться с никитчанами, сходить на кладбище, почтить память предков.
– Бабушка придерживалась старообрядческой веры, молилась, посты строго соблюдала. По наследству от нее осталась икона, которую храню как семейную реликвию. Участник Великой Отечественной войны Петр Михайлович Спирихин в свои 94 года до сих пор помнит мою бабушку: как она кормила обедами детей, когда он работал в Никитцах. Дед, к сожалению, рано умер. Старшему – моему отцу – только шесть лет исполнилось, младшему было два года. Бабушка одна воспитала двоих детей.
– Семью моего родственника тоже раскулачили в тридцатые годы. Его отправили в ГУЛАГ, где в возрасте сорока лет он умер, – дополняет рассказ Тамара Прокопьевна Ипатова. – В деревне попали под раскулачивание Мяндины, Созоновы, Шаламовы… Их выселили из своих домов, отняли имущество. Потом отнятое переписывали, выставляли на торги. У меня хранится копия подтверждающих документов.
Объединение колхозов
– Деревня Никитцы опустела за тридцать лет, – продолжает Тамара Прокопьевна Ипатова – Все началось с 1955 года, когда под эгидой укрупнения объединили колхозы «Большевик» (Никитцы) и «Красное Знамя» (Куя). Было принято решение центром сделать деревню Кую, там основалась главная колхозная база. А Никитцы стала участком колхоза.
В семидесятых годах началось массовое переселение людей. Из деревни Никитцы в поселок Красное переехал сельский совет, рыбкооп. Закрылись медпункт, почта, детские ясли. Ясли в 1966 году перевезли в деревню Лабожское. Последней была перебазирована Никитцынская школа – в деревню Андег. Родная деревня осталась полупустой. С 1979 по 1982 год там базировалась Мурманская геологоразведочная экспедиция. Когда геологи уехали, в деревне остались жить одни пенсионеры, которые не захотели покидать родные места.
Вот так и получилось, что мои предки – Никитцыны основали эту деревню, а я – потомок Никитцыных стала очевидцем ее угасания, – из-за слез едва подбирая слова, подводит итог грустной истории Тамара Прокопьевна. – Официального закрытия деревни не было. Она умирала медленно и тихо. Жалко. Такую красоту погубили. Последним жителем, который выехал из деревни, была Анна Никитична Ларионова: покинула Никитцы в 1985 году.
В заброшенной деревне
Тамара Прокопьевна Ипатова переехала работать в деревню Кую, где живет до сих пор.
– Как медработник, я еженедельно приезжала из Куи в Никитцы. Сначала – на собаках зимой, потом мне дали лошадь, на ней ездила. Наши старики ждали меня. Но в большей степени ждали весточек. Любили они получать письма, поздравительные открытки, их приходило много по почте. А уж моя святая обязанность была – отписывать адресатам.
Оставшись одни в деревне, старики ходили друг к другу в гости. Зимой, когда деревню заметало снегом и дорог не было видно, ходили по вешкам (маркировочные колья, которые указывают дорогу в зимнее время – Прим. авт.). Бывало, еду я к ним на лошадке, сугробы такие, что лошади тяжело идти. Наши бабушки и дедушки стоят у края деревни, ждут меня. Потом ведут под уздцы кобылу, чтоб ей легче было дорогу протоптать. Вот так и жили они, отрезанные от внешнего мира. Правда, в восьмидесятых годах им поставили полевой телефон: мало ли что могло случиться. В основном, они звонили на почту в Кую, спрашивали про пенсию, когда ее привезут.
А из окна Куйского медпункта родная деревня была видна. Бывало, смотрю в окно и плачу. Мама моя там жила некоторое время, потом мы ее тоже в Кую перевезли, – вспоминает Тамара Прокопьевна.
Судьба разбросала никитчан по округу, по всей стране. И потому на встрече земляков зачитывались поздравительные телеграммы со всех уголков России: из Нарьян-Мара и населенных пунктов округа, Архангельска, Санкт-Петербурга, Белгорода, Сыктывкара, Туапсе, Карпогор, Плесецка и даже из Республики Молдовы.
Осеняя большими крылами
Остовы многих домов в Никитцах сравнялись с землей, поросли кустарником и травой. Но никитчане и здесь оказались на высоте – табличками обозначили: здесь был сельсовет, здесь – ясли, школа…
Костер у воды, ароматная уха и накрытые столы «в чистом поле» стали традицией встреч землячества. Пока уха варилась, из-за реки прямо над деревенским лугом пролетел белый лебедь.
– Смотрите – лебедь, лебедь летит,– крикнул кто-то. И все как один – с радостным возбуждением подняли головы вверх. Не понимая, почему никитчане так радуются белой величавой птице, я обратилась к ним с вопросом. И они мне рассказали невероятную, почти мифическую историю. Пять лет назад они вот так же собирались землячеством в деревне Никитцы. Накануне встречи всю неделю лил дождь. Серое небо было сплошь покрыто свинцовыми тучами и, казалось, конца и краю ненастью не будет. Земляки очень надеялись, что дождь прекратится: праздник – не праздник, если с неба льет как из ведра. Когда никитчане стояли у поклонного креста, вдруг откуда-то из-за Печоры поднялась стая белых лебедей. Семь белых птиц, рассекая небо большими крыльями, пролетели над деревней, прямо над головами изумленных людей, и скрылись. После этого, как по команде, тучи рассеялись, засияло солнышко. Остальная часть дня была жаркой и солнечной.
– Это было чудо. Наши предки постарались, чтобы праздник землячества удался. Лебеди унесли за собой тучи, – не сомневается Любовь Петровна Ульяновская, рассказывая историю пятилетней давности. – И праздновали мы тогда под солнышком.
Свое прошлое забывать нельзя: из него складывается настоящее и будущее. Народ, забывший свои корни, своих предков, все, что с ними связано, обречен на вымирание. И чем богаче родовая память, тем духовно богаче человек. А потому, пусть летят по небу белые лебеди, кружат над нашей землей, над опустевшей, но не забытой деревней Никитцы. Чтоб не превратиться нам в Иванов, не помнящих родства своего.
