Вернее сказать, судьбы и жизни очень многих людей. Миллионов и миллионов.

Никакого преувеличения. Речь ведь не только о нас, ныне живущих в Ненецком округе и Республике Коми, но и о тех, кто был до и будет после.

В их судьбы Печора непременно вольётся тоже, поскольку так устроен мир, что реки – они не просто вовне, рядом, по соседству. Они внутри. В душах и сердцах, в истории человечества.

Реки струятся по венам и артериям нашей цивилизации, то плавно и неспешно, а то бурно, клокоча водоворотами, несут себя из прошлого в будущее.

Зыбкие пески Времени

И Печора среди этих рек отнюдь не последняя, а для севера России – так и вообще опорная, даже господствующая по причинам протяжённости, полноводности и той значимой роли, какую уготовано было ей сыграть в деле строительства державы российской, наращивания мощи и влия­ния.

Отсюда за Камень шли, за Северный Урал, одновременно с которым в далёкой древности, в палеозойскую эру и сама Печора возникла.

Не счесть вот так, газетной скороговоркой, сколько с тех давних пор всего заметного, эпохального на берегах её и окрест происходило.

И государство Пермь Великая сложилось и существовало, пока не растворилось, не вошло оно в состав Московского княжества, победившего Новгород в упорном и кровавом соперничестве за право обладания этим обширным краем.

И пришёл черёд Пустозерска административно главенствовать в нём, но одновременно и стать местом, откуда черпало силу духа и крепость веры старообрядчество, вдохновляемое неистовым протопопом Аввакумом.

И направлялись в эту вотчину московских царей суда заморские с купцами за пушниной и прочими заманчивыми товарами, расплачиваясь за них порой фальшивыми монетами, специально для того в Дании чеканившимися.

Как город Пустозерск канул в небытие, в зыбкие пески времени – вслед за тем, как затянута была обычным речным песком протока Городецкий Шар, соединяющая Пустоозеро с внешним миром. Но место притяжения и силы осталось.

На пике активности

А расцвет Печоры, звёздный её период пришёлся на XIX–XX века, когда бороздили водные просторы сотни поначалу колёсных, а потом винтовых и даже на подводных крыльях судов.

Когда связали её берега мостом для стратегической железнодорожной магистрали Котлас – Воркута (хотя ни одного автомобильного моста по сей день нет, на единственной из европейских рек).

Когда ради перевалки воркутинского угля и леса из Коми АССР, в Нарьян-Маре в знаменитые пиломатериалы превращае­мого, построены были порт и сам город.

Когда широко гремела слава Печорского речного пароходства, валютой платили за продукцию Печорского лесозавода, всероссийскую известность имели консервы Печорского рыбокомбината.

Словом, всё или почти всё в этих краях было так или иначе с рекой неразрывно связано.

Сугубо личное

А теперь – от большого к малому, потому что так оно всегда сподручнее делать и нагляднее почему-то получается.

Бабушка моя на кораблике, названия которого не запомнила, по реке в Нарьян-Мар приплыла, сменив берега Невы на берега Печоры и микробиологическую лабораторию – на уход за дедом-учёным, который тяжело был ранен на войне.

Тоже на пароходе отправилась из Нарьян-Мара в Архангельск на учёбу в пединститут моя мама. И возвратилась через четыре года по Белому и Баренцеву морям, а потом по Печоре.

Я в детские свои годы, как и все мои сверстники, рыбу удил с плотов, которыми усеяны были Кармановская и Лесозаводская курьи. И те же толстенные сплавные брёвна извлекали потом баграми на берег, пилили мы и кололи, чтобы натопить печи в домах сплошь деревянного тогда Нарьян-Мара.

А ещё запомнились из детства …похороны, потому как нередко тонули тогда в Печоре пренебрегшие опасностью реки соседские мужики-рыбаки. Увы, слов из песни не выкинешь.

Ныне и вовеки

Мы, здесь живущие, отчасти пригляделись к реке и перестали воспринимать её чудом природы, каковым она вообще-то была и остаётся. Что вполне естественно, будучи непреложным свойством человеческой натуры. Взгляд со временем словно бы замыливается.

Но оно совсем по-иному происходит, если видишь Печору впервые, как это произошло с любимой моей женщиной, приезжавшей этим летом на несколько дней в Нарьян-Мар с Волги.

И вот что она написала потом:

«Мы недолго шли. По ощущениям – минут десять. Городок-то маленький, за час можно обойти.

Мы шли к Печоре. Мне очень хотелось увидеть настоящую северную реку. Возможно, даже с судами. Просто увидеть. И этого уже было бы довольно.

С Печоры, хотя день выдался солнечный, шла явственно ощутимая прохлада. Свежая и сильная. К такому нельзя подготовиться, даже если одеться теп­лее. Дух реки предупредит на подходе, что тут всё серьёзно. Это не мягкая средняя полоса. У этой реки крутой нрав и сильный характер. Это поймёт даже тот, кто не видел рек в жизни вовсе. Это чувствуется на интуитивном уровне, мол, не шути.

Дома расступились. И она показалась. Величественная и спокойна. Вроде бы ветер, а гладь такая, что будто и не шелохнётся. Блестит. Серебром переливается. Струится. Холодная. Чистая. Гордая. Степенная, но умеющая быть и стремительной. Поражающая своей уверенной несомненной красотой. И, может быть, ещё и оттого богатая.

И лодки. Много-много лодок. Разных. Пристань пестрит ими, как автодорога. Даже подумалось, что они в этом краю есть у всех и каждого. Вот кто-то причалил. Пара – видимо, отец и сын – переговаривалась, ловко управляясь с мотором. Сразу заметен опыт. Рыбаки? Наверняка. Не стала уточнять.

А вот девушка лет двадцати, не больше, в одиночку управляет лёгким алюминиевым судёнышком, сноровисто и грациозно.

Хотелось только одного – охватить это всё взглядом и запомнить. Запомнить навсегда! Напитаться этим удивительным северным духом. Нет, не постичь, не получится, очень мало времени. Но хотя бы запомнить.

Поразительная, внушающая спокойную уверенность, Великая северная река Печора. Не забыть мне её, не забыть».

...Такие вот впечатления. Может, и нам оглянуться и всмотреться?

Чтобы беречь. Уберечь. От песка и загрязнений нефтепродуктами, бытовыми отходами, ржавым металлоломом.

Чтобы сохранить для потомков это достояние. Чтобы вовеки беспрепятственно текла река к студёному Северному Ледовитому океану.

И потому нужен он, непременно нужен – специальный День Печоры, особая календарная дата. Когда задуматься можно и надо. Собраться вместе умным людям, дабы обсудить, как реке помочь. Так, да.