Так называли детей испанских коммунистов, которых спас и приютил Советский Союз

Что могло быть общего между первой женщиной-гидростроителем Испании и моей мамой, простым советским инженером из Узбекистана?

Между тем их многое объединяло. Место, время, профессия, работа и, главное, дружба.

Мама окончила Ташкентский индустриальный институт в 1948 году. Получила диплом инженера-электрика. По распределению попала на строящуюся Фархадскую ГЭС. Начиналось освоение Голодной степи, и региону требовалось электричество.

Жили строители и наладчики в деревянных бараках. Инженерному персоналу полагалась комната на двоих. Второй в маминой комнате оказалась басканка Арасели, так они познакомились и подружились.

Арасели

Арасели Уркихо Санчес родилась в 1920 году в Стране басков (Испания). Была из так называемых Ниньос де Русия или Ниньос де гуэрра (Дети России, Дети войны). Во второй половине тридцатых годов прошлого века, во время гражданской войны в Испании, Советский Союз принял детей испанских коммунистов.

Арасели попала в детский дом в Ленинграде. Говорила, что была тронута добрым к ним отношением ленинградцев и потрясена красотой города, белыми ночами.

После начала Великой Отечественной войны, до блокады, испанских детей успели переправить в Среднюю Азию, в небольшой городок под Ташкентом. Впрочем, многие были уже не вполне детьми. Так, Арасели к началу войны исполнился 21 год.

Хоть и закрепилась за Ташкентом слава «города хлебного», всем тогда жилось несладко. Голод и лишения не обошли стороной испанцев. Старшие мальчики взяли снабжение на себя. Иногда подрабатывали у местных, иногда подворовывали: лепёшки на базаре, овощи и фрукты в садах и огородах, устраивали набеги на бахчу. А ещё ловили в степи черепах.

После войны союзные власти дали возможность Ниньос де Русия получить образование. Арасели выучилась в Москве на инженера-гидростроителя и вернулась в Узбекистан.

Подруги

Помню из рассказов мамы такие моменты их быта. Барак, где они жили, не отапливался. Дверь с улицы открывалась сразу в комнату, а зимы в Голодностепье были суровыми, буранными. Морозы иногда стояли такими, что вода в ведре замерзала, и утром, чтобы наполнить чайник, приходилось ковшиком разбивать лёд.

В комнате было две железных кровати. Но опять же, холод был такой, что мама с Арасели спали вместе. Кровать была узкой, лежать приходилось на боку, иначе не помещались. Поворачивались синхронно.

В комнату, где всё же было теплее, чем на улице, пробирались мыши, которых Арасели боялась до умопомрачения. Как-то мышь умудрилась забраться к ним под одеяло. А однажды залезла в кирзовый сапог Арасели.

Ещё одним излюбленным тёплым местом у мышей был ламповый радиоприёмник. Когда мама включала радио, одна-две мыши пулей вылетали из корпуса наружу. Арасели к приёмнику близко не подходила.

С продуктами было трудно. На стройке работали заключённые. Девушки давали им деньги и просили купить что-нибудь на зоне. Там продавались дешёвая колбаса, яйца, маргарин, тушёнка. В поселковом магазине этого не было.

Арасели, у которой в Узбекистане не было родных, нередко проводила с мамой праздники и отпуск у моих бабушки и дедушки в Ташкенте.

Часами беседовала с бабушкой, маминой мамой, которая в своё время окончила с серебряной медалью женскую гимназию в Баку. Интересовалась, как была устроена жизнь до революции. Записывала бабушкины рецепты.

Арасели была трудоголичкой. В общении – сдержанной, вежливой. Была прекрасно воспитана. Вместе с тем не была синим чулком. Могла и спеть, и посмеяться, и анекдот рассказать. Не чуралась компаний коллег. Но всегда вела себя достойно. Пьяниц не выносила.
Но выпить хорошего вина во время застолья могла, знала в винах толк. Хорошо танцевала.

А ещё мама сказала, что за время их знакомства у Арасели не было романов или отношений с мужчинами. Отдавалась работе целиком. И тому была причина.

Рубен Ибарурри

Арасели считала себя невестой погибшего на войне Рубена Ибарурри, сына лидера испанской коммунистической партии Долорес Ибарурри, и хранила ему верность.

Долорес после начала в Испании гражданской войны удалось бежать с детьми в СССР, где она продолжила политическую дея-
тельность. Пользовалась среди соотечественников огромным уважением.

Теперь трудно, наверное, дать однозначный ответ на вопрос об отношениях Арасели и Рубена. Потомки Долорес в Испании, с которыми связался по моей просьбе коллега из Санкт-Петербургского центра ИТАР-ТАСС Станислав Вязьменский, не подтверждают факта помолвки Арасели и Рубена.

Возможно, с её стороны это была безответная любовь к юноше, такому же изгнаннику, как она сама. А может быть, дружбу с его стороны она воспринимала как нечто большее.

Арасели после гибели Рубена продолжала общаться с Долорес, дружила с его сестрой Амайей, встречалась с ними в Москве и даже ездила в Сталинград, когда прах Рубена перенесли из братской могилы на площадь Павших Борцов.

Арасели относилась к Долорес с почтением, граничащим с поклонением, считала её примером стойкости, мудрости, достоинства, с которым та несла выпавшие на её долю страдания: потерю сына и родины.

В нашем семейном архиве есть фотография Долорес, её маме тоже подарила Арасели. На снимке – немолодая статная женщина с гордым и печальным взглядом.

Биография Рубена подробно освещается в открытых источниках. Он окончил в Москве военное училище, после начала войны в звании лейтенанта пошёл на фронт добровольцем. В 1942 году погиб под Сталинградом.

Долорес почти на полвека пережила сына. В 1975 году вернулась на родину. Умерла, немного не дожив до 94-летия. Общались ли они с Арасели в Испании, я не знаю. Но думаю, что общались.

Конец истории

Дружба мамы и Арасели продолжалась до отъезда последней сначала в Москву, а потом в Испанию в 1956 году. Там она вышла замуж, но детей уже не завела. Где жила и чем занималась, мама не говорила.

Их переписка прервались после того, как маму вызвало начальство и посоветовало не отвечать на письма из-за рубежа. Пусть даже её подругой и была Ниньос де Русия. Испугавшись за себя и близких, мама письма Арасели уничтожила, но сохранила фотографии.

Мама ушла из жизни в 1995 году, ей было семьдесят. Перебирая как-то снимки в домашнем архиве, я нашла фотографии Арасели. Вспомнила мамины рассказы. И даже уж не знаю почему, набрала её фамилию в интернете. Результат оказался неожиданным.

Первая женщина-строитель в Испании, так называют Арасели Уркихо Санчес открытые источники. Хотя, строго говоря, она была гидростроителем.

На родине, где ещё главенствовал генерал Франко, Арасели сделала невероятную для женщины того времени карьеру. Обойдя на собеседовании четырёх соискателей-мужчин, получила место ведущего инженера в компании, которая специализировалась на производстве электрооборудования. Проявила себя профессионалом высочайшего класса, её проекты выигрывали международные конкурсы.

И при этом в одной из статей об Арасели описывается момент, когда её не хотели пускать в здание компании через парадную дверь, предлагали войти через помещение для технического персонала, попросту говоря, для уборщиц. И только лишь потому, что она – женщина.

Арасели умерла в 2010 году. Её история вошла в фильм о Ниньос де Русия, снятый в 2001 году.

… А я до сих пор ругаю себя, что мне не пришло в голову заняться поиском Арасели сразу после развала СССР. Ведь они бы ещё могли с мамой пообщаться и, возможно, повидаться. Им точно было что рассказать друг другу.