В августе 2024 года ушла из жизни Ульяна Апполоновна Истомина – педагог, краевед, почётный гражданин Нарьян-Мара и Ненецкого автономного округа, заслуженный учитель РСФСР, ветеран труда.
Незадолго до этого она дала последнее (как оказалось) в своей жизни интервью, поделилась памятными моментами личной жизни, в которой отражена сама история Ненецкого округа. С родным регионом неразрывно связана её судьба.
Появившись на свет 31 декабря 1930 года, она стала свидетелем десятков ярких событий, красной нитью прошедших сквозь судьбы многих и многих родов.
Ульяна Апполоновна рассказывала так, как это может сделать только человек с огромным педагогическим опытом, через призму исторической памяти и с большой любовью к своему краю.
Поэтому я с почтением уступаю ей место рассказчика этого повествования.
С почтением и скорбью, потому что этот урок жизни и любви от уникального педагога будет последним.
Поход в школу
Вся моя жизнь делится на тельвисочный период, когда я жила больше не в своей семье, а у моей крёстной в Тельвиске, и андегское детство – до окончания школы-семилетки.
А после я уже практически всё время прожила в городской черте...
Детей в моём детстве принимали в школу с восьми лет. Мой поход в школу состоялся таким образом: родители были на работе, все дети первого сентября пошли в школу. Ну все пошли, и я пошла. В списках меня не значилось, ведь мне не было ещё восьми лет. Учитель, Николай Михайлович Федурин, участник Финской войны, сказал:
– Вот если будет получаться, то будешь учиться. Не выйдет – придёшь через год.
У меня получалось, и учиться я начала в семь с половиной лет. Располагалась наша школа в бывшей церкви. Она была у нас не служебная, священник из Куи приезжал периодически, в другое время она пустовала.
Сам вопрос о том, что можно использовать это здание под школу, решался очень серьёзно. Вначале от населения приняли заявление на имя полномочного представителя, потом его рассматривали в сельском совете, а сельский совет направлял обращение в Архангельск.
Все – на борьбу с безграмотностью!
...В школе до войны учились одновременно восьмилетки и старшие ребята из Андега и Месино.
Страна воплощала программу всеобщей грамотности. Во всех колхозных бригадах, когда колхозники уезжали на путину, обязательно был специальный человек, «ликвидатор» (безграмотности. – И.А.), и в перерывах между работами он обязательно должен был обучать грамоте.
Учились вместе с детьми и матери. Взрослые – по вечерам после работы, так что школа работала, можно сказать, круглосуточно.
Обучали трём предметам – русскому языку, арифметике и почему-то географии… Учились и мои родители. А бабушки, родившиеся в XIX веке, обучали внуков домашней мудрости.
Война закончилась, когда я уже училась в шестом классе, а на следующий год перед нами, выпускниками, встал выбор, куда идти дальше. Нас было пятеро из Андега, четверо ребят и я, и у всех отцы погибли на войне.
Матерям предстояло решить вопрос, отпустить или нет нас дальше учиться, ведь в семье были и младшие дети. Но, как бы ни было тяжело, мамам хотелось, чтобы мы выбились в люди, стали грамотными, и нас всех отправили учиться дальше...
Трудились наравне со взрослыми
Войну я помню с первого и до последнего дня, неоднократно рассказывала об этом.
В декабре 1941 года сразу 19 мужчин из деревни Андег ушли на фронт одним призывом, и семьи остались без отцов. Остались только дедушки, которые служили ещё в первую мировую, поэтому на путине работали
дети.
В 11 лет я начала работать почтальоном, а с 12 лет – на путине. Делала на рыбалке всё, что и взрослые.
Работали тяжело. Это сейчас мотор повесили, включили, поехали. А раньше – вёсла в руки и вперёд. Мотодоры появились в колхозе только в пятидесятые годы.
Трудовые ресурсы колхозников были очень чётко разделены. Обязательно из каждой семьи один человек должен был трудиться на путине. Если не было взрослого, привлекали подростка.
Я пошла на путину, потому что началась война. Парней старше меня в семье не было, отправили меня. Так было в каждой семье. Если вообще не было никого, то часть года человек всё равно должен был отработать на промысле. Заработки были выше, чем в сельском хозяйстве, и семья должна была получить эти средства для жизни. В войну, например, рыбаки получали плату за сданную государству рыбу не карточками, а деньгами.
Пошла я в бригаду к Фёдору Алексеевичу. Нас было пять человек, он – старик, я и ещё один подросток, женщина-переселенка, никогда не державшая вёсла в руках, и единственная, кто мог бригадиру помогать, Поля Вылка. Она была родоначальницей этой фамилии в деревне Андег.
Вот с такой рабочей силой наш бригадир Фёдор Алексеевич решился ехать за сто километров от нас – сейчас там Ненецкий природный заповедник. И мы поехали туда на вёслах, всю дорогу гребли, даже не было ветра, чтобы парус поставить! По пути останавливались, проехали через Коровинскую губу, через остров Ловецкий, Захарьинский берег и там рыбачили.
Пропустив 1942/43 учебный год, зимой я училась, а каждое лето – работала. У нас была очень хорошая женщина-бухгалтер, она записывала в ведомости матерей в отдельную строчку заработную плату несовершеннолетних детей. Благодаря этому потом удалось доказать статус тружеников тыла.
«Директорский» выпуск и синее платье
Учиться я хотела всегда. Война закончилась, люди строили планы на жизнь, и в 1946 году в педагогическое училище хлынула вся выросшая молодёжь.
По государственном плану педучилище должно было набрать две группы: учителей и ненецкое отделение. Приехало сдавать экзамены такое множество нашего брата! Экзамены все сдали, но поступивших оказалось гораздо больше, чем планировали.
Обратились в министерство просвещения – и округу разрешили открыть третью группу. С 1946 по 1950 год педучилище обучало три группы по тридцать человек. Стране были нужны педагоги.
Для проведения практики требовалась приличная одежда, а платье у девушек нашей группы было на всех одно: у Тони Кашиной из Нового Бора.
Это плюшевое синее платье с замочком мы все по очереди брали, когда надо было идти давать урок. А когда я поехала на последнюю практику в марте 1950 года, мама мне перешила одежду тёти Шуры, какие-то обноски были, а она руки приложила, получилось прилично и красиво.
Я это всё положила в рюкзачок, и пошли мы из Андега до города пешком. Тяжело было, устали. А мимо ехали знакомые с обозом, говорят:
– Положите на сани, легче хоть идти-то будет.
Положили – и пропал мешочек этот, так потом и не нашли. И я пошла к ученикам на преддипломную практику учительницей в том самом фланелевом платье, которым меня премировали в пятом классе! Другой одежды у меня тогда не было.
Сусанна Гавриловна, наша любимая учительница истории, назвала наш выпуск «директорским», потому что все из учительской группы стали директорами школ или заведующими. Наши выпускники работали не только в Ненецком округе, но и в Мезени, Лешуконье, Пинеге.
Округу нужны были учителя и более высокой категории, и Архангельский педагогический институт впервые в истории направил к нам в регион приёмную комиссию.
Квартирный вопрос никого не портил
После окончания педучилища меня направили работать в горком комсомола, поскольку и в педучилище уже была секретарём комсомольской организации. Надо было решать вопрос с квартирой. Права на общежитие у меня уже не было, и мне некуда было приткнуться.
Учителем музыки у нас в училище была Вера Николаевна Шерстобоева. Она жила в доме окрфинотдела – тогда многие дома носили имена ведомств.
Все дома в Нарьян-Маре тогда были восьми- и двенадцати-квартирные. А тот дом был по-особенному сделан, в нём предусмотрели маленькие комнатки под ванную. И именно в такой комнатке без окна Вера Николаевна выделила мне место. Я у неё оставляла какую-то сумку со своим бельишком, а сама ночевала у подружек-комсомолок. Они жили в домах-полуземлянках, там сейчас храм стоит.
Свою комнату в квартире я получила только в 1957 году, а квартиру – уже став завучем в школе.
К слову, позднее стали строить здание окружкома партии как полигон на испытание вечной мерзлоты – выдержит ли такую нагрузку…
Взяла грех на душу ради бабушки
В 1957 году, когда я уже работала, моя бабушка, Миродора Григорьевна, впервые приехала в город.
Тогда в Нарьян-Маре была всего одна машина, мы в ней поехали, а бабушке всё казалось, что едем не мы, а дома на нас едут!
Потом пошли с ней в кино, шёл тогда индийский фильм. Она не хотела вначале идти, всё говорила:
– Ты что, грех ведь!
Но я её уговариваю:
– Бабушка, кино интересное, картинки там будут разные…
– Ну если ты грех возьмёшь на себя, тогда пойдём!
Взяла я грех на себя, и в кино она с удовольствием пошла...
Работа, учёба, учёба, учёба...
Округу нужны были кадры управленцев. В 1952 году меня направили учиться (это был первый приём по округу и по области) в областную партийную школу.
Там учились моряки, прошедшие войну и не получившие образование. Это было поколение людей, прошедших фронт и взявших на себя всю тяжесть послевоенного периода. Со средним образованием нас в группе было только двое.
Параллельно я училась в пединституте. Вначале это был двухлетний учительский институт, окончив который ты имел право работать в группе пятых-седьмых классов. Но я пересдала разницу в экзаменах и пошла учиться ещё и в педагогический.
Таким образом отучилась в трёх учебных заведениях сразу, сдав экзамены на отлично все, кроме немецкого языка.
После партийной школы вернулась в округ.
На комсомольской работе
В 1956 году во всём округе проводила обмен комсомольских послевоенных билетов – от Тошвиски до Колгуева – все деревеньки я должна была проехать и лично всем комсомольцам вручить новые билеты.
Особенно интересной была поездка на Колгуев на знаменитом теплоходе «Юшар». Он ходил раз в десять дней. Помню, я со шкатулкой (в ней были билеты), погрузилась вместе со всеми в большую сеть, и нас перекинули на большую лодку. Мы жили на Колгуеве десять дней до следующего рейса, и я вместе с ребятами-комсомольцами выезжала в море смотреть орудия лова, интересно было.
В городе тогда все мероприятия организовывал комсомол. Помню наш ситцевый бал, на который все девушки должны были прийти в ситцевых платьях. Почему ситцевый? Дело в том, что после войны нарядов-то не было, но в пятидесятых годах в магазинах появились ситцы – яркие, красивые…
Победительницей нашего бала стала жена председателя горисполкома Елена Ивановна Безумова. У неё было сшито платье с двадцатью двумя клиньями ткани на юбке!
Немного о театре
В 40–50-е годы культурой занимались только Дом культуры и комсомол. ДК располагался там, где сейчас установлен памятник Пустозерску.
Там работал музей, была траурная комната по случаю гибели Выучейского, наверху кинотеатр, а внизу – театр. Это была особая гордость нашего округа, настоящий театр – с профессиональными актёрами.
Когда мы были студентами педучилища, один из актёров, Ирис Пухов, руководил нашим драматическим кружком. Мы с удовольствием занимались под его руководством. Другие артисты театра шефствовали над кульпросветшколой.
Театром руководил Моисей Аркадьевич Немчин. Вся культура была – сам Моисей Аркадьевич, его жена Нина Петровна и музыкант Сухомлинов. Остальное всё – самодеятельность: работники аэропорта, учительство, молодёжь, интеллигенция.
Главное – когда тебя понимают
...Завершив комсомольскую работу, в 1957 году я перешла в лекторскую группу окружкома партии. Много ездила по округу с лекциями. Тексты присылали «сверху», потому что у нас информации было мало.
Помню, в Нельмином Носе рассказывала по карте о международном положении, и председатель колхоза Лука Александрович Тетеревлёв говорит:
– У, девушка! Как я долго жил и не знал, что тут она, Америка-то. На карте.
Это было ему очень любопытно.
А в Харуте, на такой же лекции, я заметила, что люди все говорят на коми, а я – по-русски. Спросила их:
– Вы меня хоть поняли?
Они отвечают:
– Поняли, поняли! Чаю будет много. Войны не будет!
Вот такие извлекли выводы...
25-летие Ненецкого округа
В 1955 году округу исполнилось 25 лет и требовалось отметить эту дату.
Депутатом Верховного Совета СССР от нас был Афанасий Николаевич Гудырев. Тогда на Диксон к полярникам летела бригада артистов, и он, пользуясь своим статусом, обратился в Москву с просьбой, чтобы эту группу остановили в Нарьян-Маре в связи с юбилейным мероприятием. И без всяких проблем, без оплаты, артистов привезли в Нарьян-Мар.
В группе был знаменитый конферансье Брунов, певица Сметанкина, артистка Рина Зелёная и арфистка с арфой, что было особенно удивительно для нарьянмарцев.
Вечер проходил в Доме пионеров, а здание это располагалось в том месте, где сейчас угол городской администрации.
Я была приставлена куратором к этим артистам. Пришли они в ресторан обедать – и заказали ...навагу. А там такого блюда в наличии не было – их угощали более благородной рыбой! И поэтому из ресторана специально поехали на рыбокомбинат, купили там навагу, чтобы их попотчевать.
А больше тогда, кроме торжественного заседания и вот этого удивительного концерта, никаких пышных гуляний не было…
