Вы здесь

Эвенкийское испытание

Главный редактор окружной газеты «Эвенкийская жизнь» Марат  Валеев на рабочем месте. Начало 2000-х / Фото предоставлено героем материала

Одна жизненная история, которая случилась на Крайнем Севере, в материале участника конкурса «Снежные дали»

 

Марат Валеев, автор этого произведения, 22 года проработал в Эвенкии, начинал рядовым корреспондентом в газете «Советская Эвенкия», а завершил трудовую деятельность в этом же издании, переименованном в «Эвенкийскую жизнь».

Марат Хасанович встречался со многими интересными людьми, которые поведали немало житейских историй.

– О замечательном поэте Алексее Пичкове я, к стыду своему, почти ничего не знал, поэтому что-либо посвятить ему не мог. Но с особым вниманием отнёсся к просьбе присылать рассказы о Севере и его людях. Я работал в окружном издании «Советская Эвенкия» и даже застал ещё тот момент, когда ваша и наша редакция обменивались газетами – была в своё время такая славная и очень полезная традиция. Объездил почти всю Эвенкию – а она просто громадна, более 760 тыс. кв. км, встречался со многими интересными людьми – промысловиками, оленеводами, работниками нефтегазоразведочных экспедиций, другими северянами, внимательно их слушал. Некоторые запавшие мне в душу рассказы затем приобретали форму газетных, журнальных, а то и книжных публикаций. Подборку из четырёх таких северных былей я и решился послать на конкурс «Снежные дали». Очень вам благодарен, что вы какие-то строки из них решили опубликовать в газете «Няръяна вындер», – рассказал в интервью «НВ» журналист из Красноярска.

Тягу к литературе Марат Валеев почувствовал в далёком 1972 году в Казахстане, когда вернулся из армии. Написал и послал в районную газету «Ленинское знамя» юмореску, и вдруг её напечатали:

– Радости моей не было предела! Потом я выполнил несколько редакционных заданий и осенью того же года был приглашён на штатную работу в эту газету. С 1972 по 2011 год отдал профессиональной журналистике 39 лет. Сейчас на пенсии, но писать продолжаю.

Что для вас Крайний Север? На этот вопрос Марат Хасанович ответил так:

– Сейчас это просто тёплые воспоминания, так как я уже 13 лет живу в Красноярске, вдали от Крайнего Севера. Ну а с 1989 по 2011 год для меня и моей супруги Светланы (она тоже журналист, мы работали в одной газете) Север, понятное дело, был нашей жизнью, полем довольно жёсткого испытания нашего профессионализма и человеческих качеств, которые, я полагаю, мы с успехом выдержали и полюбили этот суровый и прекрасный край, окружающих нас радушных, открытых, отзывчивых и мужественных людей.

 

Осиновое сено

Когда меня в шестидесятые годы направили в совхоз «Байкитский» главным зоотехником, в самом хозяйстве не было ни одной коровёнки, их держали отдельные частники, и перебивались люди, а что самое обидное – детишки, сухим молоком. И вот задумали мы у себя в совхозе завести молочно-товарную ферму. Сказано – сделано. Я лично ездил на «материк», отобрал там шесть десятков коров. И поплыли осенью наши бурёнки на баржах сначала по Енисею, потом по Подкаменной Тунгуске к нам в Байкит.

Встретили их здесь как родных. В совхозе для бурёнок уже подготовлено было скотопомещение, подобраны доярки, скотники, заготовлены корма. Но вот сена, с учётом предстоящей восьмимесячной зимы, было совсем мало. Ну, может, на месяц-другой хватит. А дальше? Ведь на одних комбикормах корова не проживёт, ей обязательно нужна жвачка.

И получалось, что привёз я бурёнок на Север, за тридевять земель, на верную гибель.

Я ночами перестал спать, похудел, что делать – не знаю. И никто подсказать не может, как тут быть. Спасение пришло с неожиданной стороны. Как-то зашёл в контору опытнейший таёжник Михаил Петрович Гаюльский (ныне покойный). Сидим, курим. И тут он мне говорит:

– А чем сохатый отличается от коровы?

Задумался я, припоминая. Да вроде та же самая скотина, даже биологическое и физиологическое устройства бурёнки и лося принципиальных различий не имеют.

– Так вот, – продолжает Михаил Петрович, – сохатый-то зимой прекрасно обходится без сена. И знаешь, за счёт чего? Осину гложет.

Меня как током ударило. А ведь верно: есть у нас неподалёку гряда, вся поросшая осинником, так там сохатые чуть ли не стадами бродят, и весь осинник к концу зимы остаётся погложен крепкими лосиными зубами. Ай да старик, ай да голова! Надо же – додумался.

Но радоваться было ещё рано. Во-первых, в каком виде подавать нашим бурёнкам эту осину, во-вторых, примут ли они её вместо сена?

Не поленьями же кормить. И тут грамотный таёжник подсказал: надо наделать из осины стружек потоньше.

И мы, в большой тайне от односельчан (узнают – засмеют!), для пробы приволокли с той самой гряды ствол осинового дерева к совхозной столярке, распилили его на чурбаки метра по два и попросили столяра Михеича все их перевести на стружку.

Михеич было заартачился: мол, что мне, заняться больше нечем?

Но мы его убедили, что так нужно. И начал стругать столяр рубанком – ширк да ширк. А осина – дерево мягкое, податливое, стружка так и вьётся. И запах от неё – неповторимый.

Набили мы этой стружкой мешок и быстренько его – на ферму.

Облюбовали одну коровку и разложили перед ней три кучки: в одной – сено, во второй – комбикорм, в третьей – осиновая стружка, – и затаили дыхание. Корова шумно вздохнула и сначала взялась за сено.

Похрупала им, а потом, минуя комбикорм, ткнулась мордой в осиновую стружку. Мы тут и вовсе обмерли, ждём. А бурёнка (как будто делала это всю свою коровью жизнь) без малейшей заминки захватила полным ртом пахучие стружки и ну давай их нажёвывать.

Ура! Мы спасены!

Потом мы открыли столяру, зачем нужна была стружка, специально подсчитали, сколько за день он может настругать осины (выходило что-то около трёхсот килограммов), да и поручили ему важнейшую работу на всю долгую зиму. За неплохую – до четырнадцати рублей в день – по тем временам зарплату.

Стружку смешивали с комбикормом, так и выходили наших коровок. Ни одна не пала. Мало того, они у нас поправились, а молоко давали с жирностью намного выше базисной.

На этом можно бы и закончить. Но наша затея с кормлением коров осиновой стружкой получила в округе неожиданный резонанс. Я в то время оставался за директора совхоза и, как руководитель, поехал в Туру на очередную сессию окрсовета.

В своём отчётном докладе председатель окрисполкома вдруг обрушился на Байкит: мол, там докатились до того, что коров стали кормить дровами! Зал взорвался хохотом. Я этого стерпеть не мог, попросил слова и всё обстоятельно рассказал. Аплодисменты!

И осиновое «сено» ещё не раз выручало нас в трудную пору…