Путешествие во времени и пространстве: I четверть XX века
В начале XX века в Пустозерской волости проживало 2 858 человек, по Пустозерскому самоедскому ведомству числилось 1 898 кочующих.
Новые адреса жителей восточной части Мезенского уезда
Почту отправляли, подписывая адрес проживания: Пустозерск, Пустозерской волости Печорского уезда Архангельской губернии. Почтовым волостным отделением руководил Иван Иванович Лобанов.
В 1903 году из Мезенского уезда губернии была выделена Несская волость в составе Омской, Несской и Сёмжинского сельских обществ. Там проживали по данным на 1906 год – 1 583 человека, отдельно выделены губернским статкомитетом Канинская – 657 и Тиманская тундры – 678 человек.
Новый адрес жителей восточной части уезда до 1924 года был таким: селение Несь, Несской волости Мезенского уезда Архангельской губернии.
В процессе экономического районирования страны адрес прописки кочевников менялся дважды. В 1921 году кочевое население Большеземельской тундры административно относилось к Ижмо-Печорскому уезду, автономной области Коми (зырян).
Декретом ВЦИК от 1924 года «Об административном делении Архангельской губернии» образована Канинско-Чешская-Самоедская волость Мезенского уезда, в которую входило самоедское население Канинской и части Малоземельской тундр.
В Печорском уезде образованы Пустозерская и Тельвисочная волости. В состав последней входило кочевое население Малоземельской тундры и самоеды Большеземельской тундры в части, находящейся в пределах Печорского уезда.
Новые поселения 1920-х годов росли как грибы в лесу
На правом берегу реки Печоры в 1914 году появился посёлок лесопильного завода «Стелла Поларе», который сейчас называют городским микрорайоном Лесозавод. Центральный микрорайон города ранее именовался деревней Калюш.
В памяти старожилов сохранились места их рождения. Выселок Сявта связан с первопоселенцем, солдатом Первой мировой войны Николаем Андреевичем Каневым, награждённым двумя Георгиевскими крестами.
Выселок Торна обустроен на месте промыслового становища рыбаков первопоселенцами Иваном Григорьевичем Коткиным, призывником 1915 года, и Сахаровым в 1926 году. Дедово озеро упоминается в 1914-м. Морхида основана первопоселенцами – крестьянами Усть-Цилемской волости.
Охотники и рыбаки обосновали посёлок Хорей-Вер, который в настоящее время является административным центром Хорей-Верского сельсовета и центральной базой колхоза «Путь Ильича». На левом берегу Печоры возник выселок Каменный, сейчас это деревня Каменка МО «Пустозерский сельсовет».
Хоседа-Хардская культбаза для культурного обслуживания кочевого населения Большеземельской тундры начала свою историю в 1926 году. Оставила память о себе в названии МО «Хоседа-Хардский сельсовет».
Первая Мировая война. Три истории жизни
В 2024 году страна отметит 110-летие этого события. Воспоминания о близких и земляках напомнят нам о временах Великой войны.
Российская империя вступила в Первую мировую войну 1 августа (19 июля по ст. ст.) 1914 года. Император и самодержец всероссийский Николай II Высочайшим манифестом оповестил русский народ о войне, объявленной Германией. Манифест заканчивается словами: «Да благословит Господь Вседержатель наше и союзное нам оружие и да поднимется вся Россия на ратный подвиг».
Уроки ефрейтора Безумова
В семье нижнего чина Семёна Сергеевича Безумова из селения Великовисочное узнали о начале войны на сельском сходе, там же были зачитаны призывные списки.
Проходивший службу в императорской армии в 1905 году Семён Безумов помнил о воинском долге по защите Отечества. Слова Манифеста «ограждая достоинство и безопасность Богом хранимой нашей Империи, боремся за правое дело, вынужденные прибегнуть к силе оружия, дабы устранить вечную угрозу германских держав общему миру и спокойствию» – были для него значимыми и понятными.
25 июля 1914 года в восемь часов вечера пароход увёз мобилизованных от пристани Великовисочное в Усть-Цильму. У призванного в армию Безумова дома оставалась жена Мария, 24 лет, дети: двухлетняя Галя и годовалый Пётр – будущий стрелок 14-й армии Карельского фронта во время Великой Отечественной войны.
В мае 1915 года Сергей Семёнович Безумов прибыл домой после ранения. В списке нижних чинов эвакуированный с театра военных действий, находящихся по болезни в отпуске, записан ефрейтор 294-го пехотного Березинского полка С.С. Безумов. Его родные вспоминают, что он после войны хромал.
Участник Первой мировой войны Семён Сергеевич Безумов (1883-1931) внушил своей многочисленной семье из 7 детей (пятеро родились после войны) уважительное отношение к людям, запретил называть кого-либо полуименами – Колька, Васька, только Николай и Василий, а старших обязательно по отчеству.
В семье Безумовых никогда не осуждали других, воспитывали уважительное отношение к людям, научили труду. Староста церкви во имя Святителя и Чудотворца Николая Семён Безумов в церковные праздники в подол малицы клал самые наилучшие куски мяса, рыбы и раздавал сиротам деревни.
Подводя итоги…
Семья Безумовых попала в первую волну репрессий в 1930 году. Итог печальный: добротный двухэтажный дом описали, имущество – коров, лошадей и оленей – тоже, личные вещи пустили на распродажу, семью выселили.
Крепкого хозяина отправили в ссылку. По воспоминаниям родных, у него началась гангрена раненой ноги. Сначала он был на пересылочном пункте на Лесозаводе, там медицинской помощи не оказали. Этапом погнали в Северный край.
Последняя весточка пришла из центрального лазарета города Усть-Вым автономной области Коми (зырян) от 18.08.1931 года: «Я пока жив, но здоровьем хвалиться не приходится. Болезнь моя несерьёзная, но сильно чувствую слабость от малокровия».
Больше сообщений семья не получала. Родовая ветка семьи Семёна и Марии Безумовых включает 45 семей, 63 прямых потомка. Его жена Мария Никоновна награждена орденом «Материнская слава» III степени. Два его сына Пётр и Сергей погибли в годы Великой Отечественной войны. Дети Семёна имеют звания ветерана труда. Потомки знают и хранят память об участнике Первой мировой войны.
История старосты Богоявленской церкви Романа Дуркина
На одном пароходе с Семёном Безумовым находился житель села Тельвисочное Роман Дуркин. Дома осталась 25-летняя жена Анисья Ильинична и некрещёный сын 6 дней от роду. Назовут его Николаем.
Историю старосты Богоявленской церкви рассказала мне победительница VI Иоанновских чтений в Архангельске, его правнучка Елена Дуркина. Материал в газете «Выбор НАО» (2004) назывался «Один из двадцатки».
В семейном архиве хранится пожелтевшая от времени фотография с сослуживцами прадеда Романа Ивановича Дуркина (1883-1938), возвращавшихся с «германской» войны. Памятное фото сделано в Архангельске.
Его называли «орлом» за прямую осанку – кудрявую голову всегда держал прямо. Умел убедительно и красноречиво говорить, читал церковные книги, хотя и не имел достаточного образования. Был справедлив, не боялся говорить правду в глаза и критиковать. Не пил, не курил, не брил бороду, был человеком верующим, пел в хоре, посещал церковь.
После возвращения с войны избран членом церковного совета, старостой Богоявленской церкви с 1917 года. Правнучка рассказала, что в домашнем сундуке лежали церковные книги и ризы.
Роман Дуркин был арестован как активный участник «контрреволюционной группировки церковников» в январе 1933 года. Через год по постановлению тройки ПП ОГПУ заключён в концлагерь на пять лет, наказание отбывал в Ухтпечлаге. Освобождён досрочно в 1936 году. Дома Дуркин избран председателем церковного совета.
В 1937 году одним из самых громких разоблачительных дел называлось дело «Церковного совета и «двадцатки». Постановлением «тройки» УНКВД Архангельской области девять из 11 обвиняемых были приговорены к расстрелу. Эта дата поставила точку в жизни участника Первой мировой войны.
Ода нерастраченной вдовьей любви
Из семьи моего рода Хайминых в Великой войне участвовали Андрей Григорьевич Хаймин (1896 г.р.) и Николай Филиппов внебрачный (так тогда писали), муж Фелицаты – сестры Андрея. В архивных документах призывников из Пустозерской волости она записана молодой женой в возрасте 22 лет. Родившийся вскоре малыш умер. Судьба моих родных неизвестна: погибли, умерли от ран или пропали.
Мои воспоминания – тогда 7-летнего ребёнка.
Вместе с двоюродной сестрой Светланой Хайминой мы жили в Никитцах в комнате деда Виктора и его старшей сестры. Фелицату любили наши родители за внимание и заботу.
Маленькая сухонькая старушка, неизменно в платке и платье чёрного цвета, окружила городских внуков заботой и любовью. Вкус рыбных сёмужьих потрохов, печёнки на огромном деревянном блюде до сих ощущается на языке. Дед ловил рыбу, а бабушка запекала её в печке. А пять копеек на кино в сельский клуб она давала нам всегда, при этом колхозная пенсия была пять рублей! А прянички и конфеты, которые можно только сосать по причине их засохшего вида. Эти вкусные вещи хранились в жестяной банке из-под повидла, которые продавались в сельпо объёмом 10 литров. А прогулки в «боровой колхоз», так она называла сельское кладбище, для нас были очередным приключением в лесу по поиску ягод и грибов. Печали мы тогда не знали и слёз не видели, могилок её родителей Григория и Кирилии Хайминых не запомнили.
Наша бабушка Фелицата Григорьевна Филиппова (Хаймина) (1893-1968) так же, как и другие вдовы войны, свою нерастраченную любовь сполна передала молодым потомкам. Они являются примером верности своим погибшим мужьям.
Ольга Полухина,
член Ненецкого регионального отделения Союза журналистов РФ
