Писательница из Воронежской области предложила свою сказочную версию возникновения полярной ночи.

Сказка «Евражкина неправда» Ирины Соляной вошла в лонг-лист Международного литературного конкурса малой прозы «Этноперо-2022».

Удивительно, но автор красивого современного мифа, герои которого тундровые звери и ведьма Уын-Чу, живёт не в заполярных широтах, а в городе Калач Воронежской области.

Это не мешает автору нескольких книг и десятков публикаций в толстых литературных журналах, лауреату многих литературных премий и конкурсов мечтать о Севере. Как призналась сама Ирина Владимировна, она с детства любит северные сказки и даже собирает библиотеку.

– Всегда мечтала побывать в далёких краях, и сказка приближает мою мечту, – написала Ирина Соляная.

…А мы, жители заполярной земли, 10 декабря простились до весны с золотыми солнечными лучиками и окунулись в круглосуточный сумрак полярной ночи.

Оказывается, было время, когда полярной ночи не было. А потом ведьме Уын-Чу захотелось связать себе тёплую шапку… Впрочем, дадим слово автору.

Ирина Соляная

Евражкина неправда

Ведьма Уын-Чу сидит на высокой горе, суровая, насупленная. На ней тёплая оленья кухлянка, на ногах – удобные торбаса. А голова непокрыта, чёрные косы треплет ветер. Уын-Чу вращает костяное веретено, тонкие губы поджала.

Хочется ведьме связать себе тёплую шапку, тянет она из пухового облака ниточку, прядёт невесомую пряжу. Пряжа лёгкая, воздушная, мало прибавляется. Одно облако кончилось, Уын-Чу за другим потянулась.

Спряла за неделю ведьма все облака, а клубочек получился размером с небольшое яблоко. Покрутила его ведьма в руках и вздохнула, потянулась: «Ох, устала я, утомилась. Не спала неделю, пора и вздремнуть».

Уснула, а от храпа её такой сильный ветер поднялся, что клубочек невесомый с колен Уын-Чу скатился. Там, где ниточка размоталась, – голубой ручеёк появился. Виляя, он разрезал тундру, как засохшую лепешку. По берегам травинки выткнулись и цветами покрылись, клюква заалела.

Проснулась Уын-Чу, кинулась, а клубка-то и след простыл. Спрыгнула с горы Бырранга, торбасами топнула, аж земля задымилась. Стала Уын-Чу бродить по тундре, облачный клубочек искать. Да разве найдёшь? Ручейков много по весне. Какой из них из волшебной голубой ниточки образовался?

Стала Уын-Чу зверей спрашивать, кто из них пропажу видел?

– Скажи мне, важенка крутобокая, где мой клубочек?

– Не знаю, Уын-Чу, я оленят кормила. По сторонам не смотрела.

– Лисичка-чернохвостка, где мой клубочек?

– Не знаю, Уын-Чу, я мышковала. По сторонам не смотрела.

– Скажи мне, евражка полосатенькая, где мой клубочек?

А евражка-то головой всегда вертит: не бежит ли песец, не крадётся ли лиса, не летит ли сова. Конечно, видела она облачный клубочек, что по тундре катился и след оставил.

Только боится правду сказать: смотает ведьма клубочек, заберёт прозрачный прохладный ручеёк себе. Потому евражка коротким хвостиком махнула и в нору юркнула. А евражковые норы глубокие, извилистые. Не достать ведьме хитрюгу.

Побродила, побродила Уын-Чу и вернулась на вершину горы Бырранга. Зацепила когтем безлунный небесный свод и стала ночь прясть. Из тонкой прочной нитки получился тяжёлый клубок, чёрный как уголь Бырранга.

И связала костяными спицами ведьма Уын-Чу огромное покрывало. Плотное, без единой дырочки. И когда мёрзнет Уын-Чу в самую лютую зиму, то укутывается этим покрывалом, а всю тундру накрывает полярная ночь.

А если бы евражка сказала правду ведьме? Ручеёк вернулся бы к хозяйке, а в тундре, как и на всей земле, день с ночью бы перемежался.