Откровенный разговор с писателем из Дагестана
Звонкий голос исполнительницы взмывает под высокие своды новосибирской филармонии. Я смотрю на неё из первого ряда и никак не могу поймать взгляд женщины в ярко-синем длинном платье.
В тот момент я ещё не знала, что исполнительница из Дагестана Зейнаб Дербендли чувствует своего зрителя только сердцем, будучи почти полностью слепой от рождения. На этот раз она выступала на фестивале национальных литератур в Новосибирске.
Зейнаб – член азербайджанского отделения Союза писателей России, журналист, автор песен. Мы беседуем в гостиничном номере поздним вечером, когда завершились все встречи с читателями и выступления на фестивале.
– Не будет слишком поздно? – уточнила я перед встречей.
– Нет, приходите, я буду готова.
Оказывается, один из секретов её успеха – невероятная трудоспособность.
– Никогда не жалею себя. Мне как-то позвонили и попросили выступить на фестивале в Азербайджане с моей песней. Но я знала, что её на этом вечере будет петь известная певица. Тут же позвонила знакомому композитору, и в два часа ночи мы уже записали песню, а днём я с ней выступила, – рассказала моя собеседница.
Петь маленькая Зейнаб начала едва ли не сразу как заговорила. Девочка даже не задумывалась о словах, мелодии. Пела всем сердцем. Сочиняла первые поэтические строки и мечтала научиться писать по-настоящему. То, что она не такая, как все другие ребятишки из горного села, Зейнаб ещё не понимала.
– С рождения почти ничего не вижу. Но росла и не знала о своей болезни, думала, что у всех так. А потом меня записали в нулевой класс. Ходила туда всего месяц. Наше село находится в горах, а школа – на самой вершине. Как-то пошла на урок и упала. Иду вся в грязи. Навстречу отец с друзьями. Мужчины увидели меня и стали говорить папе: «Зачем ты мучаешь ребёнка? Она же не будет у тебя учёным, а всему, что женщине надо, и так научится». И в тот же день отец забрал меня из школы.
Но книжки и тетрадки девочка не бросила, стала изучать грамоту дома. Мама терпеливо всё объясняла. Зейнаб изучила кириллицу, могла уже что-то писать и читать. А потом, когда в родном азербайджанском языке по политическим мотивам стали использовать алфавит латиницы, взрослая женщина переучивалась самостоятельно. Очень хотела писать и читать на родном языке.
– Для ребёнка это стресс, – комментирует Зейнаб. – Учишься, привыкаешь, а потом всё меняется, и тебе надо начинать заново. Сейчас все, кто живёт в Азербайджане, учит язык с латинской письменностью. А вдруг опять всё поменяют?
Особое значение выбор письменности имеет и для писателей. На сегодняшний день азербайджанцы Дагестана могут выпускать свои книги с кириллическим шрифтом, но, к примеру, в Азербайджане эти издания уже не смогут прочитать. Так иногда политические решения влияют на судьбы авторов, пишущих на национальных языках.
Кстати, подобный же переход, только наоборот – с латиницы на кириллицу – пережил и молодой ненецкий язык, который до того вовсе не имел письменности.
Многого добиться, многое пережив
Я листаю небольшой сборник с фотографией моей собеседницы на форзаце. Взгляд то и дело останавливается на строчках, полных обиды и одиночества:
С тех пор как родилась на свет,
и начался мой путь земной –
страданиям исхода нет.
Земля, страдаешь ты со мной.
Ужель конца мученьям нет,
и жизнь немыслима без бед?
Коль обречён весь белый свет –
и ты, земля, умрёшь со мной…
Зейнаб словно предчувствует мой вопрос и отвечает на него:
– Да, много пишу об одиночестве. Потому что я и правда одинокий человек. Поэты часто бывают такими, хоть и находятся порой среди большого окружения. Мне иногда больно и обидно, и это всегда отражается в стихах. Знаете, сколько ударов судьбы у меня было, сколько несправедливости я встречала? Самые тяжёлые из них – когда я потеряла отца, а потом мать. Остаться без их помощи и поддержки было тяжелее всего. Много пришлось преодолеть, но теперь я очень счастливый человек, ведь моя родина признала меня поэтом.
Сегодня во всех школах Дербента не только ученики, но и учителя знают стихи Зейнаб Дербендли наизусть. Но так было не всегда. Когда женщина принесла свою первую рукопись в одно дагестанское издательство, её просто подняли на смех. Да она ведь даже не училась в школе, говорили они. Что она там могла написать? Набор слов? Рукопись вернули, не открывая.
– Было очень больно. Но я не тот человек, который отвечает злом на зло, – признаётся поэт. – Если что-то плохое случится с моим врагом, я стану плакать вместе с ним и пойду дальше.
В память о маме
Путь к творчеству был долгим и непростым. Уже в 1997 году героиня нашего материала готовила к изданию первую книгу стихов, но тут тяжело заболела мама. Она полностью потеряла зрение, и дочь ухаживала за ней до последнего дня.
– Однажды, незадолго до кончины, мама позвала меня и сказала: «Зейнаб, когда-то ради меня ты оставила своё творчество. А теперь я прошу – ради меня продолжай. Пусть тебя узнают в Дагестане, Азербайджане и в России». После смерти мамы я много писала.
В 2010 году в Азербайджане вышла первая книга «Караван жизни». А в 2015 году Зейнаб приняли в Союз писателей Азербайджана и Союз писателей Ирака-Туркмении. Сегодня более 60 песен на её стихи исполняют заслуженные артисты Азербайджана и Дагестана, издано семь поэтических сборников.
Зейнаб Дербендли – постоянный участник всех республиканских фестивалей и праздников. Она часто выступает в Дагестане, Азербайджане, Грузии, Турции и России. Свои успехи посвящает горячо любимой маме, которая по-прежнему живёт в её чутком сердце.
Три Родины в моей душе!
Больше всего автор пишет о своей земле. Она не пытается разменять её в своём сознании на раздробленные государства, как не научилась делить веру на религии и конфессии.
– В моём сердце три родины, и я не могу сказать, что у меня на первом месте, что на втором. Я родилась в Советском Союзе, потом стал отдельной страной мой Азербайджан, а жить осталась в родном Дагестане, где дербентцы (азербайджанцы Дагестана) представлены отдельной диаспорой. Всё, что происходит на земле с людьми, глубоко касается моего сердца. Мне нет разницы, кто испытывает боль – русский, дагестанец, осетин, лезгин, все чувствуют её одинаково. Тоже – в моём представлении о Боге. Он у меня в душе, и совсем неважно, какой именно храм встретится мне на пути – мечеть, синагога или православная церковь. Он из любого места слышит мою молитву.
Любовь также является для поэтессы источником вдохновения.
– Если я скажу, что не знаю, что такое любовь, мне не поверят люди, которые читали мои стихи. Моё сердце полно любви, поэт не может не знать о ней. Но она бывает разная. Как-то про меня и одного художника сняли передачу на телевидении. Сюжет такой – он искал необычную модель для картины, а я всегда хотела свой портрет. И в конце ведущий сказал: «Может быть, сейчас встретились два одиночества». Я сразу его поправила и объяснила, что для меня мужчина – это либо брат, либо отец, другого не дано. Я сама для себя так решила.
Скоро выйдет новая книга Зейнаб. Это автобиография, в которой представлен весь жизненный путь поэта, в чьём зрячем чутком сердце слились воедино три родины, вера в лучшее и любовь к жизни.
