На долю жизнь Зои Александровны Берёзкиной выпали нелёгкие испытания.
В Нарьян-Маре нашу героиню знают как преподавателя русского языка и литературы школы №2.
Более 30 лет она учила детей грамоте, прививала любовь к книгам. И всегда рассказывала ученикам о детстве, которое у неё украла проклятая война. Рассказывала, чтобы мальчики и девочки знали, чтобы помнили, чтобы хранили историю и не допускали ошибок прошлого.
Когда началась война, Зое было всего 11 лет. Она только окончила три класса и ещё не в полной мере осознавала, в какое страшное время ей предстоит взрослеть.
Семья жила в Архангельске, наша собеседница училась в школе №23. Помнит, на больших переменах к ним приходили два старшеклассника: взрослые парни организовывали для детей игры, чтобы малыши не бегали и не баловались в перерывах между уроками.
А 1 сентября 1941-го к ним никто не пришёл.
– Мы побежали на верхние этажи, и нам сказали, что эти мальчишки добровольцами ушли на фронт. Как сложилась их судьба? – задаётся вопросом Зоя Александровна.
Шипели, но ели
Счастливое детство мгновенно оборвалось. Первый военный год семья пережила в Архангельске. Было голодно, но детей подкармливали в школе:
– Нам стали давать горячий суп и маленький кусочек хлеба – 50 граммов. Вот как сейчас вижу: такая миска, а ней мучной суп. То ли так крупа переваривалась, то ли мукой приправляли. И там плавали крупинки мяса: это американцы привозили консервы по ленд-лизу. По Архангельску прошёл слух, что это мясо – крысиное. Так вот из этих консервов варили суп. Мальчишки шипели: «Крысиное мясо, крысиное». Но всё съедали… Добавок не давали.
Папа Зои работал электриком на заводе: эту нужную и очень востребованную специальность получил в армии. Потому в 1931 году семья и перебралась из Вельского района в Архангельск: в деревне-то электричества не было.
Но в 1942 году отца призвали на фронт. Взяли бравого солдата из запаса. И мама нашей рассказчицы осталась одна с тремя иждивенцами: подросшей Зоей, её младшим братом и бабушкой, которая помогала воспитывать детей.
Работала со слезами на глазах
Мама Зои был искусной портнихой. В годы войны она трудилась в мастерской, где ремонтировали офицерскую одежду – белые военные полушубки и шинели. Их присылали в крови, грязи, надо было всё очистить, подлатать.
– И у мамы разболелись глаза, всё время текли слёзы. Она обращалась к врачам, но ничего не помогало. Так всю войну она и работала со слезами на глазах. Причём рабочий день у наших мам был все 8 часов, без обеда, а ещё должны были три часа отработать сверхурочно. Без выходных, без отпусков, – вспоминает Зоя Александровна мамины рассказы.
Кроме этого, умелица-портниха была задействована и в оборонных работах.
Главное – спастись
В деревне Вельского района у семьи был дом, доставшийся отцу по наследству. Туда и решила перебраться бабушка с детьми.
– Как мы добирались до места ... Вагоны общие, битком набитые. Мы ехали по железной дороге на Котлас и Воркуту, она заканчивалась задолго до места назначения. Высадили на станции Синега – это 7 км до Вельска, а дальше – как хотите. Там ходили автобусы. Мы долго сидели, потом из сельсовета приехали и забрали нас. Но от Вельска до нашей деревни было ещё 27 км. И вот мы пошли пешком: бабушка, я и брат. Несли вещи, когда добрались, уже темно было. Полная деревня эвакуированных, – описывает непростой маршрут Зоя Александровна.
В тот год она должна была пойти в пятый класс, но в деревне была только начальная школа. Пришлось пропустить учёбу. Все подростки работали в колхозе:
– Труд был тяжёлый, ручной: вся техника отправлена на фронт. Мальчишки – семиклассники, восьмиклассники – работали за взрослых мужиков. Из-за такой работы, недоедания и плохого питания наше поколение в основном небольшого роста. Но в деревне жить всё же было легче, чем в Архангельске, сытнее.
Зоя Александровна называет цифры, которые сегодня нам кажутся совсем мизерными: из еды неработающим в день полагалось 300 граммов хлеба, работающим – 400. Но по сравнению с блокадным Ленинградом такая норма была роскошью. Потом её урезали:
– Хлеб мы получали в сельпо – деревенском магазине. Норма была той же, что и в городе, но при этом мы могли ещё подработать в колхозе. У меня не получалось жать хлеб, но бабушка умела. Мы могли заработать небольшой мешочек зерна, его надо было обмолоть. В деревне была мельница, за помол брали зерном. Бабушка как могла растягивала получившуюся муку, какие-нибудь лепёшки делала.
А ещё осенью в деревне можно было собирать грибы и ягоды. Бабушка поднимала внуков с первыми лучами солнца. чтобы успеть за дарами природы до начала рабочего дня. Младший брат Зои ловил в речушке рыбу:
– Рыбка была крошечная, такую сейчас кошки есть не будут. А бабушка её сушила, зимой уху варила, чтобы хоть немного запах у бульона был.
Снова переезд
В деревне семья жила год. Потом приехала мама и перевезла детей в Вельск: там брат и сестра могли окончить учёбу.
– Сняли комнатушку с окнами прямо у земли. Холодина была страшенная. Мама с вечера двухметровку положит на козлы, мы придём из школы и пилим эту сосну: середина у неё сухая, топором обколем и печь за счёт этого топим. Сварим чугунок мелкой-мелкой картошки (мама покупала её у хозяйки). А чтобы ужин не остыл к маминому приходу – положим на постель и накроем подушкой, – рассказывает Зоя Александровна.
Она вспоминает, какой радостью было получать в школе горячий хлеб: на завтрак детям раздавали кусочки по 50 граммов. Зимой учёбу часто отменяли из-за сильных морозов: отопление в здании было печное, в баночках замерзали чернила.
Лишь бы хлеб получить
Когда Зоя окончила пятый класс, детям наказали заготовить дрова для школы. Взрослым было не до того: женщины на работах, все мужчины – на фронте. И ребята отправились валить лес: никто не увиливал, не хитрил.
– Мы шли от Вельска пешком километров пять, там были делянки для рубки. Нам показывали, как подрубить сосну, как её свалить, как ветки обрубить. И мы справлялись: группировались по три человека. Самым сложным было свалить дерево: пилу зажимает, сосна на нас валится, кричим – к нам другие дети бегут помогать. Такой гул в лесу стоял! Потом мы так же бегали ребятам помогать, – вспоминает собеседница.
В сентябре с уроков снимали семиклассников, которые помогали возить заготовленные поленья в школу:
– Нам сказали, если заготовите дрова, то по 50 граммов хлеба, которые дают на завтрак в течение года, нам выдадут за всё лето. Это представляете сколько? В месяц больше килограмма! А за три месяца? Да мы готовы были всё лето ходить, лишь бы получить этот хлеб.
Выданные талоны можно было использовать все разом или частями. Мама нашей рассказчицы отоварила один талон целиком: принесла детям буханку хлеба и сказала: ешьте досыта.
– Тяжёлое было время. Но никто не ныл. Никто ничего не просил. Все знали, что идёт война, для фронта последнее отдавали. Посылки собирали, кто что может передать. А что отдадут эвакуированные? По талонам всем выдавали махорку: неважно куришь, не куришь – всем давали. Мама отдала мне эту махорку, сшила кисет, я всё сложила в посылку на фронт. Всё для Победы – такой настрой был, – вспоминает Зоя Александровна.
Сапожки из суконных штор
А одежда какой была? Носили, что придётся. У мамы нашей рассказчицы была юбка, сшитая из двух разных кусков ткани и какая-то фуфайка. Но самой большой проблемой была обувь:
– Можно было купить валенки, но денег на это не было. Дома висели суконные шторы на дверях. Мама отдала их в сапожную мастерскую, где из этих штор и голяшек от папиных сапог сшили бурочки. Они быстро порвались: вылезли пальцы. Я себе пальцы тогда в холода отморозила.
Ждали, но не вернулся
И вот – долгожданное 9 мая 1945 года. Диктор Юрий Левитан зачитывает в эфире текст приказа Верховного главнокомандующего: «...Подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена. Германия полностью разгромлена».
Счастливейший день! Все ждут, что скоро мужчины вернутся домой. А семья Зои Александровны получает письмо, где папа пишет: «Для меня война ещё не закончилась».
– Мне было 15 лет. Я не понимала, почему для него война не закончилась? Мы ведь знали, что он рядовой. Время шло. Кто-то уже вернулся. И мы уже ждали, что вот-вот... Потом пришло второе письмо, в первых числах июня. Папа писал: «Если всё будет хорошо – вернусь в сентябре. А сейчас я далеко от вас, у берегов Германии», – пересказывает наша героиня.
Её папа всю войну воевал на тральщиках, на суше экипаж почти не бывал. Когда война закончилась, моряков отправили на разминирование. Тральщик, на котором служил отец Зои Александровны, подорвался в Восточной Пруссии.
– У немцев были коварные мины: тральщик мог пройти раз, второй, а на третий взорваться. Когда мы получили то, второе, письмо, папы уже не было в живых: 12 июня их корабль подорвался. А мы даже не знали, что он погиб. Уже потом было письмо от командира части и извещение о смерти: тело предано морю. Даже могилы у папы нет, – вздыхает собеседница.
А учиться как хотелось!
Пережили войну. Надо было устраивать жизнь. Зоя Александровна поступила в педучилище в Вельске:
– Выбора – кем быть, не было. Надо было работать, помогать маме. При педучилище была базовая начальная школа. Уже первокурсницей я стала пионервожатой. И мы даже давали уроки, хотя по-настоящему ещё не были учителями: выходили на замену, когда болели преподаватели начальных классов.
Затем наша собеседница окончила в Вельске двухгодичный учительский институт. Он был создан с целью восполнить нехватку педагогических кадров. Зоя Александровна уже начала преподавать русский язык и литературу в Каменке Мезенского района, но мечтала о высшем образовании:
– После учительского института можно было поступить в вуз сразу на третий курс. Это было сложно, предстояло сдавать экзамены. В Архангельском вузе не было мест, готовы были принять только на первый курс, а терять два года не хотелось. Поэтому мы с подругой поступили в институт в Петрозаводске. Я проучилась ещё три года. Вот так долго шла, чтобы стать педагогом. Лишь в 27 лет получила высшее образование.
Некоторое время Зоя Александровна работала в Карелии, потом вышла замуж и преподавала в Архангельском лесотехническом техникуме.
Полюбился тот маленький город
В 1962 году семья переехала в Нарьян-Мар. Наша собеседница стала учителем в лесозаводской школе, где и преподавала до ухода на заслуженный отдых.
– Честно, я была в ужасе, когда приехала сюда, – улыбается Зоя Александровна, вспоминая деревянные дома, деревянный тротуар. – Город без удобств: воду надо натаскать, дрова наколоть, напилить. Мы с мужем жили в комнатке 10 квадратных метров. Моста через курью не было, нас перевозили через реку на лодке. Потом на маленьком автобусе ездили. То, что теперь, с этим не сравнится!
Но со временем ей пришёлся по душе милый северный городок. Особенно полюбилась школа:
– Первый год я работала на неполной нагрузке. Мне дали выпускной восьмой класс. Я вела уроки русского языка и литературы, а ещё преподавала домоводство: мама-портниха меня всему научила. На работу всегда шла с удовольствием, старалась. Сегодня меня школа не забывает, коллеги, среди которых и бывшие ученики, со всеми праздниками поздравляют!
Спасибо за Победу!
Не обходится без поздравлений и светлый праздник 9 Мая. Зоя Александровна всегда встречает День Победы со слезами на глазах: вспоминает родителей, папу, который так и не вернулся домой...
– Не приведи Бог войну, – говорит Зоя Александровна Берёзкина. – Время и старость многое стирают из памяти, но забыть войну невозможно никогда.
