Во всей Никитце Вера Корепанова одна водила собачью упряжку. Будь жив отец, может, и не пришлось бы девочке возить с проруби тяжёлую флягу. Но маме надо было помогать.
Деревянные сани по заснеженной деревеньке бойко везли Жулька и Пиратка.
Съехала упряжка с высокого угора, а у проруби уже школьный работник Николай Михайлович Лудников. Бочка у него большая, ковш на длинной ручке. Он его в глубокую полынью опустит, а потом вода с весёлым шумом осыпается в гулкую пропасть: шшш-шух! Шшш-шух!
Можно было долго любоваться, как над водными радугами на морозе поднимается светящийся пар, но бочка Николая Михайловича наполнилась, и Верина очередь подошла. Села девочка на коленки у глубокой проруби и черпает воду ведёрышком.
Вдруг собаки встрепенулись. Вера остановилась. Издалека слышался необычный звук: музыкальное звонкое постукивание, какое бывает, когда лёд по реке идёт. Но это был не лёд. Прямо по реке на неё надвигалось серое облако. Это во всю ширь Печоры растянулось огромное оленье стадо. Никогда ни до этого, ни после ей видеть такого не приходилось. Мигом она собралась и побежала домой.
Оленеводов в русской деревне Никитце ни разу не видели. Только однажды к сельсовету приехали они на упряжке.
Всю жизнь Вера и её сестра Галина помнят, какие оленеводы были красивые, нарядные – словно люди их другого мира! Упряжка стояла у сельсовета, дети окружили необычных гостей, но близко подходить боялись: олень для них – животное незнакомое. А хозяйка этого великолепия была настоящая сказочная красавица – смуглое лицо с соболиными бровями ярко оттенял белый меховой капюшон паницы…
О войне вспоминать не любили
Семья Корепановых в послевоенные годы жила на берегу в доме Валеевых.
Шестеро детей с мамой занимали одну комнату, а в другой были соседи – Анна Кузнецова с мужем Михаилом. Мама Веры работала экономистом-бухгалтером в рыбкоопе, от организации ей дали эту комнату. Но деревня строилась, и со временем Корепановы переехали в новый дом, где у большой семьи было уже две комнаты.
Современным северянам покажется, что условия были совсем неподходящие для большой семьи, но тогда так жили многие. Зато ярче и дороже были маленькие радости жизни. Например, конфеты.
Их можно было купить в магазине, что стоял за домом большой семьи Хабаровых. Там работала продавщицей тётя Аня Хабарова. Шустренькая такая, Егора Тимофеевича жена. Даст мама копеечку, и дети бегут в магазин. Взвесит тётя Аня конфеток, они и рады.
Однажды Вера прибежала за сладостями, а тётя Аня беседует с бабушкой Филипповой, что жила в верхнем конце деревни, на берегу. Старушка была невысокая, полноватая, всё время в длинном платье ходила. Среди всех жителей Никитцы людей образованных и, по большей части, молодых, выделялась она, как тогда говорили, «древоватостью».
И вот говорит она продавщице:
– Да, Анюшка, смерть у меня уж за плечами…
Вера встала перед ней и за плечи её смотрит внимательно. А там никого нет. Посмотрела на неё бабушка и вторит:
– Что смотришь-то?
На всю жизнь девочке этот случай запомнился. Только повзрослев, она узнала, что получила старушка Филиппова в войну пять похоронок, на пятерых сыновей. Но тогда о потерях военных вообще говорили мало. Даже родители детям не рассказывали, как пережили те страшные годы.
Дома строили на века, но пожить довелось другим
Самые красивые и высокие дома в деревне сохранились ещё с тех далёких пор, когда в XVII веке торговые люди Никитцыны облюбовали высокий берег и плодородную землю меж двух боров.
Здесь они основали деревеньку, которую в разные годы именовали Никитцынской, Никитино, пока не остановились на Никитце. Именно так, женского рода, как сама мать-земля, хотя сегодня не все источники повторяют это имя верно.
Дома строили знатные, на века. Только вот жить в них довелось не всем потомкам старых родов. В советские годы вести родословную от зажиточных купцов было небезопасно, и на смену старым хозяевам – Шаламовым, Сазоновым, увезённым неведомо куда, пришли новые жильцы.
Так, в одном жил белогвардеец Тимофей Хабаров, а в соседний, большой, с площадкой перед входом, поселили учителей. Тех, кто сеял свет ученья, особенно уважали, да и было за что. Люди эти были потрясающие – добрые, но в меру строгие, не жалели ни сил, ни времени для своих подопечных.
Был в деревне ещё один старинный дом, там жила семья Дитятевых. Внизу ларёчек, где торговала хозяйка дома Ульяна Агафоновна. Там было особенно уютно и воздух наполнял какой-то неземной сладкий запах фруктового чая.
Жили Дитятевы доходно, именно в их семье появились первые в деревне наручные часы. Обладая такой диковинкой, Ульяна с мужем Фёдором как-то пришли в кино. Сеанс ещё не начался, и супруга несколько раз громко спрашивала у мужа:
– Федя, а сколько там времени-то уже?
Тот руку высоко поднимает, рукав закатывает, на часы смотрит и отвечает жене:
– А времени-то уже вот столько-то, Ульяна!
Детям до шестнадцати
Эту забавную историю с часами уже взрослым девочкам рассказывала мама.
У детей тех лет шансов попасть на один сеанс со взрослыми почти не было. Но они всё равно попадали. И всё благодаря Фаине Вологжаниновой, которая трудилась в клубе киномехаником.
Пробежит стайка подросших ребят мимо домика, где на одной половине жила Груня Торопова с мужем Петром, а на другой – Зыковы, и – в клуб. Билеты на сеанс стоили пять копеек, но на вечерние сеансы детям билеты никто бы не продал.
Фаина Павловна жалела ребятню и разрешала посидеть за печкой, откуда всё было прекрасно видно. Так и наслаждались кинематографом: родители в зале, учителя, а детвора за печкой. Когда фильм заканчивается, она шепнёт:
– Всё, бегите!
И безбилетники быстренько выскакивали. Ничего такого, что сегодня подразумевают под фильмами для взрослых, там, разумеется, не было. Но всё равно некоторые сцены могли потрясти до глубины души.
На всю жизнь Вере запомнился фильм, где по сюжету герои прятались в землянке, молодая девушка и солдат, то ли немец, то ли поляк, воевавший за наших против немцев. И вот ищут их фашисты и штыками протыкают землю. А они сидят в землянке, и этот солдат руку свою поставил прямо под штыки. Они её протыкают, кровь течёт, а он молчит, терпит, чтобы их не обнаружили.
Пятнадцатилетняя Вера не могла сдержать слёз, и страшная картина намертво врезалась в память. А вот название фильма забылось.
Гадство и Укроп
Школа в Никитце была большая, красивая, богатая на учеников, которые приезжали учиться из соседних Андега, Осколково, Красного, Нарыги, Коржей, Юшино, Месино.
В одном пришкольном интернате все не могли уместиться, и на лугу построили второй. Школу тогда возглавлял Сергей Николаевич Тельтевский, а его жена была учителем истории. Ребят воспитывали в строгости.
Как-то Галина, сестра Веры, пошла после уроков в интернат. Семья жила небогато, и ребят кормили в столовой. Она располагалась в доме раскулаченных, там двери были высокие, тяжёлые, открывались с натугой.
Девочка раз толкнула, второй, а на третий – как распахнёт их! От неожиданности у неё вырвалось:
– Вот гадство!
И тут она с ужасом увидела Сергея Николаевича и Валентину Никифоровну, пришедших с проверкой в интернат. Учительница строго так вымолвила:
– Это что такое ты сказала?!
Такого страха, а главное, стыда, семикласснице ещё испытывать не приходилось!
Сегодня многим покажется, что ничего особенного в этом слове нет, а юных никитчан так воспитывали, что они не смели так нехорошо выражаться. Учителя были во всём примером, опрятные, трудолюбивые – на них хотелось равняться. Даже по школе не бегали: хочешь носиться – ступай во двор! Или вон в крольчатнике да на огороде помогай – сил ведь много.
Земледелие и животноводство появились в деревенской школе вместе с приходом нового учителя биологии Виктора Афанасьевича Кузнецова. За внешнее сходство высокого и худощавого молодого человека ученики беззлобно прозвали Укропом.
На школьных подоконниках сразу появились ящики с рассадой, а с приходом весны он вместе с ребятами разбил на пригорке у школы огород, построил теплицу и стал их учить земледелию. Совсем скоро в парниках уже росли свёкла, капуста, море цветов. А потом обустроили крольчатник, куда девочки с удовольствием приходили ухаживать за животными.
Именно благодаря огородничеству школьницы получили свой первый в жизни… велосипед! В Нарьян-Маре каждый год проходили смотры-выставки школьных огородов, и когда юные огородники из Никитцы приехали туда, то сразу завоевали первое место и главный приз – велосипед. В семейном архиве Галины всё ещё хранится памятный снимок, где она с Любой Кыркаловой, Галей Кожуховой и ещё одной девочкой стоит с заслуженным трофеем. Катались на нём поочерёдно: работали вместе, вместе и награду получать!
Без Бога не до порога
Вместе с тем памятным фото бережно хранится в доме мамы старинная иконка Богородицы. Каким-то чудом она пережила времена воинствующего атеизма, когда не только креститься на иконку, а вообще говорить о Боге было опасно, такая уж была идеология…
В самой Никитце храма не было даже в старые времена, когда «идеологически отсталые» люди не встречали дня без молитвы. Ближайшая церковь, носившая имя Георгия Победоносца и привезённая в своё время из самого Пустозерска, находилась в соседней деревне Куе. Мама Веры и Галины когда-то окончила там церковно-приходскую школу. В начале века приход обеднел и церковь хотели было перенести в Никитцу, но что-то у купца Шаламова не заладилось, а потом и сам он сгинул в пучине новых времён.
Церковь в Куе советская власть закрыла. Богатые иконы и другая утварь бесследно исчезли, и от самого храма со временем остался только остов. Девочки приходили туда со своей мамой. Она делилась, как горько жалеет о тех временах, когда они, молодые комсомольцы, рьяно боролись с религией. Один юноша, чтобы доказать, что никакого Бога нет, взял да и выколол глаза лику на иконе. А через некоторое время сам ослеп. И таких историй было очень много, но им изо всех сил старались не придавать значения.
Но вера никуда не делась, в домах хранились иконы, и в самые трудные времена люди просили перед ними защиты, храня проверенную веками мудрость: «Без Бога не до порога».
Дорогами милой памяти
До сих пор у родившихся и выросших в любимой Никитце нет ответа на вопрос: как получилось, что буквально за десяток лет, минувших с реорганизации колхоза, пропала большая перспективная деревня. Там была мурманская топографическая экспедиция, административный центр, колхоз, маслозавод, только отстроили новую школу, интернат, баню, прачечную…
В 1971 году школу перевели в село Великовисочное, и десятилетку Вера окончила уже там. А в 1984 году из Никитцы уехала последняя жительница – Анна Никитична Ларионова. И деревни не стало.
…Оставалось только в воспоминаниях причаливать на теплоходе «Радищев» к виске перед высоким берегом, переплывать её на лодочке и подниматься в деревеньку. Идти мимо маленького домика, где жила Анфиса Занина, потом Чутковы. С другой стороны будут высокие дома Никитцыных, Мяндиных, а сразу за ними – покосившийся домик с высоким крылечком, откуда вас поприветствует библиотекарь Александра Федотова, живущая здесь с сыном Валерой.
Можно прогуляться до Малого бора, там есть такие кругленькие сопочки, где растёт самая крупная и сладкая в мире голубика. Можно пройти через Собачий рУчей (да, именно так, с ударением на первый слог!), правда, сейчас там всё давно поросло ивняком так, что и ручья-то никакого не разглядишь. Боры, что Малый, что Большой – густые, но, если и заблудишься, – не страшно. Кого угодно можно разглядеть с деревянной вышки, что до сих пор стоит над опустевшей деревней как мрачный часовой.
Я не знаю, путешествовала ли подобным образом первый председатель землячества деревни никитчаночка Тамара Прокопьевна Ипатова, но почти уверена, что да. Потому что потом она рассказывала своим землякам, как ей хотелось вернуться в родную Никитцу, и она даже заплакала. А потом подумала:
– Нас ведь было так много! Ведь наверняка я не одна такая…
И оказалась права. В мае 1994 года было создано землячество деревни Никитцы. А первая встреча состоялась и вовсе за несколько лет до этого события, тридцать пять лет назад, 25 июня 1989 года.
…Когда никитчане причаливают к родному берегу, то первым делом, прежде чем собраться за столом у Валькиного озера, посещают обелиск Памяти героев своей малой родины. И всякий раз над приехавшими кружит стая белых лебедей. Словно души предков печально выкрикивают с небес птичьими голосами:
– Не забывайте нас! Не забывайте Никитцу!
Сегодня землячеством руководит Вера Ружникова. Именно по воспоминаниям Веры Васильевны и её сестры Галины и подготовлен этот материал. Все эти годы никитчане хранят память о своей малой родине, собираются вместе, делятся воспоминаниями. Потому что знают: ты жив, пока тебя помнят. И это справедливо не только для людей, но и для тех дорогих сердцу мест, где прошли самые счастливые детство и юность.
Вера Ружникова
Лебеди белые, гордые птицы
Клином печальным летят над Никитцей,
Машут и машут неспешно крылами,
Курлы да курлы – прощаются с нами.
Чем-то мы с вами, птицы, похожи,
Вы улетаете, и мы отправляемся тоже
Туда, где течёт нашей жизни другая река,
Порой мелководна, порой уж совсем глубока.
Но ветер осенний нам душу тревожит,
И нет нам покоя, и вам, птицы, тоже.
К родным берегам и родному порогу
Средь тысяч дорог мы отыщем дорогу.
Лебеди, лебеди, верные птицы
Клином печальным летят над Никитцей,
Машут и машут так спешно крылами,
Курлы да курлы – курлычут над нами.
Как же мы с вами, птицы, похожи!
Домой по весне возвращаемся тоже,
Чистой и мягкой водицы напиться,
И милой земле низко в пояс за всё поклониться…
Белые лебеди летят над Никитцей.
