В Пустозерском доме-интернате в эти дни говорят в основном об одном: у Анатолия Машинина дети нашлись! Не перестают удивляться и не скрывают слез. Искренне плачут от радости за него.

Плачут от того, что сами вновь поверили в чудо: возможно, и у них есть на свете родной человек, которому ты по-настоящему нужен. А с такой надеждой на закате лет и жить легче.
Но расскажем обо всем по порядку.

Семья, где не хватает родных
Ровно неделю назад, 4 февраля, наша газета опубликовала материал под заголовком «Такая большая семья». Отправляясь в дом-интернат, мы планировали написать о буднях и заботах учреждения. Но, увидев глаза людей, которые здесь живут, беседуя с ними, поняли, что важнее рассказать об их судьбах. Потому что у каждого из них своя, не самая простая история, своя дорога в этот, пусть теплый, душевный, но все же казенный дом. Дом, где о них заботятся, опекают, ухаживают, но детей и близких по понятным причинам все равно заменить не могут. Потому что ничто не заменит родную кровь. Хотя… честь и хвала сотрудникам дома-интерната, которые изо дня в день стараются это делать.

Знают ли дети?
Один из героев нашей публикации инвалид-колясочник Анатолий Алексеевич Машинин во время встречи с журналистом «НВ» держался ото всех в сторонке. И можно было бы не заметить его, пройти мимо, если бы не взгляд, полный безграничной тоски и безысходности.
Оказалось, он говорит с трудом, сам признался, что многое в связи с болезнью не помнит. Но когда немного успокоился, рассказал, что приехал когда-то на Север из Белоруссии, лет 15 работал на Харьяге. А потом заболел, слег – и оказался в доме-интернате. Несмотря на некоторый провал в памяти, хорошо знает, что была у него когда-то семья – жена, дочка и двое сыновей. Вроде на Алтае они остались. А может в другом регионе.
Вот тогда и возник вопрос. И именно так «НВ» написала:
«Известно ли им, где он сейчас, что уже три года живет в доме-интернате?.. Возможно, им интересно знать, что отец жив. Навещать Анатолия Алексеевича некому. Это больше всего его удручает».
У этой коротенькой главы был, как оказалось, судьбоносный заголовок: «А может его кто-то ищет?» А подпись под его фотографией в газете была такая: «Анатолий Алексеевич Машинин надеется, что родные его помнят».

Спасибо читателям
Прежде чем рассказать о том, что было дальше, мы просто обязаны поблагодарить людей, которые сообщили о публикации в «НВ» родственникам Анатолия Машинина. Видимо, нашли их через социальные сети.
Как это произошло, остается только догадываться. Надеемся, вы свяжетесь с нами. Но уже сейчас мы искренне говорим вам спасибо за неравнодушие к судьбам других людей. На вашей доброте мир держится.
Если учитывать, что 2017-й стал Годом добра в НАО, то мы вместе с вами уже внесли свою лепту и сделали этот мир чуточку добрее, милосерднее и светлее.

Папа, это я!
А теперь вернемся к последним событиям. Через считанные дни после публикации в доме-интернате раздался звонок с Алтая. Женщина говорила взволнованно. Представилась: Надежда Алексеевна Машинина. Сказала, что, возможно, речь в газете идет о ее свекре.
Потом трубку взял сын Анатолия Алексеевича – и уже не скрывал своих чувств, когда телефон передали отцу.
– Папа! Родной! Это ты? Твой голос, папа!
– Сын! Я помню…
Они общались почти час.
– И больше плакали, чем говорили, – рассказывает культ-организатор дома-интерната Ольга Алачева, которая первой подняла трубку и принесла телефон в комнату Анатолия Алексеевича. – Было такое впечатление, что все мы присутствуем на телепередаче «Жди меня».
Они, действительно, жили и ждали, когда придет этот час, и пока, пусть заочно, но встретились.

Трое детей, пять внуков
В тот же день из Белоруссии Анатолию Алексеевичу позвонил и второй сын. Анатолий Машинин был прав, когда говорил, что у него дочь и два сына. Правда, от двух браков. Но две семьи за эти годы крепко сдружились и вместе искали отца. У троих детей Машинина – пятеро своих детей, пять его внуков.
– Мы ходили в церковь, думали о папе, и рука не поднималась ставить свечи за упокой. Хотя точно не знали, жив ли он, – говорил сотрудникам дома-интерната Павел Анатольевич Машинин. – Но все же надежда теплилась, и мы ставили свечи за здравие.
Около 20 лет назад дети Анатолия Машинина подали заявление на розыск отца. И очень надеялись на положительный результат. Но время шло, и год назад им ответили, что дальнейший поиск вести бессмысленно, нет никакой надежды его найти. Тем более, никто точно не знал, в каких краях отец осел.
Несмотря на эти доводы, дети продолжали надеяться и ждать. А он, пожалуй, даже не подозревал об этом…
Не судите, да не судимы будете. Жизнь – есть жизнь. В ней всякое случается. Главное, что не растеряли своих сыновьих чувств. И что дочка отца не забыла. А он их любил всегда.

Мы приедем за тобой на Север
Дети пообещали сотрудникам Пустозерского дома-интерната, что приедут в апреле-мае. Повидаться с отцом. И, наверное, его заберут.
– Знай, отец, что мы есть у тебя, – сказали ему сыновья. – Жди!
И теперь он живет и ждет. Безысходность в глазах тает. Появился смысл жизни. Появилась надежда. Разве это не счастье?