Женщина в чуме, чумработница, в буквальном смысле является хранительницей семейного очага. Именно она, женщина, поддерживает огонь в печи, чтобы мужчина смог отогреться и отдохнуть, вернувшись из стада. А еще она воспитывает детей, кормит всю семью, сушит одежду, обстирывает и обшивает всех, создает уют в чуме. В дождь и холод, в жару и метель она делит суровые тундровые будни с оленеводами. И несмотря на тяжелый каждодневный труд, никогда не жалуется на судьбу.

Такова и она – Дарья Алексеевна Канева. Вся ее жизнь связана с тундрой: там провела свое детство, там прошла юность, там же и детей рожала, оттуда и на заслуженный отдых ушла. И хоть живет сейчас в Нарьян-Маре, сама признается: были бы силы, и сегодня бы уехала в тундру.

Мича Дарья

Мича Дарья – так когда-то по коми называли маленькую Дашу за то, что была веселая, трудолюбивая и любила нарядно одеваться. Она родилась 1 апреля 1929 года в деревне Вертеп Ижемского района Республики Коми в семье потомственных оленеводов Алексея Терентьевича и Домны Тимофеевны Хозяиновых. Уже через неделю двинулись оленьи стада из ижемских лесов на север в тундру. Так и стал ее домом чум. Семья была большая – одиннадцать детей, Дарья – самая старшая. Семи лет уже в колхозе работала: ребятишки помогали взрослым рыбу ловить.

Вот как она об этом вспоминает: «Много раньше тогда рыбачили, наловят рыбу весной, когда к морю оленей ведут, а когда осенью возвращаются, выкапывают. Так и мясо, и дичь закапывали. Никогда никто раньше не трогал, не разорял, редко когда медведь разроет, но чтобы человек взял чужое – никогда».

Рано научилась Дарья шить.

– Видим, как старшие делают, так и учились. А бывало, скажет бабушка: «Пукси да вур, а кор öштöдан, мунан гуляйтны» (Садись, шей, сначала сошьешь, а потом гулять пойдешь), – вспоминает Дарья Алексеевна.

Бабушка в семье была самой главной. Так уж водилось в коми-семьях: главный тот, кто старше. Как бабушка сказала, так и будет. Вот и учиться маленькую Дарью бабушка не отпустила.

– Ни к чему это, – рассудила она, – а то еще письма будешь кавалерам писать.

А потом и война началась, уже не до учебы было. Отцу-матери пришлось помогать, с младшими братьями-сестрами нянчиться. Так и осталась Дарья неграмотной.

И в дождь, и в стужу

Дарье было 19 лет, когда на празднике Дня оленя заприметил ее молодой оленевод из колхоза «Харп» Михаил Прокопьевич Канев. Через неделю заслал сватов в чум невесты и увез молодую жену в Ненецкий округ. Стала Дарья чумработницей, так всю жизнь и проработала в тундре.

– Чумработница – это не только хлопоты в чуме, мужскую работу женщинам тоже приходилось делать. Мой-то раненый с войны пришел, так я все время мужикам помогала, детей в люльках с собой возьмем – и в стадо. Одиннадцать детей я родила, девятерых растила, один вот недавно погиб, – рассказывает Дарья Алексеевна. – Бывало, холод страшный в 40 градусов, а мы ямдаем целый день. Руки, ноги мерзнут, у меня дети в санях плачут, я сама плачу... А иногда в дождь ямдаем, все мокрое, сухого места нет. Сутки так и живем, сырые. Одежду-то, конечно, сменим, пока чум делаем, а постель-то вся сырая. Всяко бывало, – вздыхает тунд-ровичка.

Случаи из жизни

И действительно, в тундре случалось всякое. Зимой – холода да метели, летом отбою нет от назойливых комаров. А иногда и хищники наведываются, те, что не прочь полакомиться свежей олениной. Порой и страшно было.

– Помню, день был Благовещение. Медведь как раз из берлоги выходит, – рассказывает Дарья Алексеевна, – Мы тогда тремя чумами стояли. Мужики – в стаде, в чумах только женщины да ребятишки остались. Смот-рим: медведь стоит, зубами щелкает, в нашу сторону смотрит. Мы бросились собак привязывать. Я ружье нашла, а патронов нет. Ой, испугались мы тогда. Не знаю, час ли – полчаса прошло, только медведь постоял-постоял, развернулся и ушел.

А однажды чум только поставили после ямдания, дверь-то открыта, видели, как мимо медведица с тремя медвежатами прошла.

Волки тоже встречались. Я еще девкой была, отец пришел в чум чай пить, а стадо-то близко было, он меня в стадо отправил. Я в стадо пришла, смотрю, несколько волков подошли. Олени все в разные стороны разбежались, а я бегом в чум. А мужики потом стадо собирали.

– Волки-то не такие страшные, – рассуждает женщина, – они криков боятся, отбегают. Страшнее сейчас бродячие собаки, когда в стаю собираются. Эти окриков не боятся, могут и на людей наброситься. Их-то особенно много, когда оленята маленькие появляются.

А жизнь продолжается…

Дети Дарьи Алексеевны оленеводческую жизнь тоже знают не понаслышке. Во-первых, все в тундре и родились, кроме двух самых младших. Все ребята до школы в чуме жили. Во-вторых, все каникулы в тундре проводили. Сыновья отцу помогали с оленями управляться. Дочери делили женские заботы: матери по хозяйству помогали, учились шить малицы, бурки, тобаки, чумы – зимний и летний. С малолетства приучены к тундре и внуки. Их у Дарьи Алексеевны семнадцать, да еще пятеро пра-внуков. Те, что постарше, каждый год на забой ездят. Сегодня в тундре остались два сына – Михаил и Иван. Они, как и родители, продолжают династию потомственных оленеводов Каневых – Хозяиновых. Еще три года назад Дарья Алексеевна сыновьям помогала. Каждую весну в тундру ездила помочь по хозяйству, где-то чум подлатать. Сейчас уже не ездит, но и дома без дела не сидит, шьет бурки, тобаки, малицы.

Остальные дети живут и трудятся в Нарьян-Маре. Дарью Алексеевну не забывают. В ее гостеприимном доме, где она живет с сыном и дочерью, всегда много гостей. Строгая мама и бабушка, теперь уже на правах самой старшей, учит своих выросших детей и повзрослевших внуков житейской мудрости. Где-то внуков пожурит за то, что неразумно деньги тратят. Где-то дочерям свое недовольство выскажет, если они, уезжая в отпуск, своих мужчин дома оставляют.

Со своим-то мужем Михаилом Прокопьевичем Дарья Алексеевна всю жизнь прожила душа в душу, расставались совсем ненадолго, когда он в Москву ездил, на ВДНХ. Как и в любой семье, бывало всякое. Порой и ругались, и ссорились, так как Дарья всегда была женщиной темпераментной и бойкой, а Михаил – человек степенный, несколько медлительный. И, тем не менее, мужчина в чуме – всегда глава семьи. Этой жизненной аксиоме Дарья Алексеевна оставалась верна всегда.