Говорят, чтобы стать счастливым, надо пробежать под радугой
На самом деле ни пробежать, ни пролететь не получится. Хоть на сверхзвуковом самолёте, хоть на голубом волшебном вертолёте. А вот полетать среди северного сияния у героя «Линии жизни» получилось.
– У меня просто не было выбора, – улыбается заместитель командира лётного отряда по лётно-методической работе Виктор Кунцевич. – И дедушка мой был лётчиком, и отец. И я с детства мечтал стать не космонавтом, как мои ровесники, а пилотом.
На рабочем столе рядышком несколько фотографий в рамках. Вот бравый военный лётчик, неуловимо похожий на мужчину, сидящего напротив меня. А рядом семейное фото, в центре которого тоже мужчина в лётной форме, только гражданской.
– Дедушка, Виктор Станиславович, пропал без вести в августе 1943 году на Брянском фронте, – поясняет внук военного лётчика. – А вот мы всей семьёй, я совсем маленький на руках у отца. После Академии гражданской авиации отцу предлагали остаться по распределению в Ленинграде. Но он выбрал Украи-
ну, которая была житницей всего Советского Союза. Уехал в Полтаву, завершил карьеру командиром лётного звена. И на заслуженном отдыхе тоже работал в аэропорту. Очень ценили моего папу за золотые руки.
Героя «Линии жизни» назвали в честь деда-героя. Виктор – означает победитель. И выбора у мальчишки действительно не осталось. Нужно было летать и побеждать.
– После десятого класса поступил в институт, отслужил в армии в ВВС, – говорит Виктор Кунцевич. – Когда демобилизовался в 1987 году, сели с отцом, покумекали. Я же хотел водить самолёты, быть как он. А отец мне говорит, что Ан-2 – старый тип самолётов и скоро они канут в Лету. Зато вертолёты всегда будут востребованы. Я послушался его и до сих пор не жалею.
Рядом с Полтавой расположен Кременчуг, где было единственное на весь Советский Союз училище, готовившее пилотов вертолётов. Училище Виктор Владимирович окончил с красным дипломом. Преимущество цвета – право выбора места будущей профессиональной деятельности. На руках у юноши были вызовы в Свердловск и Нарьян-Мар. И снова определиться с выбором помог совет отца.
– Он сказал, мол, сынок, я тебе советую ехать на Крайний Север, – говорит мужчина. – Он хоть и Крайний, но до него всего два часа на самолёте от Москвы и вот перед тобой бескрайняя тундра, вечная мерзлота, олени, северное сияние и прочая северная экзотика в шаговой доступности.
Зацепило меня
В 1990 году Виктор Кунцевич прилетел в Нарьян-Мар. Совсем скоро, 8 августа, исполнится 29 лет, как он был принят в Нарьян-Марский объединённый авиаотряд. Столько времени прошло, а в его памяти всё было как вчера.
– Приехал сюда в гордом одиночестве с одним чемоданом, – вспоминает мужчина. – Жена с маленькой дочкой приехали позже.
Первый «боевой» полёт прошёл под чутким руководством харизматичного инструктора – Владимира Журавлёва. Вертолёт вылетел на восток округа в сторону Харуты. В тот день было около 20 посадок по буровым, налетали более семи часов.
– Как сейчас помню, – улыбается Виктор Кунцевич. – Владимир Иванович, под два метра ростом, мощной рукой взял штурвал и сказал, ну что, сынок, полетели… Естественно, что первый раз было непросто. Писать маршрут пришлось карандашом, с подсказками старших товарищей. Удивила тундра, простор. Поначалу было очень трудно ориентироваться. Со временем пришёл навык и опыт.
Тогда вертолёты летали «на пузе», то есть на небольшой высоте. А в XXI веке по низам шарахаться, как шутят пилоты, уже не принято. Электроника помогает быть на высоте во всех смыслах слова. Но в нецифровую эпоху, без привычных сейчас электронных гаджетов, учиться молодому пилоту пришлось изо всех сил. Основными инструментами стала карта, линейка и секундомер. В хорошую погоду линейный ориентир – тундровая речка.
– Поразило, как во время полёта над тундрой изменяется восприятие. – говорит мужчина. – Стоит снизиться, как предметы увеличиваются в несколько раз. На небольшой высоте и скорости тундровое озеро может казаться морем. А зимой, когда выпадает снег, ориентироваться ещё сложнее. В районе Варандея поверхность становится как ровный стол. Реально летишь как в молоке, даже при хорошей погоде небо сливается с землёй. А с другой стороны такая красота – словно бриллианты играют и сверкают на белом шёлке.
– Как-то летели по санзаданию ночью зимой в Усть-Кару, – вспоминает пилот. – Погода хорошая, облачности нет. И за сто километров до Варандея в небе словно включили иллюминацию. Сполохи северного сияния играли и переливались со всех сторон! До Каратайки мы летели, словно смотрели на огромном экране неба красочный фантастический фильм с 3D-эффектом.
Просчитать все риски
– При одних и тех же метеоусловиях приходится просчитывать все риски, – поясняет Виктор Владимирович. – Перед тем, как подняться в воздух, мы не просто по этажам бегаем, физкультурой занимаемся. Думаем, решаем, собираем информацию, метеосводки и так далее.
Главное – безопасность полётов, чтобы взлёты равнялись посадкам. Но техника – не человек, она иногда подводит. В памяти остался случай, который прибавил эффектной седины в шевелюре героя этой публикации.
– Был сентябрь, школьный рейс, – рассказывает, волнуясь, наш герой. – Борт 25156, район Море-Ю. Забирали ребятишек с оленеводческих стоянок. Вдруг на приборной панели загорелось табло «Стружка в двигателе». Значит, где-то износ двигателя, его может заклинить или он загорится. По инструкции должен посадить вертолёт и ждать комиссию. А в районе посадки плавуны, и я не могу выключить двигатель, как только сажусь, так почва вертолёт буквально засасывает. А у меня 12 детей на борту... Хорошо, дело было возле оленеводческой стоянки, не успели далеко улететь. Старшая группы взяла детей в охапку и в чум – пережидать ситуацию. Минут пятнадцать искали место для посадки, наблюдая за параметрами двигателя. Вспомнил, как мне в своё время отцы-командиры говорили, что морошка всегда растёт над вечной мерзлотой. Вижу более-менее ровное морошечное место, но рядом ручей. Говорю бортмеханику – садимся там. И верно, вечная мерзлота, сели удачно. И прилетевший борт с комиссией там же сел, возле ручья. Потом вспоминали этот случай, шутили. А тогда было не до шуток…
Растём вместе с НАО
Без преувеличения скажем, что на глазах и с непосредственным участием Виктора Кунцевича и его коллег строился, рос и развивался весь округ.
– В первый год налетал 600 часов. Думал, что так будет всегда. Но в 1992 году начался большой спад во всей стране, который аукнулся и в НАО. До 1997 года было реально трудно. Зарплату в авиаотряде по три месяца не платили, приходилось подрабатывать на тепличном комбинате «Солнышко» сторожем, – вспоминает мужчина. –
Семью надо было кормить, в 1993 году сын родился. Поэтому ничего зазорного не видел в том, что утром летаю над землёй, а вечером эту землю с навозом по грядкам разношу, так как за эту работу платили «живыми» деньгами.
Второй этап жизненного пути, как говорит наш герой, связан с восстановлением авиаотряда. Третий этап – когда Виктор Кунцевич получил инструкторский допуск и сам стал учить молодых пилотов.
– С 1993 года начали обустраиваться месторождения. Ардалин, Тэдинка, Хыльчую. И наши вертолёты доставляли грузы в тундру, где потом выросли целые нефтяные города. Помню, в 1993 году приехали американцы из фирмы «Коноко». Совместно с питерским институтом в течение пяти лет проводили изыскания на Хыльчую, – вспоминает Виктор Владимирович. – Исследовали флору и фауну, чтобы в соответствии с экологическими стандартами проложить нефтепровод.
Буквально за две последних недели Виктор Кунцевич в составе экипажей облетел почти весь округ: Харута, Хорей-Вер, Харьяга, Шойна, Несь, Нижняя Пеша, Амдерма, Усть-Кара. Жизнь бурлит, и впереди полно планов и перспектив. Желаем не сбавлять обороты!
