Вы здесь

Болалар *

Маленький эпизод моей бродяжьей жизни – дурацкая ситуация, которая врезалась в память навсегда.

Когда-то, много лет назад, меня в составе группы писателей Узбекистана пригласили выступить в хлопковую страду перед тружениками полей Бухарской области. 

Нас распределили по разным полевым станам. Я в те времена считалась детским писателем, собственно, как детский я и начинала. Поэтому меня отвезли в отдалённую колхозную школу – выступать перед младшими классами. В осеннее время года первую половину дня дети учились, а после обеда работали в поле.

И тут оказалось, что школа эта – с таджикским языком обучения и дети ни слова не понимают по-русски. Я, естественно, – ни слова по-таджикски. До сих пор неудобно вспоминать, как я взбрыкнула и потребовала, чтобы меня немедленно отправили обратно. 

Но ко мне подошёл директор школы – невысокий пожилой таджик в мешковатом пиджаке и новой рубашке с жёстким воротником, который натирал ему шею. 

Тихо и печально, как тяжелобольную, он начал уговаривать меня на ломаном русском: 

– Дети вас очень ждали, готовились, не обижайте, пожалуйста, детей, они никогда не видели настоящего писателя, это очень бедный колхоз, сюда никто не приезжает, не надо лишать детей праздника. 

И я дала себя уговорить. 

Да, к приезду писателя дети, действительно, готовились. Стенки в разбитом физкультурном зале, куда стащили, наверное, все школьные стулья – старые, разномастные, были украшены самодельными гирляндами и флажками. Полы и окна чисто вымыты. Стол, за который меня посадили, накрыт куском красной хлопчатобумажной неподрубленной ткани. На нём стояла трёхлитровая банка с розами и ниобеями. Такие же я видела в клумбе возле правления колхоза, куда меня сначала завезли и напоили чаем – обязательный атрибут восточного гостеприимства.

Дети сидели тихо-тихо: трогательные, едва дышащие, приклеенные к стульям фигурки. Смуглые мальчики в белых рубашонках, с мокрыми приглаженными вихрами, девочки – в чистых скромных платьицах. Многие держали немудрёные букетики – из цветов, что росли по дворам.

Я им что-то рассказывала, читала, пыталась шутить, а они, ничего не понимая, смотрели на меня во все глаза. Им было неважно, на каком языке я говорю. Был важен факт – к ним приехала писатель из Ташкента. Примерно, то же самое, что инопланетянин. А когда я замолкала, хотя бы на полуслове, чтобы перевести дыхание, все как один – начинали дружно хлопать. 

Потом выступали сами: пели, танцевали. Дарили мне цветы. Что-то застенчиво говорили. Я тоже ничего не понимала, но обнимала их, кивала, улыбалась, благодарила: «Рахмат, болалар!» И с трудом сдерживала слёзы, мне жалко их было просто до боли сердечной.

Больше тридцати лет прошло. А как вспомню то своё выступление, аж ком в горле встаёт.

Что сталось с теми мальчиками и девочками?..

 

–------------------------

*Болалар – дети (узб.)